Вокруг метлы

— Дальше надо учиться ещё лучше, чем сейчас. Я, конечно, буду помогать, но вы и сами…

— Нет, нет, я не про учёбу. Не про Хогвартс совсем. Тут-то всё понятно. Дальше, в смысле — вообще. Про жизнь.

— Про жизнь? — она бросает на него недоумённо-ироничный взгляд.

— Ну да. Что будет потом. Вот мы закончим учёбу, я же не буду жить у Дурслей, правильно? И ты тоже… наверное, переедешь куда-то. Мы, наверное, устроимся на какую-нибудь работу, так?

— Так, а что здесь…

— Вот! А я этого не хочу!

— То есть?! — она широко раскрывает глаза.

— Нет, я, конечно, хочу где-то работать, где-то в интересном месте, и от Дурслей уехать тоже, конечно, хочу. Но я не хочу, чтобы всё кончалось. У НАС всё кончалось! Чтобы, когда школа кончится, мы бы разошлись, и на этом всё.

Он переводит на неё глаза и буквально впивается взглядом, так что ей становится слегка не по себе.

— Ну, конечно, Гарри! — она взмахивает руками. — Мы же друзья! Конечно, ничего не кончится. Мы будем встречаться. Как… как я смогу вас оставить? Тебя, Рона? Вы же мои друзья!

Его лицо отчего-то кривится. Она не понимает — от чего, ведь она всё, вроде бы, сказала правильно, именно то, что он от неё и ждал, то, что он должен был бы от неё ждать, но, вместе с этим, каким-то нутром чувствует, что в действительности, он ждал чего-то другого. Его губы сжимаются в линию, брови досадливо морщатся, между ними залегает складка, он как будто борется с тем, чтобы броситься что-то ей объяснять, но в последний момент решает, что не стоит. Так что он просто засовывает руки в карманы и идёт к ограждению, как бы давая понять ей, что пора продолжить занятие.

Она бросает взгляд на часы — и правда, пора. Скоро подойдёт к концу время, которое она выделила сама себе на обучение полётам, ей надо просто удачно завершить то, что так хорошо началось, и возвращаться назад, к своим привычным прерванным занятиям.

Она садится на метлу, теперь уже намного уверенней, чем раньше, и взлетает, неожиданно понимая на собственном опыте, что Гарри имел в виду, когда рассуждал о качестве инструментов. То ощущение заторможенности, которое она испытывала на старой метле, исчезло напрочь. Эта выполняет все команды так, словно является одним целым с её — Гермионы — телом. Все движения становятся гораздо резче, но и гораздо опасней. Входы в поворот, разгон и торможение, набор высоты — всё происходит тут же и так быстро, что ни на секунду нельзя терять концентрацию. Она хмурит брови и старается выкинуть из головы все посторонние мысли. Полёт на такой модели — уже действительно никакие не шутки, одно неверное движение, и можно легко перевернуться в воздухе или, разом потеряв высоту, впечататься со всего размаху в трибуны.

Но она не ударит в грязь лицом. Раз уж Гарри сказал, что ей доверяет, значит, она и вправду может, она справится. Она с улыбкой вспоминает, что ещё совсем недавно, в самом начале занятия, не могла как следует удержать метлу на ровной линии. Сейчас она с лёгкостью кружит над полем, выполняет простые манёвры, стараясь не увлекаться, потому что «Нимбус» словно бы так и соблазняет её увеличить скорость. Но она благоразумная девушка, лихачество не входит в её натуру. Ещё пять минут усердных поворотов и подъёмов, и она видит, как он машет ей снизу, скрещивая руки. На сегодня урок окончен.

— Ну, так значит, что — я теперь могу летать? — спрашивает она с сияющей физиономией, когда её башмаки утыкаются в песок рядом с фигурой её сегодняшнего наставника.

Он чешет в затылке со смущённой улыбкой.

— Я бы так не сказал.

— То есть как?! — возмущается она, вручая ему метлу.

— Ты можешь держаться в воздухе, Гермиона, — он закидывает метлу на плечо и направляется в сторону раздевалки.

— Как, но ведь… эй, погоди! — она бежит за ним, но злополучные штаны теперь только мешают, и получается какое-то нелепое семенение. — Я же могу поворачивать и подниматься высоко. Ты же сказал, что надо просто пожелать сделать и всё.

Он оборачивается, видит её усилия и кричит:

— Запрыгивай!

Она забирается ему на спину, схватив за шею, и он тащит её до раздевалки, её и метлу, и умудряется отвечать на её вопросы.

— Летать, Гермиона, это не думать о том, как и что ты делаешь. А ты пока что освоила только умение не думать о метле. Тебе надо ещё много тренироваться.

— Но я не собираюсь становиться мастером полётов.

— Мастером ты и не станешь.

— Почему ещё?! — возмущённо восклицает она, и у неё внутри немедленно загорается привычный огонёк азарта доказать всем, что она лучшая.

— Потому что ты боишься высоты.

— Я?! Боюсь высоты?! Да я…

— Не кричи мне на ухо, пожалуйста. Я же вижу, что боишься.

— Как ты видишь? Ничего ты не видишь!

— Пока я летал с тобой, я видел.