Добавить в моё избранное
57 мин, 31 сек 4104
Чувствовал.
— Как?!
Он ссаживает её на пол и смотрит на неё мягко и с иронией.
— Телом. Этого не объяснишь. Просто поверь.
Она смотрит на него исподлобья, пытаясь понять, всерьёз он или просто пытается её поддеть. Это трудно, почти невозможно сейчас сделать. Она швыряет на скамью сорванные с рук налокотники.
— Ну и ладно!
— Душ вон там, — сообщает он, указывая пальцем, хотя она и так знает, как-то раз уже заходила сюда.
Ей отчего-то не хочется идти в этот душ, он ей кажется каким-то слишком уж примитивно сооружённым, чуть ли не дачной самоделкой, дощатым и хлипким. Но она идёт, не желая показать себя привередой перед Гарри. Забирается в кабинку, и он буквально через пару секунд заходит в соседнюю.
Она окидывает скептическим взглядом узкое пространство и отчего-то даже прикладывает палец к одной из стенок, как будто ждёт, что он продавит тонкую стенку насквозь. Ей неуютно здесь, неуютно и отчего-то стеснительно, как будто сама ненадёжность конструкции каким-то образом может выставить её напоказ. Но долго раздумывать некогда, она деловито начинает снимать одежду, в этот момент вспомнив о ранке на пальце, которая ноет от прикосновения и делает привычные движения некомфортными.
Когда она раздевается полностью, в соседней кабинке резко включается вода, и она вздрагивает от неожиданности, рефлекторным движением обняв себя за плечи. Стенки и правда такие тонкие, что кажется, будто их и нет вовсе. В ней вспыхивает огонёк раздражения на Гарри за то, что он выбрал именно соседнюю кабинку. Как будто специально, как будто нет других. Но голос разума резонно замечает ей, что, скорее всего, он, как и каждый на его месте, просто зашёл туда, куда привык обычно заходить, и это именно она виновата, что оказалась по соседству. Она снимает с шеи и вешает на крючок цепочку с хроноворотом и поскорее сама включает воду, чтобы заглушить шум, идущий из-за тоненькой стенки.
Сперва она не может понять, как они все умудряются принимать душ здесь, в таких некомфортных условиях, все эти квиддичисты, но потом представляет себе дружную компанию, закончившую тренировку, весёлые выкрики, гвалт, взаимные беззлобные шуточки, наполняющие это помещение вместо тишины, разбавляемой только шумом ветра и поскрипыванием деревянной конструкции, и понимающе улыбается. А сейчас здесь только одна она… и Гарри за стенкой. На миг её воображение привычными штрихами пытается достроить ей то, о чём только что сообщила мысль, но она немедленно словно обрушивает перед глазами прочную стальную задвижку. Еще не хватало!
Тёплые потоки воды заставляют её тело ощутить приятную истому. Сейчас она понимает, что её мышцы устали. Хотя, на первый взгляд, она не давала им никакой особой работы, видимо, полёты на метле требуют значительного мышечного напряжения, которое, вроде как, сразу и не чувствуешь. Теперь она чувствует, и её охватывает приятная расслабленность. Удовлетворение после физической нагрузки — ей мало знакомо это ощущение. Она привыкла к другим удовольствиям, а те, что дарит спорт, для неё чужды. Сейчас она впитывает их, нежась под струями воды, и мало помалу невольно начинает понимать, что они потихоньку смещаются не совсем туда, куда следует. Она решает, что пора уже сделать что-то с ними, освободиться, намыливает губку, но стоит ей только поднести свои руки к груди, как её пронизывает такая мощная фантазия, что она задыхается и едва не набирает полный рот воды. Она до сих пор не видит Гарри, её мысленная заслонка прочно висит перед глазами, но его руки! То, как он случайно прикасался к ней, когда они летали вместе… эти фрагменты кожи, где лежали его пальцы… они помнят, они посылают такие явственные ощущения, как будто он касается её прямо сейчас… его шёпот на ухо… тепло его щеки на её щеке, случайное прикосновение губ, когда она поворачивается к нему… Это просто невозможно пережить!
«Спокойно, спокойно, спокойно!» Она начинает твердить себе, что это просто гормоны. Да, это вполне естественно в её возрасте, незачем паниковать. Со всеми это происходит. Бла-бла-бла! И она не исключение.
Она переводит дух и пытается дотронуться до себя снова, но тело всё как будто горит огнём. Грудь, ноги, юбка задрана, его глаза смотрят, смотрят на неё… Мерлин! Она слишком расслабилась. Фантазия слишком сильна, она отчаянными движениями закручивает краны и упирается обеими руками в заднюю стенку. Сразу же наваливается стыд. Не за то, что она фантазировала, это естественно, она знает, что это естественно и не корит себя за это. Стыд за то, кто стал объектом. За то, чьи именно руки прикасались к ней, чьи глаза беззастенчиво разглядывали.
«Это же Гарри, Гарри, Гарри!» Она твердит это, сжав зубы, буквально едва не бьётся головой о дерево, словно домовик, наказывающий себя за проступок. Вот так занятия, вот так уроки полёта! Хороша подруга, нечего сказать!
Она мотает головой, разбрызгивая капли по кабинке.
— Как?!
Он ссаживает её на пол и смотрит на неё мягко и с иронией.
— Телом. Этого не объяснишь. Просто поверь.
Она смотрит на него исподлобья, пытаясь понять, всерьёз он или просто пытается её поддеть. Это трудно, почти невозможно сейчас сделать. Она швыряет на скамью сорванные с рук налокотники.
— Ну и ладно!
— Душ вон там, — сообщает он, указывая пальцем, хотя она и так знает, как-то раз уже заходила сюда.
Ей отчего-то не хочется идти в этот душ, он ей кажется каким-то слишком уж примитивно сооружённым, чуть ли не дачной самоделкой, дощатым и хлипким. Но она идёт, не желая показать себя привередой перед Гарри. Забирается в кабинку, и он буквально через пару секунд заходит в соседнюю.
Она окидывает скептическим взглядом узкое пространство и отчего-то даже прикладывает палец к одной из стенок, как будто ждёт, что он продавит тонкую стенку насквозь. Ей неуютно здесь, неуютно и отчего-то стеснительно, как будто сама ненадёжность конструкции каким-то образом может выставить её напоказ. Но долго раздумывать некогда, она деловито начинает снимать одежду, в этот момент вспомнив о ранке на пальце, которая ноет от прикосновения и делает привычные движения некомфортными.
Когда она раздевается полностью, в соседней кабинке резко включается вода, и она вздрагивает от неожиданности, рефлекторным движением обняв себя за плечи. Стенки и правда такие тонкие, что кажется, будто их и нет вовсе. В ней вспыхивает огонёк раздражения на Гарри за то, что он выбрал именно соседнюю кабинку. Как будто специально, как будто нет других. Но голос разума резонно замечает ей, что, скорее всего, он, как и каждый на его месте, просто зашёл туда, куда привык обычно заходить, и это именно она виновата, что оказалась по соседству. Она снимает с шеи и вешает на крючок цепочку с хроноворотом и поскорее сама включает воду, чтобы заглушить шум, идущий из-за тоненькой стенки.
Сперва она не может понять, как они все умудряются принимать душ здесь, в таких некомфортных условиях, все эти квиддичисты, но потом представляет себе дружную компанию, закончившую тренировку, весёлые выкрики, гвалт, взаимные беззлобные шуточки, наполняющие это помещение вместо тишины, разбавляемой только шумом ветра и поскрипыванием деревянной конструкции, и понимающе улыбается. А сейчас здесь только одна она… и Гарри за стенкой. На миг её воображение привычными штрихами пытается достроить ей то, о чём только что сообщила мысль, но она немедленно словно обрушивает перед глазами прочную стальную задвижку. Еще не хватало!
Тёплые потоки воды заставляют её тело ощутить приятную истому. Сейчас она понимает, что её мышцы устали. Хотя, на первый взгляд, она не давала им никакой особой работы, видимо, полёты на метле требуют значительного мышечного напряжения, которое, вроде как, сразу и не чувствуешь. Теперь она чувствует, и её охватывает приятная расслабленность. Удовлетворение после физической нагрузки — ей мало знакомо это ощущение. Она привыкла к другим удовольствиям, а те, что дарит спорт, для неё чужды. Сейчас она впитывает их, нежась под струями воды, и мало помалу невольно начинает понимать, что они потихоньку смещаются не совсем туда, куда следует. Она решает, что пора уже сделать что-то с ними, освободиться, намыливает губку, но стоит ей только поднести свои руки к груди, как её пронизывает такая мощная фантазия, что она задыхается и едва не набирает полный рот воды. Она до сих пор не видит Гарри, её мысленная заслонка прочно висит перед глазами, но его руки! То, как он случайно прикасался к ней, когда они летали вместе… эти фрагменты кожи, где лежали его пальцы… они помнят, они посылают такие явственные ощущения, как будто он касается её прямо сейчас… его шёпот на ухо… тепло его щеки на её щеке, случайное прикосновение губ, когда она поворачивается к нему… Это просто невозможно пережить!
«Спокойно, спокойно, спокойно!» Она начинает твердить себе, что это просто гормоны. Да, это вполне естественно в её возрасте, незачем паниковать. Со всеми это происходит. Бла-бла-бла! И она не исключение.
Она переводит дух и пытается дотронуться до себя снова, но тело всё как будто горит огнём. Грудь, ноги, юбка задрана, его глаза смотрят, смотрят на неё… Мерлин! Она слишком расслабилась. Фантазия слишком сильна, она отчаянными движениями закручивает краны и упирается обеими руками в заднюю стенку. Сразу же наваливается стыд. Не за то, что она фантазировала, это естественно, она знает, что это естественно и не корит себя за это. Стыд за то, кто стал объектом. За то, чьи именно руки прикасались к ней, чьи глаза беззастенчиво разглядывали.
«Это же Гарри, Гарри, Гарри!» Она твердит это, сжав зубы, буквально едва не бьётся головой о дерево, словно домовик, наказывающий себя за проступок. Вот так занятия, вот так уроки полёта! Хороша подруга, нечего сказать!
Она мотает головой, разбрызгивая капли по кабинке.
Страница
14 из 17
14 из 17
