Добавить в моё избранное
57 мин, 31 сек 4099
Он танцует с ней, танцует на метле, ведёт их обоих по небу в меняющемся ритме, и она не может поверить, что такие штуки вообще возможно проделать, но для него, кажется, нет ничего невозможного, когда дело касается полётов. После нескольких десятков па он снова наклоняет их вниз и словно отпускает метлу в свободное падение под острым углом, но через секунду снова подхватывает и выравнивает, потом снова отпускает и снова выравнивает, и это похоже на то, как лист срывается с ветки и планирует вниз, неожиданно проваливаясь, а потом опять зависая в воздухе. Наконец, когда земля уже совсем близко, он разворачивает древко практически вертикально вверх, и начинает медленный подъём, отчего она тут же соскальзывает под собственным весом вниз, и уже практически лежит на нём, затылок падает на его плечо, и она чувствует своей щекой его щёку. Они поднимаются с медленным вращением, поднимаются, глядя вверх, и в этот момент с ней что-то происходит.
Она смотрит в серое небо, которое всё приближается, но всегда остаётся бесконечно далеко, полной грудью вдыхает прозрачный осенний воздух и понимает, что вот сейчас, в эти самые секунды, она счастлива. Она не знает, откуда у неё такая уверенность, что это именно то самое состояние, но что-то подсказывает ей, чтобы она непременно запомнила его, что этот момент потом много раз будет всплывать в её памяти, как один из редких моментов, когда всё вокруг сходится таким образом, что не нужно больше ничего, кроме этого места, этого времени и, возможно, этого человека.
Небо, воздух, его руки, уверенно поднимающие их обоих вверх…
Конечно, такое состояние не может длиться долго, и через несколько секунд она уже просто смотрит на всё своим обычным взглядом, а он кладёт метлу в горизонтальную плоскость, и небо перед глазами сменяется на обычный пейзаж, который каждый день можно видеть из окна башни, но ей ужасно хочется сейчас поблагодарить его за то, что он подарил ей эти секунды счастья.
Она оборачивается вправо и вверх, чтобы не перекрикивать ветер, но движение выходит слишком резким, и она попадает щекой прямо в его губы.
— Ой! — говорит он, отстраняясь. — Извини.
Она хихикает и никак не может остановиться. Всё получается даже лучше, чем она хотела.
— Эй, Гермиона, — говорит он с преувеличенной строгостью, — я вижу, ты уже вполне расслабилась для того, чтобы сделать что-то самостоятельно.
Душа тут же уходит в пятки от страха, что он сейчас вновь отпустит её, ведь они на очень большой высоте, но он просто сдвигает свои ладони вверх, хватаясь за её руки чуть ниже локтей. Она понимает его замысел. Из такого положения он вроде бы никак не может удерживать метлу, но она уже привыкла к его рукам, и ей должно казаться, что ничего и не изменилось.
Теперь ей легко. Он заставил её почувствовать, что такое свободный полёт, свободное, беспрепятственное управление своими желаниями в воздухе, и она без всяких проблем проделывает элементарные манёвры даже на такой большой высоте, и один раз умудряется едва не перевернуть их через голову.
— Вот, именно так, Гермиона, здорово! — кричит Гарри. — Продолжай!
И снова решает предоставить ей управление полностью, скользит ладонями по её рукам, плечам, обнимает, и на этот раз попадает прямо на её грудь. Его отставленные большие пальцы настолько беспокоят её сквозь толстую ткань свитера, что она жутко краснеет и даже решается вымолвить:
— Гарри, ты не мог бы…
Но её сдавленный возглас едва слышен в шуме набегающего ветра, она слишком смущается, чтобы повторить, поэтому делает глубокий вдох и сосредотачивается на полёте, убеждая себя, что ему даже в голову не может придти, что она сейчас чувствует. И нечего ему об этом сообщать, пускай уж лучше остаётся в неведении. К счастью, после нескольких её манёвров он перехватывается по-другому, и беспокойство исчезает. Остаётся лишь уже привычное ощущение его надёжных рук, в любую секунду готовых придти на выручку.
Она летает ещё некоторое время, пока он не удостоверяется, что она не имеет больше никаких проблем с управлением. Конечно, ей ещё далеко до уровня умелого летуна, но для первого раза и так прогресс огромный. Теперь ей надо попробовать всё сделать самостоятельно, без всякого его участия.
Они опускаются вниз, Гарри слезает с метлы и отходит чуть в сторону. Он выглядит слегка озадаченным и поминутно потирает лоб. Волосы, конечно, взлохмачены ветром так, словно кто-то намеренно зачесал их наверх, глядя на него, она вспоминает о собственных волосах, достаёт из кармана резинку и начинает собирать их в хвост. И почему она сразу об этом не подумала?
Она возится с непослушной копной некоторое время, прежде чем замечает, что он смотрит на неё. Смотрит пристальным взглядом, не отводя глаза. Она приподнимает брови в немом вопросе, но он не отвечает, так что она только пожимает плечами и завершает возню со своим импровизированным хвостом.
Она смотрит в серое небо, которое всё приближается, но всегда остаётся бесконечно далеко, полной грудью вдыхает прозрачный осенний воздух и понимает, что вот сейчас, в эти самые секунды, она счастлива. Она не знает, откуда у неё такая уверенность, что это именно то самое состояние, но что-то подсказывает ей, чтобы она непременно запомнила его, что этот момент потом много раз будет всплывать в её памяти, как один из редких моментов, когда всё вокруг сходится таким образом, что не нужно больше ничего, кроме этого места, этого времени и, возможно, этого человека.
Небо, воздух, его руки, уверенно поднимающие их обоих вверх…
Конечно, такое состояние не может длиться долго, и через несколько секунд она уже просто смотрит на всё своим обычным взглядом, а он кладёт метлу в горизонтальную плоскость, и небо перед глазами сменяется на обычный пейзаж, который каждый день можно видеть из окна башни, но ей ужасно хочется сейчас поблагодарить его за то, что он подарил ей эти секунды счастья.
Она оборачивается вправо и вверх, чтобы не перекрикивать ветер, но движение выходит слишком резким, и она попадает щекой прямо в его губы.
— Ой! — говорит он, отстраняясь. — Извини.
Она хихикает и никак не может остановиться. Всё получается даже лучше, чем она хотела.
— Эй, Гермиона, — говорит он с преувеличенной строгостью, — я вижу, ты уже вполне расслабилась для того, чтобы сделать что-то самостоятельно.
Душа тут же уходит в пятки от страха, что он сейчас вновь отпустит её, ведь они на очень большой высоте, но он просто сдвигает свои ладони вверх, хватаясь за её руки чуть ниже локтей. Она понимает его замысел. Из такого положения он вроде бы никак не может удерживать метлу, но она уже привыкла к его рукам, и ей должно казаться, что ничего и не изменилось.
Теперь ей легко. Он заставил её почувствовать, что такое свободный полёт, свободное, беспрепятственное управление своими желаниями в воздухе, и она без всяких проблем проделывает элементарные манёвры даже на такой большой высоте, и один раз умудряется едва не перевернуть их через голову.
— Вот, именно так, Гермиона, здорово! — кричит Гарри. — Продолжай!
И снова решает предоставить ей управление полностью, скользит ладонями по её рукам, плечам, обнимает, и на этот раз попадает прямо на её грудь. Его отставленные большие пальцы настолько беспокоят её сквозь толстую ткань свитера, что она жутко краснеет и даже решается вымолвить:
— Гарри, ты не мог бы…
Но её сдавленный возглас едва слышен в шуме набегающего ветра, она слишком смущается, чтобы повторить, поэтому делает глубокий вдох и сосредотачивается на полёте, убеждая себя, что ему даже в голову не может придти, что она сейчас чувствует. И нечего ему об этом сообщать, пускай уж лучше остаётся в неведении. К счастью, после нескольких её манёвров он перехватывается по-другому, и беспокойство исчезает. Остаётся лишь уже привычное ощущение его надёжных рук, в любую секунду готовых придти на выручку.
Она летает ещё некоторое время, пока он не удостоверяется, что она не имеет больше никаких проблем с управлением. Конечно, ей ещё далеко до уровня умелого летуна, но для первого раза и так прогресс огромный. Теперь ей надо попробовать всё сделать самостоятельно, без всякого его участия.
Они опускаются вниз, Гарри слезает с метлы и отходит чуть в сторону. Он выглядит слегка озадаченным и поминутно потирает лоб. Волосы, конечно, взлохмачены ветром так, словно кто-то намеренно зачесал их наверх, глядя на него, она вспоминает о собственных волосах, достаёт из кармана резинку и начинает собирать их в хвост. И почему она сразу об этом не подумала?
Она возится с непослушной копной некоторое время, прежде чем замечает, что он смотрит на неё. Смотрит пристальным взглядом, не отводя глаза. Она приподнимает брови в немом вопросе, но он не отвечает, так что она только пожимает плечами и завершает возню со своим импровизированным хвостом.
Страница
9 из 17
9 из 17
