Шипы для железной девы

Она от души чертыхнулась и осторожно извлекла ногу из ямы. При ближайшем рассмотрении, после того, как несколько старых кресел было оттащено в сторону, обнаружилось, что это никакая не яма. Это было узкое понижение в полу, по дну которого в сторону стены опускалось пять-шесть ступенек. Несколько минут Гермиона, пыхтя и сопя, работала над расчисткой этого углубления, на её счастье, ей не попалось ничего настолько тяжелого, что она не смогла бы оттащить в сторону. В конце концов, её нешуточные усилия были вознаграждены. Теперь она поняла, почему не могла раньше ничего разглядеть на нужной высоте. Надо было смотреть сильно ниже, примерно футах в трех от пола, потому что настолько же опускался и сам пол в этом узком месте. Там, в самом низу ступенек, в полутьме едва виднелась самая настоящая дверь, пониже входной, но вполне обычная деревянная дверь, закрытая тяжелым тёмным засовом.

Гарри ждал Гермиону с минуты на минуту. Он знал, что она должна придти уставшая и вся на взводе. Просто-таки видел, как она ворвётся, буквально влетит в гостиную Гриффиндора, обогнёт парочку младшекурсников, сидящих прямо на густом ковре, растолкает тех, кто попытается с ней заговорить, и умчится к себе в спальню, чтобы принять душ. До этого к ней можно было даже не приближаться, могла зашибить ближайшим тяжелым предметом. Ей здорово приходилось сдерживать себя в эти дни и не взрываться возмущенными возгласами по каждому поводу из-за новых порядков, установленных этой отвратительной жабой Амбридж, так что не было ничего удивительного в том, что она время от времени срывалась. Сегодняшняя отработка должна была привести её в настоящее бешенство. Хуже всего, что контроль поручили инспекционной дружине, и, будь его воля, он бы постарался проследить за тем, чтобы никто не посмел её обидеть, но она как будто прочитала его мысли и строго-настрого запретила им с Роном хоть как-то вмешиваться. Поэтому он сидел сейчас в гостиной, в очередной раз пытаясь одолеть параграф в учебнике, и считал минуты до отбоя. Рон уже отправился в спальню, как и некоторые другие из старших курсов. Тренировка в Отряде Дамблдора отнимала, как внезапно оказалось, слишком много сил. Он и сам бы последовал примеру других, потому что чувствовал, что начинает клевать носом, но ему нужно было обсудить с Гермионой план на завтрашнее занятие. Без неё он начинал постоянно путаться и сбиваться, а вряд ли такое поведение лидера способно сильно вдохновить его последователей.

Думать о себе, как о каком-то там лидере, было нелепо. Не то, чтобы он когда-то боялся ответственности, но ответственность бывает разной. За себя он привык отвечать целиком и полностью, но за других? Это была совершенно другая степень. Он не чувствовал себя настолько уверенным в себе, чтобы отдавать кому-то команды и не считал себя настолько лучше, чтобы кого-то чему-то учить. И больше всего его страшила опасность, что кто-то может пострадать из-за него. Гермиона втащила его во всю эту авантюру с Отрядом, Гермиона и отчасти Рон. Если бы не она, он предпочел бы, как всегда, оставаться одиночкой. Можно сказать, она пристыдила его, указав на то, что совершенствуясь в защите от темных сил сами, они поступят слишком эгоистично по отношению к другим. Все его сбивчивые возражения не возымели никакого эффекта. И кто из них тут еще был лидером — вот вопрос! С другой стороны, как бы ему ни хотелось откреститься от своей славы, но, скрепя сердце, он понимал, что за Гермионой бы не пошли. За ним — да, за ней — нет, несмотря на все её познания и умения. В этом была определенная несправедливость, и его интересовало, чувствует ли её она сама. Такая самолюбивая девушка обязана была чувствовать. Каково это — понимать, что ты должен кого-то уговаривать стать во главе, вместо того, чтобы руководить самой? Просто потому, что все вокруг захвачены стереотипом: Гарри — герой, а она — просто подле него. Вряд ли очень приятное ощущение.

«Возможно, она втайне злится на меня за это», — всплыла в голове вдруг неожиданная мысль, и он тут же устыдился её, отругав себя за то, что подумал плохо о своей преданной подруге.

«Преданная подруга» меж тем запаздывала. До отбоя оставалось всего ничего, а её не было и не было. Конечно, он понимал, что её отпустят в самый последний момент, возможно, даже специально сделают так, чтобы она ещё и опоздала, и у него кулаки сжимались от злости, когда он думал, что она вынуждена будет выполнять указания этих сволочей из инспекционной дружины. Но тревога всё не отпускала. Она была одна и без палочки, всякое могло случиться. Миниатюрная комплекция позволяла обидеть её кому угодно. Он захлопнул бесполезный учебник, порывисто встал и зашагал вдоль камина.

Больше всего Гермиона боялась, что на двери окажется какой-нибудь замок. Это было бы жутко обидно. Обнаружить, наконец, заветный выход, потратить столько усилий — а запыхалась она изрядно — и в конце понять, что всё зря. Замка, однако же, не оказалось, что только подтверждало версию о запасном выходе.