Утром в постели моей

Тьма вздохнула.

— Криденс, бегать и прятаться от него — это всегда жить в страхе. Я не хочу так, — он покачал головой. — Я хочу вернуться с тобой в Нью-Йорк. Показать тебе свой дом. Отвести тебя на Юникорн-Лейн. Я хочу выполнить своё обещание и забрать тебя с собой. В настоящий мир. Ради этого стоит рискнуть.

— Мне страшно, — прошептал Криденс. — Я умру без вас.

— Не хорони меня раньше времени, — улыбнулся Грейвз. Протянул руку вперёд, в чёрное марево, провёл пальцами по плотному дыму, будто погладил. — Вернись.

— Мне… не хочется, — неуверенно сказал Криденс. — Мне удобно. Я так меньше боюсь. Расскажите… про чудовищ, — попросил он.

Грейвз протянул руку к Хоуп, чтобы та не мельтешила, свиваясь кольцами. Окками клюнула его в ладонь и скользнула по рукаву рубашки к локтю, застыла причудливым синим браслетом. Персиваль прислонился спиной к канату, поставил одну ногу на широкую доску и слегка оттолкнулся от земли второй.

— Однажды в устье Потомака завёлся анкертольд, — сказал Грейвз. — Мерзкий зверь, похожий на осьминога, только размером с дом. Я в то время занимался ликвидацией последствий нарушения Статута. Формально задачей моей команды было — изолировать устье реки и не пропускать никого из не-магов к отряду авроров, которые должны были убить чудовище. Чёрта с два…

Криденс прислушивался к его голосу, замедлялся, успокаивался. Тьма то сгущалась, то становилась прозрачнее, будто дышала. Грейвз рассказывал про свои прошлые подвиги, про схватки, про шрамы. Когда он смотрел на шевелящуюся тьму, паника больше не подступала к горлу. Перед глазами ткался бесконечно меняющийся узор. Он завораживал.

— Атакуй, — сказал Грейвз. Он держал палочку в левой руке, машинально похлопывал себя по бедру. Молодая трава пружинила под ногами, так что покачиваться на каблуках не получалось — и он стоял ровно. Расслабленно.

Криденс покусал губы, глядя из-под бровей. Он ковырял себе ладонь палочкой, держа её двумя пальцами за рукоятку. Стоял в десяти шагах от Грейвза, угрюмый, как кладбищенский сторож со связкой гремучих ключей. Хотя зачем кладбищенскому сторожу ключи? Склепы отпирать? Выпускать мёртвых?

— А если я вас пораню?

— Криденс, — с ноткой раздражения повторил Грейвз. Он повторял это сегодня утром уже раза три, и четвёртый его совершенно не радовал. — Ты отработал эти проклятия на чучеле. Если не будешь тренироваться с противником — не научишься действовать в бою. Хватит тянуть. Начни с Экспеллиармуса, он мне точно не повредит.

Криденс воткнул взгляд в землю, как лопату в могилу… нет. В клумбу. От клумб, кстати, стоило держаться подальше — с наступлением весны Финли всерьёз занялся садом. Перед домом цвели фиолетовые и жёлтые крокусы, за домом — белые нарциссы. В тени под деревьями рассыпались первые фиалки.

— Можно, я буду колдовать без палочки? — наконец спросил Криденс, не поднимая глаз.

— Беспалочковая магия очень… — начал Грейвз, но перебил себя: — Ладно. Попробуй.

Для любого мага это было невозможно без отдельного обучения, но Криденс — не любой маг. Он уже вытворял без палочки то, что Грейвз не смог бы и с десятью.

Тот посмотрел исподлобья, неуверенно улыбнулся.

— Вы не сердитесь? Она мне нравится… это ваш подарок… но без неё легче.

— Я начну сердиться, если ты сейчас не начнёшь тренировку, — серьёзно сказал Грейвз. — Хватит трусить.

Криденс спрятал палочку в карман (он не таскал её в рукаве, предпочитая держать в кармане — как Грейвз) и выпрямился. Протянул руку вперёд, раскрыл пальцы. Персиваль проверил Щитовые чары и приготовился.

Он занимался с Криденсом уже достаточно долго, чтобы понимать, на что тот способен. Это было как смотреть в небо — оно над головой, и у него нет края. Даже если ты знаешь, что где-то там, в немыслимой высоте, воздух кончается, ты не можешь ни увидеть это, ни осознать по-настоящему. Магический потенциал Криденса был примерно таким. Грейвз понимал, что не способен найти, где тот кончается (где-то же должен).

Первый Экспеллиармус он отразил легко. Второй — тоже. За время бездействия навыки, вправленные в мышцы и кости, не раз спасавшие жизнь и ему, и другим — никуда не исчезли.

— Смелее, Криденс!