Утром в постели моей

— Я хочу, чтобы он умер.

Грейвз вздохнул, отпустил его локти. Взъерошил Криденсу волосы.

— Мне ещё очень многому предстоит научить тебя, — ласково сказал он.

Криденс вдруг вскинул глаза, закусил губу. Выражение его лица изменилось мгновенно.

— А я люблю, когда вы меня учите, — кокетливо заявил он.

Грейвз тихо рассмеялся. Криденс улыбался сжатыми губами и разглядывал другую сторону улицы, будто ему совершенно неинтересно было смотреть на Персиваля. Будто гораздо больше его интересовали голуби на карнизе, вывеска табачной лавки и проезжающие автомобили. Совсем не Персиваль. Ни капельки. Коротко стрельнув в него глазами, Криденс демонстративно отвернулся. Грейвз притянул к себе его голову и, посмеиваясь, приложился губами к скуле.

— Можно, я скажу про него что-то плохое? — сквозь настороженную улыбку прошептал тот.

— Можно, — разрешил Грейвз и предложил ему снова уцепиться за локоть.

— Дурак! — выдохнул Криденс. — Бледный… бледная моль!

— Тебе пора осваивать нецензурную лексику, — смеясь, сказал Грейвз. — А то мне стыдно будет знакомить тебя с портретом Гондульфуса.

— Я знаю нецензурную лексику! — горячо отозвался Криденс. — Белобрысый хуй! Тюлений… пиздюк!

Персиваль не выдержал и расхохотался.

Запас сквернословия у Криденса был крошечным — пару слов подцепил на улице, что-то услышал от Грейвза. Персиваль, конечно, не смог удержаться, когда подвернулась возможность, и как следует расширил его словарный запас. Криденс ловил суть на лету, со словообразованием и фантазией у него всё складывалось отлично. Выражение «ебись конём» он отверг, как недостаточно грубое. По его мнению, «ебись тюленем» звучало гораздо выразительнее.

— Да что ты прицепился к этим тюленям, — Грейвз устал смеяться, но Криденс не унимался. Пришлось наложить на них обоих отвлекающие чары, потому что громкое «ну и что, что у коня хуй больше!» заставляло прохожих вздрагивать и торопливо переходить на другую сторону улицы.

— У тюленей нет рук, — заявил Криденс, — и даже ног! Как они залезают друг на друга? Они круглые, как колбаска, должны скатываться со спины. Значит, это труднее, чем с конём.

— Я не знаю, как они это делают, — Грейвз ухмыльнулся и пожал плечами. — В воде? На боку? Другие тюлени подпирают их своими боками? Они устраивают оргию, и там уже неважно, кого куда?

— Ньют наверняка знает, — задумался Криденс.

— Сомневаюсь, что он пробовал, — машинально отозвался Грейвз.

— Что? — Криденс остановился. В недоумении поднял брови.

— Сомневаюсь… что он пробовал, — медленно повторил Грейвз, чувствуя некоторую неловкость за такое предположение — и начиная осознавать свою ошибку, поскольку Криденс, конечно же, имел в виду теоретические знания.

— Пробовал помочь тюленям? — удивлённо переспросил Криденс — и тут до него дошло, что Грейвз, конечно же, имел в виду знания практические.

Они расхохотались одновременно, Криденса шатнуло на кованую решётку какого-то сада, он уцепился за неё длинными пальцами. Грейвз привалился рядом, упёрся в неё плечом. Ржал, как тот пресловутый конь.

Криденс хохотал, наверное, первый раз в жизни. Раньше он улыбался, хихикал, посмеивался — но вот так, до слёз щуря глаза, так, чтобы ноги подворачивались — наверняка первый. Грейвз притянул его к себе за руку, обхватил, сдерживая истерические конвульсии. Криденс навалился на него всем весом, как пьяный. Его била дрожь.

— Я его ненавижу… ненавижу, — повторял он, всхлипывая и вздрагивая от взрывов лихорадочного хохота. Грейвз поглаживал его по спине, по затылку, не отпускал.

— Я с тобой, мой мальчик, — повторял он. — Я не уйду.

— Повторяйте, — гнусаво сказал ушастый гоблин в полосатом костюмчике. — Я… дальше ваше имя… я, такой-сякой, даю обет…

— Я знаю текст, — прервал Грейвз. — Спасибо.

Контора клана Горралам располагалась в неприметном закоулке возле доков. Миновав чары отвлечения не-магов, Грейвз отыскал узкий двухэтажный дом, с обеих сторон стиснутый кирпичными соседями. Их впустил эльф-привратник, облачённый в косо обрезанный чехол диванной подушки, из которого торчала бахрома нитей. Внутри было просторно и тихо: натёртый до блеска каменный пол, стулья для гостей. На жёрдочках под потолком сидели десятки сов и таращились на поздних посетителей. Эльф проводил их к высоким двустворчатым дверям и впустил в кабинет.

— Как скажете, — гоблин пожал плечами и с трудом раскрыл перед собой огромный фолиант толщиной в три ладони. Пролистал до чистой страницы, нацепил на нос очки в золотой оправе. — Читайте.

Грейвз встал на ноги. Криденс сидел на втором стуле рядом и смотрел на него, не отрываясь. У него были чуть покрасневшие глаза — то ли от недавнего приступа хохота, то ли от неприятного ветра с Темзы. Персиваль подмигнул ему и протянул гоблину раскрытую ладонь.