Erratum

Просто поздно.

— Как поздно? — Губы ее задрожали, и глаза наполнились слезами. — Он ранен? Отравлен? Как только он попадет наверх, он исцелится. Я видела, как раны их заживают.

— Это не раны. — Глаза Небироса окрасились темно-фиолетовым. И она откуда-то понимала, что этот цвет не несет надежды. — Я говорю тебе о том, что он теперь один из них. Из нас, если тебе так понятнее. — Он ухмыльнулся, и это напомнило ей страшный оскал.

— Но он ведь чист внутри. — Отозвалась Лили, хватаясь за последнюю надежду. — Он изменился здесь, и значит, там изменится назад.

— Нет, не изменится. — Покачал головой Небирос. — И поверь, он не захочет проверять.

— Ты лжешь. — Она вскочила на ноги и негодующе уставилась на него. — Ты все это говоришь только для того, чтобы я сдалась, отказалась. Ты втирался ко мне в доверие, чтобы я не сомневалась в твоих словах. Очень умно, но ты демон, и я знаю, что ты не желаешь спасения ангелу.

Его глаза потемнели еще сильнее, став практически черными.

— Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в дом, к нему?

Лили отчаянно кивнула.

— Хорошо, я отнесу. — С мрачной решимостью произнес он, и, не дав ей сказать больше ни одного слова, подхватил ее и понес к плато.

Они приземлились на плоской крыше одной из башен. Лили с опаской смотрела вниз: вся долина ада лежала перед ней, как на ладони. Казалось, стоило ей немного потянуться, и она достала бы до камней, тяжелым блюдцем, увенчивающим пейзаж сверху. Где-то в стороне в этом блюдце зияла заметная черная дыра, и она поняла, что это выход из колодца душ, по которому она недавно спустилась.

— Впечатляет?

— Да, это… величественно. — Лили обернулась, это не был голос Небироса.

— Величественно — правильное слово. — Прямо перед ней на крыше стоял Аба. Ворот и широкие рукава черной шелковой рубашки развевались на ветру, темные брюки плотно облегали его стройные человеческие ноги. Голубой глаз смотрел грустно, а другой, зеленый — хищно, как у птицы, завидевшей свою добычу. — Я так понимаю, мне надо благодарить нашего крылатого друга за твою доставку?

Она смотрела на него во все глаза и не знала, что ответить, не в состоянии была произнести ни слова от неожиданности и потрясения. Да, это было немного глупо: столько стремиться к нему, через столькое пройти, и теперь торчать прямо перед ним застывшим бессловесным истуканом. Но она не могла ничего с собой поделать. В ее голове кружились мысли о долге, о сделке, об ангелах, но их сметало от ощущения его силы и близости. Она чувствовала себя беспомощной песчинкой в жерновах времени, его взгляд перемалывал ее, как крупицу, она была ничем, и только теперь в ее разум начал просачиваться ужас ее наивности, посмевшей тягаться с ним, осмелившейся вообразить, что она что-то может.

— Его здесь нет. — Прошептала она.

— Я вижу. — Он сделал шаг в ее сторону, а она лишь зачарованно смотрела, как он движется. — Но он нарушил мой приказ, и расплатится за это.

— Жизнью? — Она спрашивала о Небиросе, но ее сердце сжалось в ожидании ответа, словно он был ответом и для нее.

— Возможно. — Он оказался совсем рядом с ней. — Зачем ты здесь? Ты — часть сделки, и с тех пор, как она заключена, твое место наверху.

— А Рамуэль? — Она осмелилась поднять на него глаза, в конечном счете, ей уже нечего было терять, и нужно было, по крайней мере, сказать то, ради чего она явилась.

— Рамуэль там, где ему и должно быть.

— Это я должна быть здесь, а он — там. Сделка — ошибка.

Ник рассматривал ее какое-то время молча, потому что не мог понять, что привело ее к такому заключению. Неужели она предпочитала быть здесь? Ему нравилась эта мысль вопреки здравому смыслу, но в глубине он понимал истинную причину происходящего.

— Ты для них недостаточно светлая. — Аба горько усмехнулся. — Как я сразу не понял, они так и не смогли принять тебя.

— Нет, все не… — и она запнулась, потому что в чем-то он был прав, ведь она так и осталась чужой для ангелов. — Отпусти Рамуэля, а я останусь с тобой.

— Со мной? — Его брови изящно взлетели вверх. — А ты уверена, что ты мне нужна?

— Сделку нужно отменить.

— Сделку отменить нельзя. Это не детские игры. — Он явно рассердился, теперь оба его глаза полыхали гневом. — Здесь ничего не отменяется. — Отчеканил он каждое слово.

— Что я могу предложить тебе? — Спросила Лили, уперев взгляд в пол.

— Пренебрежение светлых не сравнится с тем, что я предложу тебе взамен за свободу Рамуэля. Подумай трижды. — Теперь в его взгляде светилась сталь.

— Освободи Рамуэля. — Произнесла она.

— И даже не пожелаешь узнать, что тебя ждет?

Она молчала.

— Боишься передумать, если узнаешь? — Он рассмеялся, и смех его звучал, как удары кнута.

— Нет, — отозвалась Лили, — не боюсь.