Erratum

— Давай вернемся, пожалуйста, мы что-то придумаем… — уже в который раз начала она, но Самаэль снова остановил ее.

— Нет, Грерия, — произнес он и отстранился, и вслед за этим на лице его появилась гримаса боли и он стал тяжело оседать на землю.

— Самаэль, — Грерия бросилась к нему, подхватывая. Тут же рядом с ней оказался Уриэль, помогая ей.

— Что, что с тобой? — Она была в отчаянии.

— Я никогда не знал, как это происходит. — Потрясенно произнес Уриэль, убирая дрожащую руку со спины падшего.

— Что происходит? — Грерия ничего не могла понять от страха за Самаэля.

Уриэль только молча кивнул за спину падшего. И когда Грерия наконец посмотрела туда, то поняла о чем он говорит: на спине Самаэля зияла открытая рана, на том месте, где раньше было его левое крыло.

— О боже, нет, — жалобно простонала она, протягивая пальцы к его ране и вовремя останавливаясь, желая помочь и не зная, как не причинить ему еще большей боли. — Как ему помочь? — Она с надеждой посмотрела на Уриэля.

Тот только покачал головой.

— Мы перевяжем рану, но, боюсь, это только начало.

— Неужели ничего нельзя сделать? — В отчаянии вскричала Грерия. Она не могла смотреть, как дорогое ей существо распадается на части. — Вы же творите чудеса.

— Женщина, — ответил ей ангел, — чудеса творят высшие ангелы, но и те вряд ли бы смогли ему помочь. Он сделал свой выбор много лет назад, и для таких, как он, нет спасения, увы.

— Твои крылья… — Грерия коснулась ладонью его лица, нежно гладя его.

— Разве это крылья, — он вновь собрался с силами и смог усмехнуться ей. — Уриэль, забери ее и уходите. Нечего сидеть рядом со мной.

— Я не уйду, — горячо запротестовала Грерия.

— Прошу тебя, — его карие глаза смотрели на нее так тепло и искренне, что она не могла сказать им нет. Только и «да» сказать было слишком невыносимо. Немыслимо было обрести его всего лишь несколькими днями ранее, и теперь терять так быстро и неотвратимо. Бросить его здесь было равносильно предательству, оставить погибать одного в пустыне, но с другой стороны и наблюдать за его медленной смертью было бы еще немыслимее.

— Пойдем, — Уриэль потянул ее за руку, готовый тащить ее насильно, если придется. Он обязан был оказать другу эту последнюю услугу, и согласен был с тем, что каждый имеет право выбирать свой конец, и если таково желание Самаэля — он должен остаться один. Хотя где-то в глубине души ему самому жутко было бы смотреть, как тот теряет крылья одно за другим и медленно распадается на части. Воистину сурова была участь отрекшихся.

— Позволь мне остаться, — Грерия умудрилась вывернуться из хватки Уриэля, и опустилась на колени перед падшим. — Ты знаешь, я смотрела на себя, распадающуюся и старую в зеркале многие годы, я выдержу. — На ее лице появилась измученная улыбка.

Он улыбнулся ей в ответ и молча покачал головой.

— Я хочу увидеть, как ты пройдешь сквозь врата. — Произнес он. — Я хочу быть уверен, что с тобой все в порядке.

— Я пройду через них когда угодно, — возразила она, — это ничего не меняет. Я не оставлю тебя, — добавила она твердо, — сколько бы раз меня этот крылатый громила ни протаскивал через врата, я все равно буду возвращаться обратно, пока ты здесь. И если все, что останется от тебя — лишь кучка пепла, я хочу, чтобы мои руки касались его последними, и сама развею его по ветру пустых земель, и попрощаюсь с ним так, как должна.

Самаэль посмотрел в ее упрямое лицо и сдался.

— Уриэль, — произнес он, — позаботься о том, чтобы она потом ушла, пожалуйста.

Уриэль кивнул, с сомнением глядя на Грерию — он еще в жизни не встречал такой упрямой и ненормальной женщины, но готов был выполнить последнюю волю друга.

— Хорошо, — он махнул ангелам, и они направились в сторону врат.

— Грерия, это полное безумие, — прошептал Самаэль, отползая и прислоняясь к камню, — но я вижу, что тебя не переубедить.

— Это мое право, — произнесла она, рассматривая трещины на иссохшей земле.

— Обними меня, — неожиданно попросил он, и она подползла к нему, обнимая, и устраивая голову у него на груди. Она слышала, как бьется его сердце, и этот звук успокаивал и говорил ей, что все в порядке, словно ничего и не было. И ей хотелось верить — ведь живут же в конце концов люди без крыльев. Так они и остались вместе, с закрытыми глазами, пока ветер шевелил их побелевшие волосы, и пыль новыми слоями покрывала их застывшие фигуры.

Глава 36

Софию привели в очень отстраненном состоянии, словно это и не она была вовсе, а кукла с руками и ногами и лицом той девушки, что Лили знала раньше. Лили отвела ее в комнаты Уцура, и лицо Софии лишь единожды просветлело, когда она взглянула в окно на облака, а затем снова сделалось безучастным. Лили понимала, что ей, должно быть, многое пришлось пережить, но не знала, как ее вернуть.