Мариша

Понедельник

— Дорогой, ты извини, но мне опять нездоровится, — донесся из спальни голос Марины, — там ужин на плите, разогрей. У меня сил нет подняться.

— Конечно, лежи, дорогая, я все сделаю. Он прошел на кухню и шлепнулся на стул. Опять ей не здоровится. Который день уж сам себе еду готовлю. И где это ее угораздило так заболеть? Не припомню я чего-то. Правда, с памятью вообще слабо стало. Антон включил телевизор, подошел к плите и поставил на огонь сковородку. Поднялся сладостный аромат жареной картошки, послышалось приятное шипение масла, что просто не могло не вызвать обильное слюноотделение. Прямо как у собаки Павлова. Все мы животные, что тут скрывать. Положив еду на тарелку, Антон сел за стол и уставился в телевизор. Шла какая-то очередная мыльная опера в российском исполнении. Почему-то, другого у нас уже не снимают.

Героиня этого сериала, взъерошенная дамочка непонятного возраста, как раз отчитывала пришедшего с работы мужа:

— Шляешься целый день не весть где! Что? На работе? Это, по твоему, работа? На работе выдают зарплату, а то, что ты приносишь — это копейки. Попрошайки на улицах и те больше получают! Да я больше тебя получаю! И ты считаешь себя мужиком? Когда починишь кран в ванной? Уже вторую неделю течет. Или что, опять я должна это делать? Да ты вообще хоть что-нибудь сделал в этом доме? Ничегошеньки! Только и знаешь, что отдохнуть на своей работе, потом заявиться домой, вкусно поесть и завалиться спать! Лодырь! Что? Вкусно? Правда? А ты на это вкусно заработал? Да твоей зарплаты на буханку хлеба не хватит! Когда ты мне новые сапоги купишь? Ты посмотри в чем я хожу! Это же дуршлаг. Можно макароны промывать, хотя ты даже на макароны не заработал. Бездельник, лучшие годы тебе отдала и чем ты мне отплатил? Сколько это может еще продолжаться!» Антона передернуло. Что за чушь показывают? Неужели кому-то это интересно? Бред. Он взял пульт с твердым намерением переключить канал. Уж лучше какие-нибудь телепузики, чем это. Семенов посмотрел на кнопки, выбрал канал и вновь повернулся к телевизору с пультом на готове. Странно, по ящику шли новости. А кнопку еще никто не нажимал. Экстренный выпуск, что ли? Опять чего-нибудь взорвали? Решив, что это уже давно не новости, Антон выключил телевизор, не став вслушиваться. Пусть себе болтают, уж лучше доесть в тишине.

— Антоша, ты поел? — снова донеслось из спальни.

— Да, Мариш, уже все. Сейчас иду. — Оставь посуду, я завтра помою.

— Хорошо, уговорила. Он кинул тарелку в раковину и пошел в спальню. Жена лежала под одеялом, закутавшись по самые глаза. Бледная, глаза ввалились, ручонки исхудали. — Мариш, может быть, все-таки, вызовем врача?

— Нет, не надо. Я скоро поправлюсь. Мне уже лучше, правда. Не волнуйся за меня. А не волноваться было трудно. Марина вот уже вторую неделю лежала, с каждым днем становясь все хуже. Уверяла, что пьет лекарства, но Антон проверял, в аптечке лекарств не убавлялось. Что-то тут не так. Надо бы плюнуть на все и вызвать врача. Он уже пытался однажды, но Марина будто взбесилась. Закричала, начала умолять не делать этого и Антону пришлось подчиниться. Что только не сделаешь ради любимой. Часто звонили с ее работы. Марина не хотела разговаривать, поэтому Антону приходилось принимать на себя роль секретаря и докладывать всем, что госпожа Семенова заболела и не может пока выйти на работу. Соседи тоже интересуются, особенно Марья Никитична, пенсионерка из квартиры напротив. Вот уж у кого мотор в одном месте. Каждый день интересуется, чем таким захворала Мариночка, а не заразно ли это, а нельзя ли чем-то помочь, а не собирается ли она отдать Богу душу, если да, то есть тут на примете один хороший священник, может все грехи снять. И все в таком духе. На вопрос о курсе лечения Антон смело говорил, что Мариной занимаются самые передовые врачи, они пичкают ее самыми передовыми лекарствами и вообще все прекрасно. Не станешь же докладывать этой старой шпионке, что Марина ничего не принимает и целыми днями лежит, уткнувшись в телевизор. Последний, кстати, не выключался круглые сутки. Марине плохо спалось и она развлекалась просмотром ночных ток-шоу. Антон уже свыкся с этим и привык спать, не замечая работающего ящика. Сегодня, как и всегда, Марина смотрела рассуждения на вечные темы о нелегкой женской доле, поэтому Антон тихонько пристроился с краю кровати и немедленно уснул.

Вторник

— Просыпайся, лодырь. Или же ты и сегодня хочешь проспать? Антон открыл глаза и непонимающим взглядом уставился на говорившего. Это была Марина. Она стояла возле кровати, одетая в строгий костюм, в котором обычно ходила на работу, и безжалостно раздавала Антону пощечины. — Может, ты вообще решил бросить работу и сесть мне на шею? Вот мило. Станешь домохозяйкой? Может, хоть тогда починишь этот проклятый кран!

— О чем ты, дорогая? Я уже иду, — Антон потер горевшую щеку, — а ты уже поправилась?

— Ну ты даешь.