Добавить в моё избранное
24 мин, 57 сек 2793
Лёгкие потёмки постепенно опускаются на слабоосвещённые улочки, съедая и без того незначительный оранжевый свет заката. Высокие придорожные фонари зажигаются лишь в восемь вечера, поэтому ничего не остаётся, как медленно брести по утонувшей во мраке дороге.
София практически всегда ходит именно этой мостовой дорогой. Через скромные, маленькие переулочки между массивными трёхэтажными домами. И не только потому, что это самый короткий путь от школы до её дома. Что-то в этих старых, вековых домах, было завораживающим. Ей нравилась и красная кирпичная кладка, и необычно вытянутые арочные окна, и парапеты, украшенные витиеватыми высеченными в камне узорами. Оказавшись именно здесь, теряешься во времени, словно попал на пару столетий назад. Чудится, что вот-вот из-за угла покажется запряжённая лошадиная морда и послышится звонкое цоканье копыт, да глухой скрип колёс повозки. Но это всего лишь фантазии, на деле же время от времени мимо проходили люди: хорошо принаряжённые счастливые пары, которые держат путь в кинотеатр или уютный ресторанчик; разношёрстная молодёжь — одни устало плетутся домой после нудных факультативов, либо изматывающих спортивный секций, другие, что постарше, спешат на встречу с друзьями. Для клерков возвращаться домой в семь вечера — редкость. Ими обычно усыпаны улицы после девяти, так как большинство всё равно задерживается на работе на час-другой. Ведь уходить вовремя — дурной тон. Учителям в этом плане попроще. Конечно, они тоже иногда задерживаются, особенно в периоды подготовки к экзаменационной сессии и непосредственно после неё, ибо приходится проверять большое количество работ. Но Интевас это не особо касается. Изобразительное искусство значительно отличается от других дисциплин, по понятным причинам.
Медленно поведя плечом, София прислушалась к своим ощущениям. Она всё ещё чувствовала горячий взгляд на своей спине. Его нетерпение и желание что-то предпринять. От мыслей, что мальчик всё ещё может преследовать её, становилось жутко. В голове тут же рождались сверхъестественные образы. Представлялось, что ребёнок и не человек вовсе, лишь прикидывается, натянув на себя чужое тельце, как маскарадный костюм.
Резко обернувшись, женщина с маниакальным блеском в глазах пробежалась взглядом по улице, ища торчащий край школьной формы из-за угла, или маячащую чёрную макушку над капотом машины. Однако всё было тщетно. Сколько бы она ни старалась — не могла поймать проворного мальчишку. А может, она просто сходит с ума? Постепенно, но точно превращается в шизофреничку с манией преследования? И Михаэль на самом деле уже давно дома, ему и дела нет до чокнувшейся училки.
— Господи всевышний, за что ты мне такие испытания посылаешь? — сбивчивым шёпотом прошелестела губами приверженка православной веры. Проходящие люди мимолётно оглядывали Софию, не понимая, с чего вдруг она остановилась и крутится на месте, что-то бубня себе под нос. Без сомнения некоторые приняли её за безумную, но большинству же было всё равно. Безразличие — новый тренд современного общества. Ни на кого не обращай внимания и будет тебе счастье в этом жестоком, прогнившем мире. Ведь ты же знаешь лучше, что валяющийся у обочины мужик, пусть даже и одет солидно, но он точно вдрызг пьяный. А может, сердце прихватило? Нет, такого быть не может. У него же есть дорогущий сенсорный телефон, которым он сразу же может воспользоваться, чтобы вызвать скорую помощь. Сам себе поможет в случае чего. А если этот несчастный свалился ночью, то, быть может, к нему ещё кто-то и подойдёт, но, правда, не движимый помыслом помочь, скорее наоборот — обчистить.
Не спеша женщина развернулась обратно и снова пошла вверх по улочке, из всех сил стараясь не обращать внимания на отдающие запахом сумасшествия ощущения.
Оказавшись дома, изнеможённая женщина почувствовала долгожданное спокойствие. Она в полной тишине сидела за кухонным столом, медленно потягивая тёплый зелёный чай с жасмином. Наконец-то пропало ощущение. Она больше не чувствовала на себе взгляд жгучих чёрных глаз, но теперь так ли всё хорошо? Нет. Внутри поселилась пустота, которая всегда там была, но сейчас ощущается особенно остро. Живя в полном одиночестве, время от времени сильно нуждаешься в чужой компании. Не важно в чьей. Даже не обязательно пытаться говорить, достаточно просто сидеть рядом и слышать дыхание. Ощущать рядом с собой такое же теплокровное существо.
— Какая же я жалкая, — тихо произнесла София, горько улыбнувшись в поднесённый ко рту бортик чашки.
В голове раздался оглушающий звонкий детский смех. Над ней смеялись. Злорадствовали её бедам. Ни у кого и мысли не проскользнуло, чтобы ей посочувствовать. А заслуживает ли она этого? И нужно ли ей вообще чужое сострадание? Быть может, она сама упивается своим горем, купается в душевных муках. Ведь на самом деле ей нравится эта роль. Роль жертвы. Именно поэтому она и не пытается ничего изменить в своей жизни.
София практически всегда ходит именно этой мостовой дорогой. Через скромные, маленькие переулочки между массивными трёхэтажными домами. И не только потому, что это самый короткий путь от школы до её дома. Что-то в этих старых, вековых домах, было завораживающим. Ей нравилась и красная кирпичная кладка, и необычно вытянутые арочные окна, и парапеты, украшенные витиеватыми высеченными в камне узорами. Оказавшись именно здесь, теряешься во времени, словно попал на пару столетий назад. Чудится, что вот-вот из-за угла покажется запряжённая лошадиная морда и послышится звонкое цоканье копыт, да глухой скрип колёс повозки. Но это всего лишь фантазии, на деле же время от времени мимо проходили люди: хорошо принаряжённые счастливые пары, которые держат путь в кинотеатр или уютный ресторанчик; разношёрстная молодёжь — одни устало плетутся домой после нудных факультативов, либо изматывающих спортивный секций, другие, что постарше, спешат на встречу с друзьями. Для клерков возвращаться домой в семь вечера — редкость. Ими обычно усыпаны улицы после девяти, так как большинство всё равно задерживается на работе на час-другой. Ведь уходить вовремя — дурной тон. Учителям в этом плане попроще. Конечно, они тоже иногда задерживаются, особенно в периоды подготовки к экзаменационной сессии и непосредственно после неё, ибо приходится проверять большое количество работ. Но Интевас это не особо касается. Изобразительное искусство значительно отличается от других дисциплин, по понятным причинам.
Медленно поведя плечом, София прислушалась к своим ощущениям. Она всё ещё чувствовала горячий взгляд на своей спине. Его нетерпение и желание что-то предпринять. От мыслей, что мальчик всё ещё может преследовать её, становилось жутко. В голове тут же рождались сверхъестественные образы. Представлялось, что ребёнок и не человек вовсе, лишь прикидывается, натянув на себя чужое тельце, как маскарадный костюм.
Резко обернувшись, женщина с маниакальным блеском в глазах пробежалась взглядом по улице, ища торчащий край школьной формы из-за угла, или маячащую чёрную макушку над капотом машины. Однако всё было тщетно. Сколько бы она ни старалась — не могла поймать проворного мальчишку. А может, она просто сходит с ума? Постепенно, но точно превращается в шизофреничку с манией преследования? И Михаэль на самом деле уже давно дома, ему и дела нет до чокнувшейся училки.
— Господи всевышний, за что ты мне такие испытания посылаешь? — сбивчивым шёпотом прошелестела губами приверженка православной веры. Проходящие люди мимолётно оглядывали Софию, не понимая, с чего вдруг она остановилась и крутится на месте, что-то бубня себе под нос. Без сомнения некоторые приняли её за безумную, но большинству же было всё равно. Безразличие — новый тренд современного общества. Ни на кого не обращай внимания и будет тебе счастье в этом жестоком, прогнившем мире. Ведь ты же знаешь лучше, что валяющийся у обочины мужик, пусть даже и одет солидно, но он точно вдрызг пьяный. А может, сердце прихватило? Нет, такого быть не может. У него же есть дорогущий сенсорный телефон, которым он сразу же может воспользоваться, чтобы вызвать скорую помощь. Сам себе поможет в случае чего. А если этот несчастный свалился ночью, то, быть может, к нему ещё кто-то и подойдёт, но, правда, не движимый помыслом помочь, скорее наоборот — обчистить.
Не спеша женщина развернулась обратно и снова пошла вверх по улочке, из всех сил стараясь не обращать внимания на отдающие запахом сумасшествия ощущения.
Оказавшись дома, изнеможённая женщина почувствовала долгожданное спокойствие. Она в полной тишине сидела за кухонным столом, медленно потягивая тёплый зелёный чай с жасмином. Наконец-то пропало ощущение. Она больше не чувствовала на себе взгляд жгучих чёрных глаз, но теперь так ли всё хорошо? Нет. Внутри поселилась пустота, которая всегда там была, но сейчас ощущается особенно остро. Живя в полном одиночестве, время от времени сильно нуждаешься в чужой компании. Не важно в чьей. Даже не обязательно пытаться говорить, достаточно просто сидеть рядом и слышать дыхание. Ощущать рядом с собой такое же теплокровное существо.
— Какая же я жалкая, — тихо произнесла София, горько улыбнувшись в поднесённый ко рту бортик чашки.
В голове раздался оглушающий звонкий детский смех. Над ней смеялись. Злорадствовали её бедам. Ни у кого и мысли не проскользнуло, чтобы ей посочувствовать. А заслуживает ли она этого? И нужно ли ей вообще чужое сострадание? Быть может, она сама упивается своим горем, купается в душевных муках. Ведь на самом деле ей нравится эта роль. Роль жертвы. Именно поэтому она и не пытается ничего изменить в своей жизни.
Страница
4 из 8
4 из 8
