Добавить в моё избранное
29 мин, 49 сек 3272
Ничыпар слыл колдуном и, когда сегодня утром Ахрым попросил придти в дом Ничыпара ближе к ночи, Иван живо вспомнил свой сон, и ему вновь стало не по себе. Конечно, найти деньги он был не прочь, не всё это колдовство, горящий холодным пламенем клад и солдатская рука с саблей не давали Ивану покоя и не сулили ничего хорошего. «Будь что будет», — решился Иван и, взглянув на спящих жену и детей, отправился к Ничыпару.
— Праходь, садись да стала — павячэраем, — жестом пригласил Ивана Ничыпар и, глядя, как тот несмело переминается с ноги на ногу у порога, добавил: — Не бойся раньшы, чым нада — я не чорт, не съем!
«Кто тебя знает — может и не чёрт, да похож очень», — подумал Иван и прошёл к столу, где в чугунке уже дымилась молодая вареная бульба.
Ничыпар, прищурившись, внимательно посмотрел на Ивана и, погладив свои топорщившиеся в стороны усы, заметил:
— Та не чорт я, а тольки так — сваяк чорту.
Иван вздрогнул и пристально посмотрел на Ничыпара — ему показалось, что колдун и в самом деле прочёл его мысли.
Ничыпар не отвёл взгляда и, дождавшись, пока Иван сам посмотрит в сторону, заметил:
— В нашым деле без чорта не абайтись.
Поначалу беседа шла как бы ни о чём — обсуждали виды на урожай, грядущую Пропойскую ярмарку, предполагаемый ремонт моста через Ректу. Постепенно Ничыпар, как бы невзначай, всё чаще, исподволь, стал возвращаться к увиденному Иваном кладу. Иван рассказал всё, что произошло в тот день, рассудив, что с Ничыпарам лучше не шутить и изложить всё, как есть.
— Гаворыш, бальшая галава и шырокий рот? — задумчиво переспросил Ничыпар и неожиданно уверенно заметил, — Дык то Кадук быв. И в самым деле клад праклятый.
— Што за кадук? Разве ета не так, прысказка тольки? — удивлённо спросил Ахрым.
В Ректе, да и в самом Пропойске и округе часто можно было слышать фразы «Возьми его кадук», «Чтоб его кадук взял». А что это был за кадук, откуда — никто не знал. Только смутно догадывались, что это какая-то нечистая сила.
Иван молчал, с любопытством ожидая от Ничыпара объяснений.
— Кадук — ета чорт, но тольки не савсем чорт, а як бы ета казать — старшый нячыстик, — неспешно начал свой рассказ Ничыпар, время от времени поглядывая на своих слушателей. — Яго усе баяцца — и чэрти, и ведьмаки, и русалки, и лесуны, и гуменники. Уся нечысть, адным словам. Тольки ён и чорт, и не чорт. Ён можа караць астальных нячыстикав, паетаму яны яго не любять и баяцца сами. Людей ён рэдка непакоить, частей за нячыстиками глядиць. Асобенна, если дела важнае, якое трэбуеть дасмотру с яго стараны. Завсегда, если спор сурьёзны между чалавекам и нячыстикам, ён тут як тут. И завсегда чалавеку выбар прадаставляе. Яму можна и душу прадать. И перад смертю лихога чалавека или если чалавек быв связаны с нейким нячыстым делам — являецца. Па виду — не чалавек и не звер, но больш пахожы на звера. Галава бальшая, касматая, с шыроким горлам. Як раскрые рот — там зубы, а горла и язык — будта агнём гарать. Так и кажатца, што можа всё вакруг пракавтнуть са всеми кастями и патрахами, если захоча. Если хто скажа, кали злый — «Хай яго вазьме Кадук!» ти «Вазьми яго, Кадук!», Кадук можыть и взять.
— Так у нас так завсегда гаварать. Так бы еты Кадук всех забрав! — возразил Ахрым.
Иван же молча слушал, затаив дыхание — с каждым сказанным Ничыпаром словом для него всё более ясным становилось то, что в лесу возле крушни повстречался он именно с Кадуком.
— Тут не так всё проста, — ухмыльнулся Ничыпар с чувством собственного превосходства. — Каб у Кадука была повная воля, ён мог бы всех пазабирать. Но так Бог, наверна, сделав, што еты нячыстик не мае власти над чалавекам в любый час, а тольки тры разы — кали васходе сонца, у самый повдень и у срадину ночы. Во если у ета врэмя сказать «Хай яго вазьметь Кадук!», тагда ён можа и взять. А если ничога не гаварыть, ничога и не буде — Кадук тольки пасмотрыть и прападеть. Главнае — не звать яго и никаго не праклинать яго именем. Асобенна дятей — тут жа можа якая лихарадка паявитца и дитё памрэ. Тольки гаварыть са злостю нада — если проста так, Кадук не вазьметь. А ты, Иван, не звав Кадука? Не гаварыв — хай Кадук возьмить?
— Не. Не гаварыв, — пожал плечами Иван.
Закончив свой рассказ, Ничыпар достал из-за печи маленькую бутылочку с какой-то красноватой жидкостью и положил в свою торбу.
— То лекарства, а не кров!— засмеялся Ничыпар, заметив недоумённые взгляды своих гостей. — Нам яно в лясу прыгадицца.
Ночь выдалась по-настоящему тёплой и безветренной. Такие ночи вообще редки в Белоруссии. Месяца не было — наступило новолуние, но всё небо было усеяла густая россыпь ярких звёзд. Вода тихо журчала по обоим бортам лодки. Далеко позади, в Ректе, лаяли собаки. Лица плывущих едва угадывались в полной темноте, напоминая какие-то серые бесформенные пятна.
— Праходь, садись да стала — павячэраем, — жестом пригласил Ивана Ничыпар и, глядя, как тот несмело переминается с ноги на ногу у порога, добавил: — Не бойся раньшы, чым нада — я не чорт, не съем!
«Кто тебя знает — может и не чёрт, да похож очень», — подумал Иван и прошёл к столу, где в чугунке уже дымилась молодая вареная бульба.
Ничыпар, прищурившись, внимательно посмотрел на Ивана и, погладив свои топорщившиеся в стороны усы, заметил:
— Та не чорт я, а тольки так — сваяк чорту.
Иван вздрогнул и пристально посмотрел на Ничыпара — ему показалось, что колдун и в самом деле прочёл его мысли.
Ничыпар не отвёл взгляда и, дождавшись, пока Иван сам посмотрит в сторону, заметил:
— В нашым деле без чорта не абайтись.
Поначалу беседа шла как бы ни о чём — обсуждали виды на урожай, грядущую Пропойскую ярмарку, предполагаемый ремонт моста через Ректу. Постепенно Ничыпар, как бы невзначай, всё чаще, исподволь, стал возвращаться к увиденному Иваном кладу. Иван рассказал всё, что произошло в тот день, рассудив, что с Ничыпарам лучше не шутить и изложить всё, как есть.
— Гаворыш, бальшая галава и шырокий рот? — задумчиво переспросил Ничыпар и неожиданно уверенно заметил, — Дык то Кадук быв. И в самым деле клад праклятый.
— Што за кадук? Разве ета не так, прысказка тольки? — удивлённо спросил Ахрым.
В Ректе, да и в самом Пропойске и округе часто можно было слышать фразы «Возьми его кадук», «Чтоб его кадук взял». А что это был за кадук, откуда — никто не знал. Только смутно догадывались, что это какая-то нечистая сила.
Иван молчал, с любопытством ожидая от Ничыпара объяснений.
— Кадук — ета чорт, но тольки не савсем чорт, а як бы ета казать — старшый нячыстик, — неспешно начал свой рассказ Ничыпар, время от времени поглядывая на своих слушателей. — Яго усе баяцца — и чэрти, и ведьмаки, и русалки, и лесуны, и гуменники. Уся нечысть, адным словам. Тольки ён и чорт, и не чорт. Ён можа караць астальных нячыстикав, паетаму яны яго не любять и баяцца сами. Людей ён рэдка непакоить, частей за нячыстиками глядиць. Асобенна, если дела важнае, якое трэбуеть дасмотру с яго стараны. Завсегда, если спор сурьёзны между чалавекам и нячыстикам, ён тут як тут. И завсегда чалавеку выбар прадаставляе. Яму можна и душу прадать. И перад смертю лихога чалавека или если чалавек быв связаны с нейким нячыстым делам — являецца. Па виду — не чалавек и не звер, но больш пахожы на звера. Галава бальшая, касматая, с шыроким горлам. Як раскрые рот — там зубы, а горла и язык — будта агнём гарать. Так и кажатца, што можа всё вакруг пракавтнуть са всеми кастями и патрахами, если захоча. Если хто скажа, кали злый — «Хай яго вазьме Кадук!» ти «Вазьми яго, Кадук!», Кадук можыть и взять.
— Так у нас так завсегда гаварать. Так бы еты Кадук всех забрав! — возразил Ахрым.
Иван же молча слушал, затаив дыхание — с каждым сказанным Ничыпаром словом для него всё более ясным становилось то, что в лесу возле крушни повстречался он именно с Кадуком.
— Тут не так всё проста, — ухмыльнулся Ничыпар с чувством собственного превосходства. — Каб у Кадука была повная воля, ён мог бы всех пазабирать. Но так Бог, наверна, сделав, што еты нячыстик не мае власти над чалавекам в любый час, а тольки тры разы — кали васходе сонца, у самый повдень и у срадину ночы. Во если у ета врэмя сказать «Хай яго вазьметь Кадук!», тагда ён можа и взять. А если ничога не гаварыть, ничога и не буде — Кадук тольки пасмотрыть и прападеть. Главнае — не звать яго и никаго не праклинать яго именем. Асобенна дятей — тут жа можа якая лихарадка паявитца и дитё памрэ. Тольки гаварыть са злостю нада — если проста так, Кадук не вазьметь. А ты, Иван, не звав Кадука? Не гаварыв — хай Кадук возьмить?
— Не. Не гаварыв, — пожал плечами Иван.
Закончив свой рассказ, Ничыпар достал из-за печи маленькую бутылочку с какой-то красноватой жидкостью и положил в свою торбу.
— То лекарства, а не кров!— засмеялся Ничыпар, заметив недоумённые взгляды своих гостей. — Нам яно в лясу прыгадицца.
Ночь выдалась по-настоящему тёплой и безветренной. Такие ночи вообще редки в Белоруссии. Месяца не было — наступило новолуние, но всё небо было усеяла густая россыпь ярких звёзд. Вода тихо журчала по обоим бортам лодки. Далеко позади, в Ректе, лаяли собаки. Лица плывущих едва угадывались в полной темноте, напоминая какие-то серые бесформенные пятна.
Страница
5 из 9
5 из 9
