Добавить в моё избранное
13 мин, 40 сек 3711
Зябкая осень пробралась даже под ветровку, холодя вспотевшую за долгие часы дороги спину. Время от времени Андрей Семёнович распрямлялся и со стоном потягивался, разминая поясницу.
Стемнело ещё больше. Деревья, подстрекаемые ветром, зашептались, затёрлись ветвями друг о друга, кивая то в сторону темнеющего неба, то в сторону перемигивающегося поворотниками автобуса. Несмотря на проделанный путь никто из пассажиров не вышел из автобуса, что размяться или покурить. Пахолков уже несколько раз, вместо того чтобы продолжать работу, оглядывался, обходил автобус, рассматривая окрестности, пытаясь понять, что же его беспокоит. Скоро со стороны Устюга стало доноситься урчание мотора и через несколько минут у автобуса остановился старый ГАЗик. Водители пообщались, добавив в картину осеннего вечера немного мата. После того как они уделили внимание дорогам, начальству и правительству, к щётке Пахолкова присоединился маленький автомобильный пылесос. В шесть вечера автобус удалось завести. Мотор сопротивлялся, кашлял, выражая своё несогласие дышать грязью с песком, но вскоре понял, что лучше подчиниться, и басовито зарычал. Фары зажглись посильнее, отрезая кусок дороги от остального мира. Предупреждающие столбики на мосту вспыхнули красными огоньками, словно глаза животных. Андрей Семёнович выключил свет в салоне, взамен подсветив проход между кресел синими лампочками «под неон», расположенными у самого пола. Автобус, практически слившийся с тёмным лесом, тронулся, шаря по дороге фарами. Осторожно он начал набирать скорость, уносясь всё дальше и дальше к Великому Устюгу.
Овраг, по которому бежала Голубовка, постепенно становился всё глубже, за счёт вырастающих по обеим его сторонам холмов. С вершины ближайшего из них был прекрасно виден пустой мост. На холме стояли Звери. Сильные, молодые, сытые. Века назад их предки охотились в этих местах на оленей, кабанов, доказывали свою удаль в схватках с медведями. Теперь же люди проредили леса, вывели всех животных, но не лишили Зверей развлечения. Новому поколению стало нравиться охотиться на двуногих, в попытках обхитрить их они показывали, чего стоят. Сейчас можно было бы напасть на людей у оврага, но так было бы скучно. Гораздо веселее догнать их в бряцающей железом повозке, гнать двуногих, наслаждаясь страхом, переходящим в смертельный ужас, дать им чуть-чуть надежды, а затем выгрызть их свежее сладкое мясо из смердящего металлом панциря. Именно такие забавы теперь прельщали Зверей.
«Икарус», как ни в чём не бывало, бежал по дороге, крохотный огонёк в море окружающей темноты. Область замирала, усыпляемая свистом ветра между костей лесов, укрывалась зябким темным беззвёздным небом. Автобус вдруг стал уютным домиком. Ровно гудел двигатель, однообразная дорога сама ныряла под передний бампер, хотелось спать. Пахолков стал предвкушать, как они приедут в город. Не считая небольшой волокиты при пересечении моста через Сухону (по части отлаженности процесса, она схожа с въездом на платную дорогу где-нибудь на Диком Западе), Устюг имел очарование тихого уездного городка. Автовокзал находился на северной оконечности города, а окружная дорога обходит его с запада. Ловко придумали его жители, чтобы транзитный транспорт не мешался на улицах.
Что-то опять заставило забеспокоиться Андрея Семёновича. Прислушивающийся к работе двигателя водитель уловил, что звук как-то изменился. Неужели опять встанет? Звук становился всё чётче, и он понял, что дело не в автобусе. Машина ехала, будто подгоняемая летевшим ей в след долгим волчьим воем. От него становилось как-то не по себе.
Задумавшийся Андрей Семёнович едва успел вильнуть в сторону, когда фары выхватили из темноты какое-то животное, стоявшее на дороге. То ли волк, то ли собака успела увернуться от колёс только в последний момент. Водитель приглушённо выматерился. Дорожникам следовало расставлять знаки, предупреждающие о диких животных. Как-то раз на маршруте Вологда-Грязовец он чуть на лосёнка не наехал, теперь вот опять такая же история. Пахолков сбросил скорость до 40, решив, что следующие пару километров он проедет помедленнее. А то потом бампер выправляй…
В «Икарус» что-то ударило. Заднее стекло автобуса взорвалось осколками, ветер рванул короткие занавески, истошно закричала девушка, сразу же закрыв рот ладошками. Но рыдания прорывались даже сквозь пальцы. Истошными воплями ей ответили остальные женщины, мужчины отстали он них не сильно. Водитель обернулся и тут же снова вперил взгляд в дорогу. В то время как руки дёргали рычаг, переходя на следующую передачу, перед его взором мелькала картинка. Одного мгновения ему хватило, что бы разглядеть катившуюся с деревянным стуком по проходу оторванную голову парня, с бледным застывшим, словно у пластмассового манекена, лицом. И кровь, чёрными в синем свете мазками пятнающую салон.
Наращивая скорость, Пахолков старался держаться посередине дороги. Глянув в зеркала бокового обзора, он так похолодел, что перестал чувствовать конечности.
Стемнело ещё больше. Деревья, подстрекаемые ветром, зашептались, затёрлись ветвями друг о друга, кивая то в сторону темнеющего неба, то в сторону перемигивающегося поворотниками автобуса. Несмотря на проделанный путь никто из пассажиров не вышел из автобуса, что размяться или покурить. Пахолков уже несколько раз, вместо того чтобы продолжать работу, оглядывался, обходил автобус, рассматривая окрестности, пытаясь понять, что же его беспокоит. Скоро со стороны Устюга стало доноситься урчание мотора и через несколько минут у автобуса остановился старый ГАЗик. Водители пообщались, добавив в картину осеннего вечера немного мата. После того как они уделили внимание дорогам, начальству и правительству, к щётке Пахолкова присоединился маленький автомобильный пылесос. В шесть вечера автобус удалось завести. Мотор сопротивлялся, кашлял, выражая своё несогласие дышать грязью с песком, но вскоре понял, что лучше подчиниться, и басовито зарычал. Фары зажглись посильнее, отрезая кусок дороги от остального мира. Предупреждающие столбики на мосту вспыхнули красными огоньками, словно глаза животных. Андрей Семёнович выключил свет в салоне, взамен подсветив проход между кресел синими лампочками «под неон», расположенными у самого пола. Автобус, практически слившийся с тёмным лесом, тронулся, шаря по дороге фарами. Осторожно он начал набирать скорость, уносясь всё дальше и дальше к Великому Устюгу.
Овраг, по которому бежала Голубовка, постепенно становился всё глубже, за счёт вырастающих по обеим его сторонам холмов. С вершины ближайшего из них был прекрасно виден пустой мост. На холме стояли Звери. Сильные, молодые, сытые. Века назад их предки охотились в этих местах на оленей, кабанов, доказывали свою удаль в схватках с медведями. Теперь же люди проредили леса, вывели всех животных, но не лишили Зверей развлечения. Новому поколению стало нравиться охотиться на двуногих, в попытках обхитрить их они показывали, чего стоят. Сейчас можно было бы напасть на людей у оврага, но так было бы скучно. Гораздо веселее догнать их в бряцающей железом повозке, гнать двуногих, наслаждаясь страхом, переходящим в смертельный ужас, дать им чуть-чуть надежды, а затем выгрызть их свежее сладкое мясо из смердящего металлом панциря. Именно такие забавы теперь прельщали Зверей.
«Икарус», как ни в чём не бывало, бежал по дороге, крохотный огонёк в море окружающей темноты. Область замирала, усыпляемая свистом ветра между костей лесов, укрывалась зябким темным беззвёздным небом. Автобус вдруг стал уютным домиком. Ровно гудел двигатель, однообразная дорога сама ныряла под передний бампер, хотелось спать. Пахолков стал предвкушать, как они приедут в город. Не считая небольшой волокиты при пересечении моста через Сухону (по части отлаженности процесса, она схожа с въездом на платную дорогу где-нибудь на Диком Западе), Устюг имел очарование тихого уездного городка. Автовокзал находился на северной оконечности города, а окружная дорога обходит его с запада. Ловко придумали его жители, чтобы транзитный транспорт не мешался на улицах.
Что-то опять заставило забеспокоиться Андрея Семёновича. Прислушивающийся к работе двигателя водитель уловил, что звук как-то изменился. Неужели опять встанет? Звук становился всё чётче, и он понял, что дело не в автобусе. Машина ехала, будто подгоняемая летевшим ей в след долгим волчьим воем. От него становилось как-то не по себе.
Задумавшийся Андрей Семёнович едва успел вильнуть в сторону, когда фары выхватили из темноты какое-то животное, стоявшее на дороге. То ли волк, то ли собака успела увернуться от колёс только в последний момент. Водитель приглушённо выматерился. Дорожникам следовало расставлять знаки, предупреждающие о диких животных. Как-то раз на маршруте Вологда-Грязовец он чуть на лосёнка не наехал, теперь вот опять такая же история. Пахолков сбросил скорость до 40, решив, что следующие пару километров он проедет помедленнее. А то потом бампер выправляй…
В «Икарус» что-то ударило. Заднее стекло автобуса взорвалось осколками, ветер рванул короткие занавески, истошно закричала девушка, сразу же закрыв рот ладошками. Но рыдания прорывались даже сквозь пальцы. Истошными воплями ей ответили остальные женщины, мужчины отстали он них не сильно. Водитель обернулся и тут же снова вперил взгляд в дорогу. В то время как руки дёргали рычаг, переходя на следующую передачу, перед его взором мелькала картинка. Одного мгновения ему хватило, что бы разглядеть катившуюся с деревянным стуком по проходу оторванную голову парня, с бледным застывшим, словно у пластмассового манекена, лицом. И кровь, чёрными в синем свете мазками пятнающую салон.
Наращивая скорость, Пахолков старался держаться посередине дороги. Глянув в зеркала бокового обзора, он так похолодел, что перестал чувствовать конечности.
Страница
3 из 4
3 из 4
