Добавить в моё избранное
28 мин, 18 сек 5060
Опусти только ноги на пол, и эта Непонятная Убивающая Сила подкараулит под кроватью, настигнет, уничтожит!» Психо-двойник магнетизировал, тело разнежено резонировало… Мы уплывали непостижимыми катакомбами. И тут…
Клянусь кровью, я слышал этот стук. В дверь! Мою! Тошнотворно-сосущая и обессиливающе-щекочущая расслабуха свела дыханье. И долгое нескончаемое безмолвие. Нешто почудилось? Еще толчок — дверь прогнулась. Цепенеющими пальцами медленно веду граненый браунинг по мокрой груди к паху, навожу подергивающееся дуло… Третий толчок чуть не вынес дверь с петель. Подтянувшись на локтях к спинке, мечтаю о том лишь, чтоб пакляной «указок» нажал на спуск. Оружие обнято обеими ладонями. Тряска. Ожидание.
Но решающего толчка не последовало. Палачески томились секунды. И ни фига. Разве что… гнетуще скульнула незапертая внешняя дверь в спальню соседа. Слух засасывала клокочущая бездна забвения и немоты. В последнем усилии сквозь съедаемые потом веки я пытался разглядеть: что там, в соединительном проеме? А там непрогляд. И все-таки, готов поклясться, некое движение взбултыхнуло тьму — эфирное колебание, скольжение на густейшей смоли еще более грифельного силуэта… Меня заболачивал сон. Но напоследок уловил смутно усилившийся храп на соседней койке и… полнейший провал. Сон победил организм.
Нет, я не сдаюсь. Вот веки разверзаются. Окно распахнуто. Волосы превращаются в лес: черная рука с пещерой вместо кисти проникает в спальню. Пистолет валится из мертвеющих рук. Не пальцы, а ветошь. Взбрызг молнии озаряет лицо, тянущееся из тьмы, изуродованное клыкастой ухмылкой… Бизо! И в это же время за внутренней дверью пищит, свербит. Не в силах повести головой, я до боли скашиваю глаза. Новая порция маразма — из черноты выползает скрюченная кисть, она судорожно цепляется за половик. А за нею — верхняя половина туловища. В забрызганном кровью, искаженном лице я с трудом опознаю соночлежника. Его прощальный взор полон муки и проклятья. От немыслимого напряжения голова моя запрокидывается на бок. Боже, рядом две ноги в лакированных ботинках. Они аркой вздымаютеся над телом мертвеца. Непонятное сияние медленно — от низа до верху — открывает неизвестного в ладном фраке. Роковой блик от поясной пряжки отражает кровавый кинжал в кулаке. Зарница, и теперь лицо убийцы… Милейший портье! Это вы? И без малейшего намека на прежнюю благожелательность. Хрустя костями, в панике приподымаюсь. Поздно — мое тело подхвачено стальными руками Бизо, его тленное дыхание сушит мой нос. Рванувшись от близящегося лезвия, я вижу окна, рухнувшее к небу. В секунду окошко становится звездочкй. Все новые звезды, сжимаясь, несутся вверх. Мелькают бессчетные этажи небоскреба. Свистящий воздух обжигает ускоряющееся в полете тело. Взрываюсь сдавленным стоном. Земной ландшафт, разрастаясь, валится мне на голову. Перехватывает дух. Дышать невозможно, группироваться тоже — я как из свинца. Отбиты почки и легкие, затечные члены буравит ледяная игольчатка. Под силу разве что повести глазами. Где мы? Что за светлая завеса вверху? Что за латунный столп уходит в какую-то складчатую тогу? А сбоку полуоткрытое окно, подтекающий подоконник.
Знакомая какофония часов вернула ощущение реальности. 8 ударов. Ба, почитай лет 10, я встаю не позднее шести. Вот так афронт. Растирая отлежанные руки, я со стоном подломился — ступню свело судорогой. Мучительная разминка растянулась минут на сорок. Попутно припоминались страсти минувшей ночи. Под конец не удержался от давно распиравшего смеха — истерическая реакция на стресс. Тут же прихлопнул хамоватый рот — в спальне соседа царил покой. На цыпочках я подошел к баку, морщась от застойной вони, ополоснулся, подрезал усы, бороду перед карманным зеркальцем, оделся и, изнемогая от скуки, стал ждать пробуждения приятеля.
Под сытный дымок папироски невольно оживает явь и грезь сонно-бессонной ночи. Странно, но даже сейчас серия кошмаров показалась почти реальной. Тушуясь догадками, тревога усиливалась затишьем у соседа. Не выдержав, я прошел к нему, откинул одеяло и тронул за плечо. Рука отдернулась — тело парня было не теплей косяка. От прикосновения оно запало на спину, голова странно мотнулась на деревянной и, одновременно, шарнирной шее. С ужасом и состраданием я разглядывал искореженное гримасой лицо: глаза слегка приоткрыты, изо рта — гниловатый запах. Взгляд магнетизировала шея, вернее то, что с ней сотворили. Вывороченный кадык, продавленная гортань, перемолотые хрящи. Вероятно, смерть наступила молниеносно. Ах, черт, стало быть, тот храп, предшествовавший твоему сну, означал предсмертные дыхательные сокращения удушаемого! И, значит, та же участь предназначалась тебе. Причем, первому, кабы не дверь, которую ты предусмотрительно запер. Чего не сделал бедняга… потому что ты его не посвятил ни во что. Он взял твой удел.
Отставить! Все в норме, нервы в узле… Теперь спокойно идем к Бизо…
На полпути передумал и помчался в полицию.
Клянусь кровью, я слышал этот стук. В дверь! Мою! Тошнотворно-сосущая и обессиливающе-щекочущая расслабуха свела дыханье. И долгое нескончаемое безмолвие. Нешто почудилось? Еще толчок — дверь прогнулась. Цепенеющими пальцами медленно веду граненый браунинг по мокрой груди к паху, навожу подергивающееся дуло… Третий толчок чуть не вынес дверь с петель. Подтянувшись на локтях к спинке, мечтаю о том лишь, чтоб пакляной «указок» нажал на спуск. Оружие обнято обеими ладонями. Тряска. Ожидание.
Но решающего толчка не последовало. Палачески томились секунды. И ни фига. Разве что… гнетуще скульнула незапертая внешняя дверь в спальню соседа. Слух засасывала клокочущая бездна забвения и немоты. В последнем усилии сквозь съедаемые потом веки я пытался разглядеть: что там, в соединительном проеме? А там непрогляд. И все-таки, готов поклясться, некое движение взбултыхнуло тьму — эфирное колебание, скольжение на густейшей смоли еще более грифельного силуэта… Меня заболачивал сон. Но напоследок уловил смутно усилившийся храп на соседней койке и… полнейший провал. Сон победил организм.
Нет, я не сдаюсь. Вот веки разверзаются. Окно распахнуто. Волосы превращаются в лес: черная рука с пещерой вместо кисти проникает в спальню. Пистолет валится из мертвеющих рук. Не пальцы, а ветошь. Взбрызг молнии озаряет лицо, тянущееся из тьмы, изуродованное клыкастой ухмылкой… Бизо! И в это же время за внутренней дверью пищит, свербит. Не в силах повести головой, я до боли скашиваю глаза. Новая порция маразма — из черноты выползает скрюченная кисть, она судорожно цепляется за половик. А за нею — верхняя половина туловища. В забрызганном кровью, искаженном лице я с трудом опознаю соночлежника. Его прощальный взор полон муки и проклятья. От немыслимого напряжения голова моя запрокидывается на бок. Боже, рядом две ноги в лакированных ботинках. Они аркой вздымаютеся над телом мертвеца. Непонятное сияние медленно — от низа до верху — открывает неизвестного в ладном фраке. Роковой блик от поясной пряжки отражает кровавый кинжал в кулаке. Зарница, и теперь лицо убийцы… Милейший портье! Это вы? И без малейшего намека на прежнюю благожелательность. Хрустя костями, в панике приподымаюсь. Поздно — мое тело подхвачено стальными руками Бизо, его тленное дыхание сушит мой нос. Рванувшись от близящегося лезвия, я вижу окна, рухнувшее к небу. В секунду окошко становится звездочкй. Все новые звезды, сжимаясь, несутся вверх. Мелькают бессчетные этажи небоскреба. Свистящий воздух обжигает ускоряющееся в полете тело. Взрываюсь сдавленным стоном. Земной ландшафт, разрастаясь, валится мне на голову. Перехватывает дух. Дышать невозможно, группироваться тоже — я как из свинца. Отбиты почки и легкие, затечные члены буравит ледяная игольчатка. Под силу разве что повести глазами. Где мы? Что за светлая завеса вверху? Что за латунный столп уходит в какую-то складчатую тогу? А сбоку полуоткрытое окно, подтекающий подоконник.
Знакомая какофония часов вернула ощущение реальности. 8 ударов. Ба, почитай лет 10, я встаю не позднее шести. Вот так афронт. Растирая отлежанные руки, я со стоном подломился — ступню свело судорогой. Мучительная разминка растянулась минут на сорок. Попутно припоминались страсти минувшей ночи. Под конец не удержался от давно распиравшего смеха — истерическая реакция на стресс. Тут же прихлопнул хамоватый рот — в спальне соседа царил покой. На цыпочках я подошел к баку, морщась от застойной вони, ополоснулся, подрезал усы, бороду перед карманным зеркальцем, оделся и, изнемогая от скуки, стал ждать пробуждения приятеля.
Под сытный дымок папироски невольно оживает явь и грезь сонно-бессонной ночи. Странно, но даже сейчас серия кошмаров показалась почти реальной. Тушуясь догадками, тревога усиливалась затишьем у соседа. Не выдержав, я прошел к нему, откинул одеяло и тронул за плечо. Рука отдернулась — тело парня было не теплей косяка. От прикосновения оно запало на спину, голова странно мотнулась на деревянной и, одновременно, шарнирной шее. С ужасом и состраданием я разглядывал искореженное гримасой лицо: глаза слегка приоткрыты, изо рта — гниловатый запах. Взгляд магнетизировала шея, вернее то, что с ней сотворили. Вывороченный кадык, продавленная гортань, перемолотые хрящи. Вероятно, смерть наступила молниеносно. Ах, черт, стало быть, тот храп, предшествовавший твоему сну, означал предсмертные дыхательные сокращения удушаемого! И, значит, та же участь предназначалась тебе. Причем, первому, кабы не дверь, которую ты предусмотрительно запер. Чего не сделал бедняга… потому что ты его не посвятил ни во что. Он взял твой удел.
Отставить! Все в норме, нервы в узле… Теперь спокойно идем к Бизо…
На полпути передумал и помчался в полицию.
Страница
5 из 9
5 из 9
