Дом Господа

Нас было мало, теперь же с каждым днём становится ещё меньше — это вина тех фанатиков, это их грехи, за которые их Бог благославляет их, а истинный, наш, скоро обратит в пыль. Мы живём для того, чтобы защищать от них других, потому что наши собственные жизни уже ничего не значат… у нас одинаковый диагноз, Исаак. Я тоже умираю от рака.

— О, Господи, — прошептал он. — Не могу поверить…

Клавдия мягко улыбнулась и осторожно, словно касаясь чего-то раскалённого добела, положила руки на его плечи.

— Когда у твоей матери родился второй ребёнок? — спросила она.

— Когда мне было четыре года. То есть двадцать лет назад. Весной…

— Да, весной. Если быть, точнее, тридцать первого марта. В день Клавдии Коринфской, девы-мученицы.

Голос девушки звучал плавно, размеренно и спокойно, Исаак же чувствовал, что сходит с ума, и был панически напуган: он ничего не мог сказать ей в ответ.

— Пожалуйста, — взмолилась Клавдия, — выслушай меня и пообещай мне помочь — не ради нас, а ради других людей, которые никому не сделали ничего дурного и ни в чём не виноваты. Мы знаем правду, Исаак: смерть — это лишь трансформация, тело — это лишь шелуха. Но как объяснить это тем, кто только начинает жить, кто хочет дышать и двигаться вперёд? Им нужно пройти огромный путь прежде, чем они смогут понять истину, но «Дом Господа» преграждает им этот путь. «Дом Господа» — это ловушка, из которой им никогда не выбраться. Тех, кто туда попадёт, ждёт всегда одна судьба — сойти с ума и покончить с собой. Мы спаслись чудом и теперь должны протянуть им руку. Так мы поможем и самим себе, ведь это наш единственный шанс узнать ВСЮ ПРАВДУ о наших матерях… или о нашей матери… а значит, и о самих себе тоже. И только по этой дороге мы сможем дойти до нашего Мира. Признайся, Исаак: ведь ты искал эти ответы всю жизнь, ведь ты не мог избавиться от бесконечных размышлений об этом! Ты всегда был в их плену и всегда мечтал о свободе! Я это точно знаю, потому что я чувствовала то же самое!… ведь ты же веришь мне?

— Да, — отвечал Исаак, не задумываясь. — Я верю тебе. Я скорблю о Регине и о всех тех, кто стал жертвами этих грязных ублюдков, УРОДОВ, импотентов и кастратов!… и да, я ненавижу свою мать… и твою мать я ненавижу тоже, если она причинила тебе столько боли… я двадцать лет ждал того дня, когда я наконец заставлю эту проклятую суку заплатить за всё то, что она сделала! Даже если это будет последним поступком в моей жизни… но пойми, я был в вашем убе… нет! В НАШЕМ убежище… я был здесь только дважды. Ты должна мне всё объяснить, Клавдия… ты действительно считаешь, что мы…

— Я не знаю, вправду ли мы брат и сестра, — быстро отчеканила девушка. — Я только знаю, что «Дом Господа» неусыпно следит за нами. Для чего им это нужно, я могу только догадываться, но… они повсюду окружают нас, они всегда рядом… и я знаю, как они действуют. Они используют для этого наше же оружие, наше убежище. Они приходят туда, чтобы выследить следующую жертву, а мы… мы беспомощны, мы беззащитны перед ними, потому что, если мы закроем наши двери, то все те невинные люди станут лёгкой добычей для фанатиков, и это будет означать, что они победили, а мы потерпели поражение. Но мы ведь не смеем допускать этого. Если мы начали что-то, значит, мы обязаны довести это до конца.

— Я понимаю, — задумчиво кивнул Исаак. — Значит, ты сама хочешь выследить кого-то из сектантов и узнать, почему они не оставляют нас в покое? Таков твой план?

— Мы больше ничего не можем сделать, — грустно ответила Клавдия. — У нас слишком мало времени, мы не можем тратить его на догадки и предположения.

— Верно. Ты права, сес… Клавдия, — лёгкая краска робкой смущенности коснулась его лица, но он не мог ничего сделать с собой: он действительно очень хотел назвать её СЕСТРОЙ, он действительно мечтал иметь такую СЕСТРУ и готов был сделать всё, чтобы помочь ей. — Значит, завтра? Завтра после полуночи?

— Да, завтра после полуночи… но это будет моё сражение, Исаак, не твоё.

— Но почему? Я думал, что мы будем всё делать вместею… я так хотел помочь тебе…

— Я знаю. И ты обязательно это сделаешь: я не смогу обойтись без твоей помощи. Но пойми, твоя жизнь слишком важна и для нас, и для них: она абсолютно бесценна, и если не будет тебя, то…

Она вдруг вздрогнула и прижала к вискам пальцы, словно пытаясь унять чудовищную боль, раскалывающую её голову на части.

— Клавдия… о чём ты говоришь?…

— Я говорю о том, что гибель Регины не была случайной. Они следили за вами, Исаак, СЛЕДИЛИ!… почему? Не знаю, почему, может быть, потому что ты им очень нужен. Для чего ты можешь быть им нужен? Только для того, чтобы снова вернуть тебе тот ад, чтобы снова мучить тебя, или для того, чтобы уничтожить тебя… это счастье, что мы сейчас вдвоём, вместе, что мы стоим сейчас на этой набережной и неосознанно защищаем друг друга, и они все бессильны перед нами… но всё могло быть иначе.