Кибергиньоль

Ну, как если бы на моем месте обезьяна какая-нибудь сидела, а он ей про квантовую физику втирал, потому что других собеседников все равно нет.

— Ты, значит, меня за тупаря держишь? — спрашиваю я с ответной улыбкой.

— Не держу, — у него на мордашке что-то вроде досады мелькает.

— Ну, давай, излагай, — говорю я. — Нам до Сити далеко еще ехать. А мне поболтать охота.

Он пялится на меня. Раздумывает о чем-то своем, высоком.

Я выворачиваю руль, объезжая поваленный набок автобус. Это ж надо, валяется посреди дороги и хоть бы что. Стекла повыбиты, конечно и детали все, какие могли унести, с него поснимали.

Дикие кварталы — не то место, куда вы решите пригласить на свиданку свою девочку.

— Если ты работаешь в полиции, — говорит тюрбан. — Ты, разумеется, гражданин?

— Надо полагать, — говорю я в тон ему. — Что вопрос риторический?

Он усмехается. Улыбка у него приятная. Хоть сейчас в рекламу зубной пасты.

— И процедуру получения ЛИЧ-паспорта проходил, — добавляет тюрбан. — верно?

Продолжая крутить руль, я рефлекторно касаюсь свободной рукой шеи. Нащупываю пальцами крошечную выпуклость за левым ухом. Личный Идентификационный Чип. Вот он, родимый, на месте.

Тюрбан замечает мой жест, кивает.

— Тоже, значит, меченый, — говорит он вполголоса.

— А, — догадываюсь я и ухмыляюсь. — Ты значит тоже из этих, «натуралов», которые пикеты возле «Фарма-Интел» устраивают? Все понятно.

Я очень доволен, потому что все сразу встает на свои места. И этот его грустный тон, и напускная загадочность. Может даже и то, что он в Карантин влез. Фанатик, ясное дело.

— Не в этом дело, — торопливо бормочет он, сверкая глазами. — Черт, вы же ничего не понимаете! Не видите! Вы же все меченые, все — как один…

Он что-то бубнит себе под нос — почти бессвязно. Сокрушенно мотает головой. Потом нервно лохматит волосы ладонями, брякая наручниками.

— Полегче, парень, — говорю я. — Ты руки на коленки верни. А то меня твоя жестикуляция уже нервирует слегка…

Он послушно кладет руки на коленки. Замолкает. Хороший парень, послушный. «Натуралы» они завсегда такие. Хоть и кретины — безобидные. Кроме пикетов да всякой говорильни по ТВ больше ни на что не способны.

Мне это нравится. Появляется чувство, что наша поездка пройдет без неприятностей. Я даже слегка расслабляюсь. Отправляю в рот очередной мятный леденец, катаю его языком по щекам, верчу руль.

И тут, как обычно, когда я пытаюсь, наконец, расслабиться, происходит очередная шняга.

На тротуаре у перекрестка происходит некое действие. Я замечаю это краем глаза, поправляю солнечные очки. Приглядываюсь. Все ясно. Девица какая-то в клетчатой красной юбке и вокруг нее четверо амбалов. Пристают чего-то, ножиком угрожают. Ясен пень, все четверо — тюрбаны.

Мне бы конечно задание Зубастика выполнять, мимо проехать да из головы выкинуть…

Но тут у меня взыграло. И так день не задался с самого утра, а тут еще эти, в поле зрение попали. А у девицы этой юбка точно такая же, как у Катрины. Из красной шерсти, клетчатая, вроде шотландская что ли.

Я даю по тормозам.

Мой разговорчивый приятель чуть носом в приборную доску не впечатался. Вздрагивает, удивленно хлопает на меня черными буркалами своими:

— Ты чего?!

— Ничего, — отвечаю я.

Вылезаю из машины, хлопаю дверцей. Направляюсь к этим типам и девице.

— Эй, парняги, — говорю им громко, подходя. — Такое видали прежде?

Вытаскиваю из кармана удостоверение, показываю им на вытянутой руке свой значок.

Лишь бы сразу не перетрухали, думаю я.

Но нет, ребята попались не хлипкие, и тоже видно не дураки подраться. То, что надо.

— Че? — спрашивает один.

Все они тут же оборачиваются ко мне, задирая подбородки и выпячивая нижние губищи, напрочь позабыв про девицу.

Девица бочком-бочком начинает выдвигаться на линию отхода. Пусть себе бежит, дура. И как ее вообще занесло в Дикие? Путана, наверное.

— Ну что, морды? — говорю я, останавливаясь, щелкая леденцом. — Полиция Бридж-Сити! Говорит вам о чем-нибудь такое наименование, мм?

Я убираю удостоверение в карман, стаскиваю с носа очки.

— Э, ты откудова свалился, легавый? — спрашивает меня один из тюрбанов.

На нем пальто под леопардовую шкуру и толстая золотая цепь. Он ухмыляется. Зубы тоже золотые. Огребал значит уже, храбрец.

— Ты, с ювелиркой во рту, — поманиваю его рукой. — Ну-ка, поди сюда.

— Супермен что ли, э? — морщится леопардовый. — Тебе че надо?

— Сейчас покажу, — говорю я.

Едва я делаю шаг по направлению к леопардовому пальто, его приятели пытаются вырубить меня. Один тыкает ножиком слева, я перехватываю его руку одним из наших спец-приемчиков.