Добавить в моё избранное
30 мин, 0 сек 8497
Мне искренне жаль, что это Генри, но… Другого способа нет.
Хорошо, — сказал Нэвилл, вставая, вслед за ним встали и остальные. — Мы сделаем это. Просто он наш и твой старый приятель, такое дело. Мы можем как-то смягчить его участь?
Глубокая вертикальная морщина, словно мост, пересекла лицо Урфиуса. Он задумался и, наконец, сказал:
Пусть он умрет быстро.
Наступил вечер, и кособокая луна появилась на небе. Нарушая глухую тишину, кричали ночные птицы. Трое всадников с факелами в руках, в странных мешковатых одеяниях, с платками на лицах, неспешно продвигались по узкой травяной тропе через лес, приближаясь к огням небольшого селения. Именно тут сэр Генри, видевший сейчас третьи сны, остановился у своих дальних родственников, приютивших его под свой кров. Не знали они тогда и знать не могли, какую беду они навлекли этим поступком на себя и свою деревню. И сейчас эта беда неотвратимо приближалась. Час пробил.
Сэр Роберт, сэр Нэвилл и сэр Грацианус (а это были они) были вместе уже очень давно. И все это время ими командовал Урфиус, которому они некогда принесли клятву верности, как человеку, обладающему большими способности и более сильной волей, человеку, в котором они признавали безоговорочного лидера, ведущего к их общей цели. Этой целью, разумеется, были знатность и богатство, а также власть. Власти они желали сильнее всего. И Урфиус давал им ее. Это он вытащил их некогда из дерьма, разглядев среди несчислимой толпы сопливых юнцов под своим руководством, он их выучил и воспитал, сделав из них настоящих солдат, безукоризненных и грозных воинов. Никто из них не был ничтожеством, бездарностью, напротив, но где бы был каждый из них, если бы не Урфиус? — наверняка каждый из них иногда задавал себе этот вопрос. Ответ был прост — давно бы полег безвестным где-то на полях сражений, и кости бы сгнили без следа, обглоданные вороньем. А они же вознеслись высоко, к самым вершинам власти. Они уважаемые люди города, да что там, всего королевства! На них равняются, как на идеал рыцаря, в их честь бродячие менестрели слагают глупые бессмысленные песни, наконец, их боятся. Они могли видеть этот самый страх в глазах окружающей толпы, когда всего лишь проезжали мимо по делам на своих черных лошадях, побряцывая шпорами и оружием — народ спешил опустить глаза, дурная слава о них бежала вперед за много, много верст. Этот безотчетный простолюдинов страх наполнял их души куда большей радостью, нежели пресловутое «уважение» со стороны высокого сословия. Они ведь были и оставались прежде всего воинами, а не советниками или придворной свитой. «Рыцари Урфиуса» — так судачила о них молва, превознося их силу и славу по городам и селениям. Но этого было еще недостаточно, все было слишком неустойчиво, они могли кануть в самый низ, туда, откуда они взобрались. Поэтому Урфиус должен был стать королем, чтобы закрепить их привилегии… умножить их силу и страх перед ними. Они нуждались в нем, а он в них. В их услугах при осуществлении самых хитрых, самых необычных и черных своих планов, неизменно приносящих желанные плоды.
Они убивали для него, в этом была их миссия.
Сэр Роберт был самым старшим из них троих, самым опытным и уравновешенным, поэтому мог иногда позволить себе даже спорить с Урфиусом. Впрочем, последнее слово всегда оставалось за тем. Сэр Роберт был высок, очень широк в плечах, седобород, с высоким покатым лбом и острым пронзительным взглядом, от которого многим становилось не по себе. Из всего оружия предпочитал палицу. Если у кого из всей троицы и было что-то, что можно было назвать совестью, в привычном понимании этого слово, то ее обладал именно сэр Роберт, человек определенных традиций и привычек (полученных еще в семье кузнеца, крепкого на руку, но чрезмерно любившего выпить) который, однако, привык вести тот образ жизни, что ему выпал. Слово «честь» для него — не пустой звук, в отличии, возможно, от остальных, но само понятие о ней претерпело для него значительные изменения по ходу давней службы на Урфиуса.
Сэр Нэвилл был значительно пониже ростом, рыжеват, коренаст. Не казался могучим на первый взгляд, однако же, был очень и очень силен. Про таких говорят в народе — «одним ударом убьет быка». Во владении клинком ему не было равным. Нраву был простого, решительного, вспыльчив и не очень-то отходчив. Обладал неприятным взглядом блеклых выцветщих глаз из-под рыжеватых бровей, от которого мороз пробегал по коже. Говорил он быстро, почти скороговоркой, имея привычку растягивать слова. Положиться на сэра Нэвилла было возможно, только предварительно хорошенько «разжевав» ему задачу — с быстрым соображением у него дело было туго. Что нисколько не сказывалось на его скорости и точности в бою, где руки делали за него всю работу.
Сэр Грацианус, единственный из троих, происходил из знатного, но совершенно опустившегося рода. Внешне он походил на ангела во плоти: юноша с вьющимися кучерявыми волосами и изящными чертами лица, но во всей его внешности проскальзывало нечто змеиное, неприятное.
Хорошо, — сказал Нэвилл, вставая, вслед за ним встали и остальные. — Мы сделаем это. Просто он наш и твой старый приятель, такое дело. Мы можем как-то смягчить его участь?
Глубокая вертикальная морщина, словно мост, пересекла лицо Урфиуса. Он задумался и, наконец, сказал:
Пусть он умрет быстро.
Наступил вечер, и кособокая луна появилась на небе. Нарушая глухую тишину, кричали ночные птицы. Трое всадников с факелами в руках, в странных мешковатых одеяниях, с платками на лицах, неспешно продвигались по узкой травяной тропе через лес, приближаясь к огням небольшого селения. Именно тут сэр Генри, видевший сейчас третьи сны, остановился у своих дальних родственников, приютивших его под свой кров. Не знали они тогда и знать не могли, какую беду они навлекли этим поступком на себя и свою деревню. И сейчас эта беда неотвратимо приближалась. Час пробил.
Сэр Роберт, сэр Нэвилл и сэр Грацианус (а это были они) были вместе уже очень давно. И все это время ими командовал Урфиус, которому они некогда принесли клятву верности, как человеку, обладающему большими способности и более сильной волей, человеку, в котором они признавали безоговорочного лидера, ведущего к их общей цели. Этой целью, разумеется, были знатность и богатство, а также власть. Власти они желали сильнее всего. И Урфиус давал им ее. Это он вытащил их некогда из дерьма, разглядев среди несчислимой толпы сопливых юнцов под своим руководством, он их выучил и воспитал, сделав из них настоящих солдат, безукоризненных и грозных воинов. Никто из них не был ничтожеством, бездарностью, напротив, но где бы был каждый из них, если бы не Урфиус? — наверняка каждый из них иногда задавал себе этот вопрос. Ответ был прост — давно бы полег безвестным где-то на полях сражений, и кости бы сгнили без следа, обглоданные вороньем. А они же вознеслись высоко, к самым вершинам власти. Они уважаемые люди города, да что там, всего королевства! На них равняются, как на идеал рыцаря, в их честь бродячие менестрели слагают глупые бессмысленные песни, наконец, их боятся. Они могли видеть этот самый страх в глазах окружающей толпы, когда всего лишь проезжали мимо по делам на своих черных лошадях, побряцывая шпорами и оружием — народ спешил опустить глаза, дурная слава о них бежала вперед за много, много верст. Этот безотчетный простолюдинов страх наполнял их души куда большей радостью, нежели пресловутое «уважение» со стороны высокого сословия. Они ведь были и оставались прежде всего воинами, а не советниками или придворной свитой. «Рыцари Урфиуса» — так судачила о них молва, превознося их силу и славу по городам и селениям. Но этого было еще недостаточно, все было слишком неустойчиво, они могли кануть в самый низ, туда, откуда они взобрались. Поэтому Урфиус должен был стать королем, чтобы закрепить их привилегии… умножить их силу и страх перед ними. Они нуждались в нем, а он в них. В их услугах при осуществлении самых хитрых, самых необычных и черных своих планов, неизменно приносящих желанные плоды.
Они убивали для него, в этом была их миссия.
Сэр Роберт был самым старшим из них троих, самым опытным и уравновешенным, поэтому мог иногда позволить себе даже спорить с Урфиусом. Впрочем, последнее слово всегда оставалось за тем. Сэр Роберт был высок, очень широк в плечах, седобород, с высоким покатым лбом и острым пронзительным взглядом, от которого многим становилось не по себе. Из всего оружия предпочитал палицу. Если у кого из всей троицы и было что-то, что можно было назвать совестью, в привычном понимании этого слово, то ее обладал именно сэр Роберт, человек определенных традиций и привычек (полученных еще в семье кузнеца, крепкого на руку, но чрезмерно любившего выпить) который, однако, привык вести тот образ жизни, что ему выпал. Слово «честь» для него — не пустой звук, в отличии, возможно, от остальных, но само понятие о ней претерпело для него значительные изменения по ходу давней службы на Урфиуса.
Сэр Нэвилл был значительно пониже ростом, рыжеват, коренаст. Не казался могучим на первый взгляд, однако же, был очень и очень силен. Про таких говорят в народе — «одним ударом убьет быка». Во владении клинком ему не было равным. Нраву был простого, решительного, вспыльчив и не очень-то отходчив. Обладал неприятным взглядом блеклых выцветщих глаз из-под рыжеватых бровей, от которого мороз пробегал по коже. Говорил он быстро, почти скороговоркой, имея привычку растягивать слова. Положиться на сэра Нэвилла было возможно, только предварительно хорошенько «разжевав» ему задачу — с быстрым соображением у него дело было туго. Что нисколько не сказывалось на его скорости и точности в бою, где руки делали за него всю работу.
Сэр Грацианус, единственный из троих, происходил из знатного, но совершенно опустившегося рода. Внешне он походил на ангела во плоти: юноша с вьющимися кучерявыми волосами и изящными чертами лица, но во всей его внешности проскальзывало нечто змеиное, неприятное.
Страница
3 из 8
3 из 8
