Махорка для мантикоры

— Люды ходят, выдят — как Елисант Гогоберидзе со зверэм управляется. Елисант Слово знаэт! Слон танцуэт, мэдведка папиросу прикуриваэт, тигры алле опп, да? А прэдстав, как на живая мантыкора ходыт будут?!

— Да нет у меня никакой мантикоры, ешкин корень! Сам не знаю, чего я наплел вчера. Мантикора… Бабкины сказки это все. Миф!

Елисант откинулся на спинку стула, покачал головой, ухмыльнулся.

— Вай, Мосик, ну хытрец!

— Да нету у меня, серьезно говорю.

— Ну, ты не торопись, ты подумай.

— Ага… Ну, спасибо тебе за завтрак… Я пойду. Работать надо.

— Ну, ступай-ступай.

Когда Альбино, сытый и слегка захмелевший, покинул вагончик, соскочив со ступеньки, в спину донеслось ободряющее:

— Ты харашо подумай толко, Мосик, харашо!

Закончились утомительные утренние часы. На место охрипших зазывал, «черного» и «белого», заступил багровый, угрюмый, поперек себя шире, силач-вышибала Арсений Краснознаменский. Уселся на снарядный ящик, полностью заняв собой проход по аркой, развернул газету.

Альбино не пошел на обед, в столовую под сетчатым тентом. Еще чувствовалась приятная сытость после устроенного Елисантом нежданного завтрака. И было еще одно дело, для которого как нельзя лучше подходили эти обеденные полчаса, на которые жизнь в цирке замирала.

Альбино направился прямиком к завхозу Диксу. Тот, как и его свита-грузчики, по невыясненным причинам, общие трапезы (кроме тех, когда на стол выставляется спирт и самогонка) игнорировал.

Дикс, расположившись в своем шатре-мастерской, среди бочек, ящиков и разнообразного инструментария, играл с рабочими в домино. Рабочие, здоровенные парняги, схожие между собой нездорово-землистым цветом лица, на появление Альбино никак не отреагировали. Наморщив низкие лбы, напряженно созерцали объявленную начальником «рыбу».

Дикс вперился в пришедшего ничего не выражающими черными стеклами. Голос, которым он заговорил в ответ на озвученное прошение, был под стать «взгляду» — приглушенный забралом фильтра, какой-то неживой, механический:

— Вася дал добро?

— Да разрешил он, ясный красный, — поспешно солгал Альбино. — Чего допрашиваешь, в первый раз что ли? Не задерживай рабочий процесс!

— Опять за ремесло взялся? — кивнул Дикс, шаря по многочисленным карманам своего буро-линялого кожаного комбинезона. — За ум взялся? Одобряю.

«Тебя забыли спросить, машинерия через торец индустриализованная», подумал Альбино, принимая из пропитанной машинным маслом и сажей перчатки ключи от вагончика с инвентарем.

Вслух сказал уважительно:

— Благодарствую, Мастер! Не боись, не задержу!

В складском вагончике было темно, парко и душно, свет с трудом пробивался сквозь покрытые густыми наслоениями пыли два маленьких окошка под самой крышей.

Задевая коленями и локтями за острые углы ящиков, нагромождения чемоданов, саквояжей, корзин, картонок, чертыхаясь в полутьме, Альбино добрался до дальнего угла. Изогнулся в позе, какой позавидовала бы даже восходящая звезда цирка, Гуттаперчевый Парень Ленька Возвращенцев. Нашарил в штанах коробок, чиркнул спичкой.

Коробка из-под печенья «Г. ЛандринЪ» была на месте.

Закусив бледную губу, Альбино аккуратно подцепил ногтями и слегка приподнял крышку.

Изнутри донеслось злобное шипение.

— Жив, сукин кот, — облегченно выдохнул Альбино.

Выловил из кармана кисет, стал осторожно ссыпать махорку в щель под крышку. В коробке завозились.

По странной причуде, Существо не соглашалось есть ничего другого. Установить его предпочтения Альбино удалось после недели неудачных экспериментов. Уже боялся, что злобная животина подохнет от голода.

Это было удивительно. Но не более удивительно, чем то, что мантикора вообще могла есть, шипеть и злобно царапать коробку изнутри кошачьими коготками.

— Как же у меня это вышло, пежня кренделями? — задув спичку, прошептал Альбино самому себе под нос.

Упрятав спички и кисет в штаны, на ощупь полез к выходу из вагончика.

Надо было что-то придумать. Особенно теперь, когда после непростительной пьяной выходки, из-за дурного языка, развязавшегося от гремучей смеси шампанского с эриванским по цирку поползли слухи.

И главное, понять — как? Как, Святые Угодники, у него ЭТО вышло?

Альбино с удовольствием посоветовался бы с кем-нибудь. Но кандидатура советчика, первой (и, впрочем, единственной) приходившая на ум, судя по всему, никак не годилась.

Кандидатура эта устала от альбиновых выходок. Насмотрелась на них. Была сыта по горло.

Кандидатура всерьез обиделась.

Заперев дверь складского вагончика на замок, Альбино спрятал ключи в карман, завернул за угол и… Нос к носу столкнулся с Той-самой-Кандидатурой.

Пася ойкнула, отскочила назад, нахмурила тонкие брови.