Вдвоем до Бетельгейзе

Уж не пират ли Люк? И что за подозрительный вопрос о продуктах? Почему-то именно он вызывал у Лаврова всевозрастающую тревогу. Не из-за продуктов ли на потерпевшем катастрофу звездолете Люк свернул со своего курса на Вторую Эктора? Тогда его должно было постигнуть разочарование.

Вопросы, одни вопросы без ответов.

К полудню, когда в лазарете вновь появился Мегменто с обедом на сервировочном столике, у Лаврова уже созрело решение тайком исследовать кладовую Мегменто, а заодно и весь звездолет.

За время голодания на Проклятой желудок Лаврова атрофировался, оттого аппетита он не испытывал и к блюдам едва притронулся.

— Да-а, скверно же вы едите, — заметил по этому поводу Мегменто. — Ну, ничего, это дело поправимое.

— Нет, Люк, это вы кормите меня, как на убой, — возразил Лавров. «Что за идиотское сравнение?» — тут же лихорадочно пронеслось в голове. Вслух же он добавил:

— Как вы думаете, Люк, ваших запасов хватит до Бетельгейзе? Я не стесню вас в еде?

— О-о! — как-то странно усмехнулся Мегменто. — Об этом не беспокойтесь. Я, конечно, слышал, что у голодавших людей возникает фобия остаться без пищи, но поверьте, вам это не грозит. И в качестве подтверждения, Денис, чего бы вам хотелось на ужин?

Остаток дня Лавров вынашивал в голове план ночной вылазки.

Наконец, спустя часа два после вечернего визита Люка и легкого ужина, он сказал себе: «Пора!», — и поднялся с постели. Немного постояв у стеклянной двери, прислушиваясь, Лавров затем открыл ее и, крадучись, вышел в коридор.

На его удивление, коридор оказался длинным. Не просто длинным, а бесконечно длинным: оба донца, изгибаясь, терялись где-то вдалеке. Не раздумывая, Лавров повернул налево. Всю дорогу его терзал вопрос, что же за корабль у Мегменто? Судя по размерам, это был настоящий крейсер. А раз так, то не слишком ли он велик для одного Мегменто? Нет ли на звездолете других людей?

Лавров все шел и шел по тускло освещенному коридору. Его шаги отпечатывались с гулким эхом. Временами ему казалось, что за ним кто-то следует, тогда он резко оборачивался и весь обращался в слух. Но нет, в коридоре царила гробовая тишина, и он двигался дальше.

Его уже начало утомлять и нервировать долгое путешествие, когда справа он заметил дверь, а за нею расслышал голоса. Вроде невнятного бормотания. Значит, помимо Мегменто все-таки есть и другие?

Внезапно из-за двери донесся душераздирающий крик. Лавров решительно открыл ее и застал картину, от вида которой волосы встали дыбом на голове.

Каюта представляла собой анабиотическую лабораторию. Большую ее часть занимали приборы и четыре ложа под стеклянными колпаками: анабиотические ванны. Две из них были открыты и пустовали, зато в двух других лежали, погруженные в жидкий гелий, обнаженные мужчина и женщина. Еще одна обнаженная женщина распласталась на полу посреди каюты, но самое ужасное — женщина была расчленена: ее голова и левая рука покоились рядом с телом, в то время как ноги еще конвульсивно подергивались. Все вокруг было залито кровью. Над несчастной, припав на колено, склонялся Мегменто с окровавленным тесаком в руках.

Мегменто повернул голову и заметил Лаврова.

— А, Денис… Вот ведь как, видите, — ничуть не смущаясь, ровным голосом проговорил он. — А вы беспокоились, что у нас не хватит запасов.

— Что… что это такое? — с трудом выдавил из себя побледневший Лавров.

— Это? Мясо. Назавтра у нас отбивные. Идите, помогите мне.

Лавров в страхе отпрянул, а потом бросился бежать.

— Постойте! Погодите, Денис, куда же вы? — слышал он за спиной. Но Лавров бежал без оглядки, бежал обратно к лазарету.

Ноги не слушались его, налились свинцовой тяжестью. Он задыхался и выбился из сил. Странно, только путь к лазарету показался ему более коротким. Заскочив внутрь, Лавров поспешно закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

Что за ужасы творятся на этом звездолете? Мегменто поедает членов экипажа? Мегменто — каннибал?

Только тут до Лаврова дошло, что стоит он в кромешной тьме. Свет не проникал и из коридора. Кто его отключил? Мегменто? Уж не идет ли он сюда в темноте?

Лавров попробовал нащупать включатель, но его руки всюду натыкались на глухую стену, по бокам и спереди, словно его заперли в шкафу. Внезапно до него дошло, что он даже не стоит, а лежит! Лежит в гробу, крышка которого наглухо заколочена!

Неужто его и впрямь похоронили заживо? А космическое путешествие и катастрофа на Второй Эктора только бред сонного разума? И где-то там, над ямой стоят сейчас его невеста и этот треклятый Джон Илс, лицемерно повторяющий одно и то же: «Покойся с миром, дорогой друг! Старина Джон на месте, он за всем приглядит. Все будет о» кей!»

Лавров пробовал кричать: «Выпустите меня отсюда! Выпустите!» — но не мог раскрыть рта; старался стучать по крышке — и не мог пошевелить руками.