Госпиталь Святого Марка

Медсестра что-то неразборчиво забормотала, мерзко зашипела и начала перелазить через неподвижное тело, как вдруг, старушка, еще мгновение назад лежавшая без движения и всеми признаками походившая на труп, с надрывным стоном вытянула руки и схватила ее за ногу, отчего та, беспомощно вскрикнув, рухнула на покрытый простенькой керамической плиткой пол, но тут же начала подниматься.

Первым в себя пришел Кэссиди. Он надавил на спусковой крючок и его ружье послушно громыхнуло, набив брюхо адской твари доброй порцией свинца. Дробь отбросила «сестру милосердия» назад, к кровати, но та и не думала сдаваться. Вопреки всем законам Божьим, женщина медленно поднялась на ноги и, придерживая рукой вываливающиеся из раны внутренности, медленно побрела к братьям, жалобно подвывая.

— Сдохни, мразь! — крикнул Николас сорвавшимся голосом и выстрелил, шагнув навстречу живучей твари.

Дробь разнесла женщине голову, разметав по палате кровавые ошметки и обломки черепа. Только после этого упыриха рухнула на спину и замерла.

— Да что здесь проиходит, мать вашу! — закричал Ник и, подойдя к силившейся встать старухе, выстрелил ей в грудь.

Та отреагировала неправильно: вместо того, чтобы смиренно принять бесспорный факт собственной кончины, она вся выгнулась, закатила глаза и засучила дряблыми пухлыми руками. При этом она дико визжала, а изо рта ее вылетали хлопья розовой пены.

— Стреляй в голову, — скомандовал Кэссиди.

Ник передернул помпу «Ремингтона» и выстрелил страшной старухе в лицо, и пациентка сразу затихла.

— Парни… — оглохшие от выстрелов братья не сразу услышали хриплый голос Джима. — Парни! Кажется у нас проблемы…

— Да неужели? — истерично заорал на брата Ник. — А мне казалось, что у нас все о» кей!

— Там в коридоре еще… Эти.

Кэссиди взял брата за шкирку и втащил внутрь, после чего выглянул за дверь.

Здание госпиталя было П-образным. Коридор ярдов через триста уходил вправо — и оттуда шла целая группа — человек двадцать: санитары, два врача, повседневно одетые люди (видимо, посетители) и пациенты, разрозненной цепочкой брели в сторону братьев.

— Наверное, услышали звуки выстрелов, — сказал шериф не оглядываясь. — Как думаете, они тоже… такие?

— А давай проверим? — нервно бросил Николас и вышел в коридор.

Увидев его, толпа прибавила шаг. Двигались люди как-то странно, дергано. Ник вспомнил — так двигались накачанные дурью наркоманы.

Он перехватил дробовик за цевье и, вытащив из поясной кобуры такую же, как у шерифа «Беретту», снял ее с предохранителя и направил в сторону приближающейся толпы.

— Стоять! Или буду стрелять на поражение.

Люди проигнорировали приказ помощника шерифа и продолжили свое шествие, а некоторые даже вытянули в его сторону руки и требовательно замычали. Когда они преодолели половину пути, Ник заметил, что одежда идущих была перепачкана кровью, а тела их покрывали рваные раны. Создавалось впечатление, что на них напала стая диких собак.

— Контакт! — крикнул Ник и выстрелил в санитара с объеденным лицом.

Пуля прошла сквозь шею здоровяка, выдрав изрядный кусок плоти, и угодила в голову идущей позади него девушки, которая тотчас же рухнула на пол, в то время как санитар, нелепо взмахнув руками, сумел удержать равновесие.

— Работаем! — скомандовал Кэссиди и, следуя примеру брата, перехватил ружье левой рукой и, достав из кобуры пистолет, выбежал в коридор. — Джимми, не зевай!

Младший брат на негнущихся ногах последовал за ним. Руки его дрожали, поэтому он дважды промазал, в то время, как Ник и Кэссиди застрелили уже шестерых.

— Не целься в голову, — закричал оглушенный выстрелами Николас. — Стреляй в грудь, сбивай ублюдков с ног.

Послушавшись совета среднего брата, Джим уложил троих, промазав всего один раз — пуля лишь чиркнула плечо какого-то подростка, на что он не обратил никакого внимания.

— Я пуст! — крикнул О» Хара младший, силясь перекричать грохот выстрелов, отлично резонирующий в замкнутом пространстве.

— Лови! — крикнул шериф, бросая ему свой «Ремингтон». — Там семь!

Тех, кого не удалось расстрелять издали, Ник и Джим расстреляли из дробовиков.

— Всё, готовы, — возбужденно бросил Николас, обходя растерзанные пистолетными пулями и дробью тела. Его всего трясло от разгулявшегося по крови адреналина. Несколько трупов (а в том, что это были именно трупы, сомнений не было) продолжали слабо шевелиться. Братья добили их выстрелами в голову.

Кэссиди и Ник наспех перезарядили пистолеты, а Джим, убрав ставший бесполезным револьвер, принял у шерифа патронташ и занялся дробовиком.

— Что дальше? — устало спросил Николас старшего брата. Лицо его осунулось, глаза были красными — сказывалось нервное напряжение и ужасный стресс, уступивший место адреналиновому напряжению.