Чернокнижник

Как только дверь закрылась, и они остались вдвоем, Луиза без лишних слов бросилась на шею Аврелиусу, и принялась осыпать его жаркими поцелуями.

— Ты ходил смотреть на казнь, Аврелий? Наверно, там было очень весело. — Луиза принялась расстегивать камзол своего любовника.

— Ты не много потеряла, принцесса. Ведь настоящее веселье начнется сегодня в полночь. Надеюсь, ты не забыла?

— Разве о таком можно забыть? Я с самого раннего утра с нетерпением жду начала нашей вечеринки.

— Послушай, Луиза. Когда я шел к тебе, то по дороге встретил очень милую девушку. Она живет в том доме напротив, — Аврелиус показал в окно на дом, утопающий в цветах сирени.

— Ах, это Сильвия. Она и в самом деле милая. Мы с ней очень дружны, — при этом Луиза загадочно улыбнулась.

— Если вы такие близкие подруги, — в свою очередь многозначительно улыбнулся Аврелиус, — то почему бы тебе не пригласить ее на сегодняшнюю вечеринку? Как ты думаешь, ей там понравиться?

Притворяясь рассерженной, Луиза надула губы, исподлобья недовольно посмотрела на Аврелиуса и несильно стукнула его кулаком по груди.

— Зачем тебе Сильвия? Разве тебе меня мало?

— Ты ревнуешь, проказница, — Аврелиус страстно обнял подругу и принялся развязывать ее тугой корсет, обнажая пышную девичью грудь.

Время близилось к полуночи. Лучина почти догорела, и комната погрузилась в зловещий полумрак. Аврелиус устало опустился на лавку и обвел взглядом свою таверну. На полу лежало четыре бездыханных тела. Столы, стены и даже его собственная одежда были залиты кровью.

Он повертел в руках тяжелую, окованную железом, дубину, которую обычно прятал здесь, в таверне, под стойкой, и всегда использовал, когда особо буйные посетители затевали драку. Но сегодня эта дубина впервые окрасилась человеческой кровью.

«В скверную историю я влип по собственной глупости, и как меня угораздило так опростоволоситься! — думал он, — Впрочем, до полуночи осталось совсем немного, и мне следует поторопиться, если я не хочу опоздать на собрание общины».

Аврелиус открыл дверь погреба. На него пахнуло сыростью и могильным холодом. Схватив за волосы один из трупов и, оставляя на полу кровавые следы, он поволок его к погребу. Труп скатился по лестнице во мрак и глухо ударился о гранитный пол.

Внезапно за его спиной раздался тихий стон. Это пришел в себя лесник. Он тряс своей окровавленной головой, мычал что-то невразумительное и силился подняться.

Схватив со стойки огромный мясницкий нож с черной ручкой, Аврелиус принялся с остервенением колоть лесника, пока тот окончательно не испустил дух.

«Господи, кто бы мог подумать, что сегодняшний вечер закончится так отвратительно», — бормотал Аврелиус, словно оправдываясь перед кем-то.

А ведь все шло, как обычно. Посетителей было немного, а когда сгустились сумерки, в таверне остались только эти четверо. Аврелиус стоял за стойкой, время от времени наполняя их опустевшие кружки пивом. Обычно трактирщик старался не слушать, о чем разговаривают между собой захмелевшие посетители. Но эти четверо так громко обсуждали таинственное исчезновение Тадеуша, местного кузнеца, что он стал невольным свидетелем их полуночного спора.

Надо сказать, что кузнец был неплохим парнем и добрым христианином, но в жизни ему чертовски не везло. Пожалуй, другого такого неудачника в городе не было: всю жизнь он работал, не покладая рук своих, но жил в нищете. В семье его также ждали сплошные неурядицы и постоянные ссоры с женой. Рассказывают также, что в юности Тадеуш чем-то не угодил суровому графу Сведенборгу, и тот распорядился заклеймить беднягу, приказав раскаленным железом выжечь ему на груди крест в виде двух перекрещенных молний. Впрочем, когда граф не в духе, он и не на такие причуды способен, не даром его все бояться.

А месяц тому назад этот кузнец бесследно исчез, словно в воду канул. И теперь, в редкие минуты праздности, горожане не упускают случая, чтобы посплетничать по этому поводу. Так случилось и в этот вечер.

Первым свое мнение высказал конюх:

— Должно быть, в местных лесах промышляет шайка головорезов-разбойников, которая и оприходовала нашего приятеля, — сказал он, — и куда только губернатор смотрит? Давно пора выделить отряд гвардейцев, основательно прочесать прилегающие к городу леса и покончить с этими нарушителями спокойствия раз и навсегда.

— Да нет же, разбойники тут ни при чем, — возразил ему лесник, — я знаю, кто всему виной…

Откинувшись на спинку стула, старик самодовольно оглядел присутствующих. Выдержав многозначительную паузу, он добавил:

— Нутром чую, не обошлось здесь без лесного потрошителя.

— Шутишь, приятель, — усмехнулся конюх, — лесного потрошителя, не к ночи он помянут, сегодня казнили. И, слава богу. Вовек бы о нем не слышать.