Добавить в моё избранное
28 мин, 59 сек 465
Я сделал ваши одеяния подобными моим и собрал вас воедино, подобно дланям рук моих и озарил вас светом преисподней. Я учредил для вас закон и передал вам жезл высочайшей мудрости. Возвысьте же глас ваш и присягните мне — тому, кто живет торжествуя, ибо у меня нет конца, как не было и начала; тому, кто сияет, яко солнце и несет в мир людей свет, любовь и совершенную веру». Поклонитесь же и воздайте почтение высочайшему и несравненному князю тьмы!
После этих слов все присутствующие в знак покорности почтительно преклонили колени. Сильвия же протянула жрецу чашу с водой, взятой из ее домашнего колодца. Так ей заранее велела сделать Луиза. Аврелиус принял чашу и обратился к ней с такой речью:
— Ответь, сестра, отрекаешься ли ты от всех святых небесных, и от апостольской римско-католической церкви, и от всех деяний и молитв ее, которые могут быть совершены ради тебя? Отрекаешься ли от чистого сердца от миропомазания и крещения, и от всей благодати Иисуса Христа?
— Отрекаюсь.
— Ответь, сестра, признаешь ли ты Люцифера, нашего господина и владыку, за своего бога и покровителя, не имея намерения в том раскаиваться?
— Признаю.
— Ответь, сестра, обещаешь ли ты поклоняться Люциферу, нашему господину и владыке, и служить ему не менее трех раз ежедневно, и посвятить ему в будущем детей своих? Обещаешь ли ты привлекать на темную тропу колдовства всех, кого возможно?
— Обещаю.
Затем Аврелиус простер к девушке свой жезл, и произнес клятву верности, которую Сильвия повторила вслед за ним:
— В присутствии всех здесь собравшихся, живых и мертвых, людей и богов, по своей собственной воле торжественно клянусь своей жизнью, теперь и в будущем, хранить в тайне то знание, что вверяется мне в этом священном месте. Деяниями, речью и помышлениями своими обязуюсь прославлять Люцифера, нашего господина и владыку. И пусть те силы, которыми я обладаю, обратятся против меня, если я нарушу свое слово. Да будет так!
Аврелиус достал огромный нож с черной рукоятью и отрезал локон ее роскошных волос.
— Сестра моя, отныне наш господин и владыка, высочайший и несравненный князь тьмы, обладает властью над твоим телом, и душою, и жизнью, ибо ты навеки уступила ее. Взамен этого, пред тобой открывается темная тропа колдовства. Вооружись мечом, выкованным из ночного мрака. Облачись знаниями, накопленными поколениями тех, для кого неведомое стало явью. Изучая темные и неизведанные пути, покори своей воле равнодушную судьбу!
— Дети мои, — продолжал Аврелиус, обращаясь к присутствующим, — приветствуйте же Сильвию как вашу сестру и единомышленника.
Собравшиеся по очереди подходили к девушке и со словами «будь благословенна», награждали ее поцелуем. Последней подошла Луиза и, после традиционного поцелуя, с улыбкой обняла подругу.
— Благословенны губы твои, Сильвия, произносившие священные имена, и благословенно тело твое, Сильвия, совершенное по красоте своей. Теперь мы не просто подруги. На меня возложена почетная миссия познакомить тебя основам нашего колдовского искусства. Скоро мы приступим к обучению, пока же прими этот амулет как знак твоей принадлежности к нашей общине.
С этими словами она надела своей подруге цепочку с символом в виде перевернутой пентаграммы.
Тем временем, начались последние приготовления к грандиозному пиршеству. В еле тлевший костер подбросили дров, и огонь взвился до небес. Источая чудесный аромат, на вертеле жарился румяный поросенок. С него выступал жир и с шипением капал прямо на раскаленные угли. Откуда-то выкатили бочонок вина, и уже принялись наполнять им праздничные кубки. При этом вино плескалось и искрилось в лунном свете. Из многочисленных корзинок извлекались фрукты, пышные хлебные лепешки, копченые куропатки и свежие домашние пироги.
К Сильвии подошел Аврелиус, нежно поцеловал и накинул на ее голое девичье тело монашескую рясу. Затем он предложил, в ожидании праздничной трапезы, прогуляться по лесу. Вопреки недоброй молве, этот ужасный еретик оказался очень симпатичным и обходительным молодым человеком. Они беззаботно болтали и, освещая коптящим факелом ночную дорогу, все глубже удалялись в лесную чащу. Зачарованная Сильвия покорно следовала за своим спутником, хотя в душе ее давно уже зародилась смутная тревога. Но приятный бархатный голос Аврелиуса околдовал девушку, лишив ее способности сопротивляться.
Трапеза на кладбище, тем временем, едва успев начаться, закончилась неожиданным образом. Один из пирующих, желая произнести праздничную речь, поднял кубок с вином. Это был коренастый мужик с длинными космами грязных спутавшихся волос. Внезапно в воздухе просвистела стрела и пронзила ему сердце. Лицо его исказила гримаса мучительной боли, кубок выпал из рук и вино пролилось на землю.
«Спасайтесь, это гвардейцы!» — заголосил кто-то, но было поздно. Закованные в латы всадники окружили пирующих.
После этих слов все присутствующие в знак покорности почтительно преклонили колени. Сильвия же протянула жрецу чашу с водой, взятой из ее домашнего колодца. Так ей заранее велела сделать Луиза. Аврелиус принял чашу и обратился к ней с такой речью:
— Ответь, сестра, отрекаешься ли ты от всех святых небесных, и от апостольской римско-католической церкви, и от всех деяний и молитв ее, которые могут быть совершены ради тебя? Отрекаешься ли от чистого сердца от миропомазания и крещения, и от всей благодати Иисуса Христа?
— Отрекаюсь.
— Ответь, сестра, признаешь ли ты Люцифера, нашего господина и владыку, за своего бога и покровителя, не имея намерения в том раскаиваться?
— Признаю.
— Ответь, сестра, обещаешь ли ты поклоняться Люциферу, нашему господину и владыке, и служить ему не менее трех раз ежедневно, и посвятить ему в будущем детей своих? Обещаешь ли ты привлекать на темную тропу колдовства всех, кого возможно?
— Обещаю.
Затем Аврелиус простер к девушке свой жезл, и произнес клятву верности, которую Сильвия повторила вслед за ним:
— В присутствии всех здесь собравшихся, живых и мертвых, людей и богов, по своей собственной воле торжественно клянусь своей жизнью, теперь и в будущем, хранить в тайне то знание, что вверяется мне в этом священном месте. Деяниями, речью и помышлениями своими обязуюсь прославлять Люцифера, нашего господина и владыку. И пусть те силы, которыми я обладаю, обратятся против меня, если я нарушу свое слово. Да будет так!
Аврелиус достал огромный нож с черной рукоятью и отрезал локон ее роскошных волос.
— Сестра моя, отныне наш господин и владыка, высочайший и несравненный князь тьмы, обладает властью над твоим телом, и душою, и жизнью, ибо ты навеки уступила ее. Взамен этого, пред тобой открывается темная тропа колдовства. Вооружись мечом, выкованным из ночного мрака. Облачись знаниями, накопленными поколениями тех, для кого неведомое стало явью. Изучая темные и неизведанные пути, покори своей воле равнодушную судьбу!
— Дети мои, — продолжал Аврелиус, обращаясь к присутствующим, — приветствуйте же Сильвию как вашу сестру и единомышленника.
Собравшиеся по очереди подходили к девушке и со словами «будь благословенна», награждали ее поцелуем. Последней подошла Луиза и, после традиционного поцелуя, с улыбкой обняла подругу.
— Благословенны губы твои, Сильвия, произносившие священные имена, и благословенно тело твое, Сильвия, совершенное по красоте своей. Теперь мы не просто подруги. На меня возложена почетная миссия познакомить тебя основам нашего колдовского искусства. Скоро мы приступим к обучению, пока же прими этот амулет как знак твоей принадлежности к нашей общине.
С этими словами она надела своей подруге цепочку с символом в виде перевернутой пентаграммы.
Тем временем, начались последние приготовления к грандиозному пиршеству. В еле тлевший костер подбросили дров, и огонь взвился до небес. Источая чудесный аромат, на вертеле жарился румяный поросенок. С него выступал жир и с шипением капал прямо на раскаленные угли. Откуда-то выкатили бочонок вина, и уже принялись наполнять им праздничные кубки. При этом вино плескалось и искрилось в лунном свете. Из многочисленных корзинок извлекались фрукты, пышные хлебные лепешки, копченые куропатки и свежие домашние пироги.
К Сильвии подошел Аврелиус, нежно поцеловал и накинул на ее голое девичье тело монашескую рясу. Затем он предложил, в ожидании праздничной трапезы, прогуляться по лесу. Вопреки недоброй молве, этот ужасный еретик оказался очень симпатичным и обходительным молодым человеком. Они беззаботно болтали и, освещая коптящим факелом ночную дорогу, все глубже удалялись в лесную чащу. Зачарованная Сильвия покорно следовала за своим спутником, хотя в душе ее давно уже зародилась смутная тревога. Но приятный бархатный голос Аврелиуса околдовал девушку, лишив ее способности сопротивляться.
Трапеза на кладбище, тем временем, едва успев начаться, закончилась неожиданным образом. Один из пирующих, желая произнести праздничную речь, поднял кубок с вином. Это был коренастый мужик с длинными космами грязных спутавшихся волос. Внезапно в воздухе просвистела стрела и пронзила ему сердце. Лицо его исказила гримаса мучительной боли, кубок выпал из рук и вино пролилось на землю.
«Спасайтесь, это гвардейцы!» — заголосил кто-то, но было поздно. Закованные в латы всадники окружили пирующих.
Страница
5 из 9
5 из 9
