Выход

— Рад вас видеть, мой дорогой. Пытаетесь привыкнуть к новой жизни? — весело спросил Бейтский. Рука залезла в халат и вытащила непочатую пачку «Честерфилд». — Угощайтесь, — предложил профессор, как только вскрыл пачку и ловко выудил сигарету для себя.

— Хм, спасибо, — ответил Леонов. Они закурили. Игорь чувствовал себя неудобно. Все-таки, впервые вот так вот разговаривал с профессором, словно друзья или коллеги. Вообще, Игорь часто мечтал, что будет работать со столь выдающимся Умом. Бейтский, хоть и казался этаким рассеянным гением, которому кроме науки «все параллельно», на самом деле был не так прост. Курил он «Честер», разъезжал на «Бехе — тройке», да и вообще в универе был замечен с людьми в ОЧЕНЬ дорогих костюмах. Об открытиях Рудольфа Анатольевича писали даже за границей. Чего стоил один «Фотонный кабель» — пусть пока только теория, но и не за горами маячило воплощение этой идеи. А это, как ни как, прорыв в области компьютеростроения.

— Не буду разглагольствовать о погоде и ваших дальнейших планах. Времени мало, работы горы, сроки поджимают… А людей, как обычно не хватает, — значительно добавил Бейтский, округлив для пущего эффекта глаза. — Вы меня, должно быть, понимаете?

— Вы хотите предложить работу? — Игорь сказал это с ленцой, но сердце екнуло и остановилось.

— Да, мой дорогой, — просто ответил профессор и схватил Игоря за локоть, — Давайте-ка ко мне в кабинет, — они потушили окурки о батарею, Игорь взял свой тощий пакетик с рекламой «Нескафе», и стали подниматься на четвертый этаж. Журнал, кричащий о приближении Конца Света, остался лежать на подоконнике, невольно привлекая взгляды студентов.

4. 18 октября 2009 года.

— Выпускники нашего университета хоть и ценились на весь платины, но работу, да и еще, где платят лавэ, находили с трудом. К слову, окончил я Рязанский Радиотехнический. Теперь, думаю, вы понимаете, насколько огромна моя удача? В общем, так вот я попал в проект «Выход». Многие из сотрудников Тунгуски называли это чудо «Вход воспрещен»…

5. 12 октября 2007 года.

После довольно неожиданного разговора с Бейтским, Игорь спешно собрал свои скудные пожитки, попрощался с соседями по комнате в общежитии и сел на скоростной экспресс. Благо за все уже начали платить некие люди из правительства. После двухчасовой комфортной поездки в первом классе, Леонов оказался на Казанском вокзале. Дальше до Шереметьево и в Красноярский край.

Все, что Игорь знал о месте, где очутился, было слишком скудным и попахивало мистикой. Встречающая его курносая черноволосая Юлька, двадцативосьмилетняя лаборантка, сказала лишь, что они в тайге рядом с селом Ванавара, что на юге края, именно там, где упал так называемый «Тунгусский метеорит». Леонов, не успев подумать, тут же спросил, а был ли «воще» этот Тунгусский метеорит. На что Юлька многозначительно нахмурилась и, грубо схватив за рукав, потащила его от вертолета. Лаборатория расположилась всего лишь в пяти с половиной километрах от места высадки. Только теперь Леонов заметил, что у лаборантки из под обычных джинсиков-клеш выглядывают облепленные грязью и слипшейся хвоей резиновые сапоги.

День давно перевалил за половину. Застывший, подобно мертвой стрекозе, вертолет неумолимо исчезал за спинами. Пейзаж сменили высокие, местами пожелтевшие ели, стройные сосны, кедр и пушистый можевельник. Быстро темнело, лишь в вышине неярко светилась полоска неба. Колючие ветви на макушках, казалось, скребут мрачный небосвод, вызывая время от времени мелкий ледяной дождик. Юлька, или Скрипец Юлия Александровна, пробиралась сквозь завалы сломанных веток и сугробы опавшей хвои с упорством вездехода. Игорь же за прошедший час, наверное, раз двадцать успел вспомнить о своих длиннющих рыбацких сапогах, подаренных отцом. Ноги то и дело утопали в разлагающихся иголках, кроссовки черпали холодную жижу, что притаилась в колючих глубинах, а плечи начинало сводить судорогой — невозможно целый час идти, втянув голову, пытаясь прикрыться крохотным воротничком спортивной куртки. Настроение падало пропорционально увеличивающемуся километражу. Игорь, до этого обиженно косившийся на молчаливую Юлю, завистливо ползающий взглядом по коротенькой утепленной кожаной куртке, вязаной шапочке и так необходимым сапогам, решил — таки заговорить первым.

— Ну и? Давай хоть поболтаем… — парень немного помялся — Юля же девушка, как никак, а с ними так не разговаривают, вроде, — Ладно, меня зовут Игорь, друзья иногда величают Великолепным, — он запнулся, вспомнив, что уже попрощался с друзьями по общежитию. Хмуро добавил:

— Называли.

— А сейчас как? Игорь — Несчастный? — неожиданно откликнулась лаборантка. Резкий порыв ветра стряхнул с крон ледяной поток влаги. Затрещали сучья. Где-то в недрах совсем нелетних облаков тихонько рыкнул гром.

— Ну, наверное, надо бы… Ты думаешь? — спросил излишне заискивающе, так, что в голос просочилась фальшь.