Добавить в моё избранное
31 мин, 22 сек 1896
Ну, а дальше, дальше я подробностей не знаю. Но всё так завертелось, что бабка твоя от Игната ушла уже на следующую неделю. Мы в их личные междусобойчики лезть не собирались. Ну, хочет Игнат под старость лет молодку пялить — пущай пялит. Понять его можно. Девица красивая, молчит, готовит, стирает, улыбается. Одним словом, золото. Твой дед её Валей стал называть, ей вроде как это имя понравилось. И нас всех Валентина прямо-таки очаровала. В управе ей даже с документами подсобили. Ну, ясное дело, вскоре они с Игнатом сыграли скромную свадебку. Всё вроде ладно, да вот только как появилась эта красавица в Атневке, деревню словно чёрная полоса накрыла. Детишки болеть начали. У всех, поголовно. Сначала бледные ходили, на слабость жаловались. А потом первые смерти пошли. Тут-то матушка моя, ныне уже покойная, скумекала, что в деревне творится… — плотник замолчал.
— Ну, что твориться? — вопросил я, сбитый с толку.
— Она рассказала одно славянское поверье. Или миф, думай как хочешь. Всех подробностей уже не вспомню, конечно. Могу и напутать чего-нибудь. В общем, поведала мамка о зловредном духе, который слетает на землю в виде падучей звезды по воле ведьмы или колдуна. На земле этот дух принимает облик молодой белокурой девушки. Неизменно одно — эта тварь всегда и для всех красива, безумно привлекательна. Имя такому духу — летавица или по-простому дикая баба. Она призвана на землю, чтобы вредить людям во славу неких тёмных сил, что питают призвавшего её колдуна. Ну, или ведьму. По тому же поверью, дикие бабы шибко любят очаровывать женатых мужиков, чтобы те после смерти не нашли покоя. Также, мама рассказала, что застать летавицу можно в огороде или в поле, где растёт горох. Сила же её в красных сапогах, которые она одевает по ночам, чтобы летать и сосать детскую кровь. Смекаешь? Всё сходится.
— Какая наркоманская бредятина, — протянул я.
— Бредятина говоришь? — нахмурившись начал плотник. — Как тогда объяснишь то, что в первый год, после того как её привели в деревню, у нас примерли все дети? Ни одного ребятёнка не осталось. И никакие врачи не помогли. Приезжали, говорили, что нормально всё, просто витаминов не хватает, иммунитет слабенький. Это, блин, в деревне-то! Витаминов не хватает, екиры-мары! Я эту тварь белокурую ненавижу! Из-за неё моя дочурка умерла. Не смей называть всё это бредятиной! Тебя тут не было, ты не знаешь, что пережила деревня! Сопляк чёртов! Хребет бы тебе перебить!
— Ладно, не горячитесь, — успокаивающе сказал я. — Допустим… Допустим. Всякое бывает, понимаю. Но вы пытались как-то от этой Валентины… избавиться?
— Как не пытались! Пробовали, конечно. Когда сплетни о летавице по деревне расползлись, народ словно с цепи сорвался. Даже тогдашний участковый ничего сделать не смог. Люди пришли к дому Игната целой толпою. Впереди всех шёл Петрович, каменщик. У него трое детей было, пока эта тварь их не погубила… Ну что, ворвались в дом, деда твоего связали, чтоб не мешал. Дикую бабу вывели во двор, где Петрович несколько раз проткнул её вилами. Насквозь. Понимаешь, это пол деревни видело. Я рядом стоял, своими глазами наблюдал расправу… Игнат орал навзрыд. Он был одурманен ею, жил ради неё. Мы его развязали и так и оставили, убиваться горем рядом с бездыханным телом его новой жёнушки. Думали всё, сдохла нечисть. Но не тут-то было.
— И? — вытаращив глаза, снова выдавил я. Неверие смешалось с любопытством.
— Ну, как ты уже, наверно, понял, на следующее утро летавица была снова живёхонькой. Ходила за забором по саду, словно ничего с ней прошлым днём не случалось. Просто бродила, продолжая беззаботно улыбаться. От этой картины всю деревню такая жуть взяла. Никто больше не пытался с нею расправиться. Люди стали замкнутыми, напуганными. Лишь один Петрович не сдавался. Предпринял ещё пару-тройку попыток извести летавицу, даже поджечь хату пробовал. Да только Игнат был на стрёме. Наставлял ружьё чуть ли не на каждого, кто походил к его дому. С тех пор я с твоим дедом почти не общался. Он был уже не тем человеком, которого мне когда-то довелось знать.
— М-да, — сказал я. — И что, получается вы так теперь и живёте, просто смирившись с… этим?
— Ну зачем. Не все смирились. Те кто мог себе позволить — давным-давно уехали отсюда. А бедняки со стариками пока живут. Ты не найдёшь в деревне никого младше пятидесяти, это я тебе зуб даю.
— М-да, — вновь повторил я и поёжился.
— Помню, лет пять назад был ещё один случай. Петрович где-то вычитал, что для умерщвления летавицы нужно сжечь её красные сапоги. Загвоздка была лишь в том, что после встречи на гороховом поле, никто её в этих сапогах не видел. Скорее всего, днём она их где-то прячет. В общем, Петрович предложил мне вечером пролезть на огород к Игнату и проследить за Валентиной. Аккуратно, без стрельбы и поджогов. Но тогда я струсил. Попытался его отговорить, а тот плюнул на меня и пошёл в одиночку… На утро его нашли у забора игнатьевского участка.
— Ну, что твориться? — вопросил я, сбитый с толку.
— Она рассказала одно славянское поверье. Или миф, думай как хочешь. Всех подробностей уже не вспомню, конечно. Могу и напутать чего-нибудь. В общем, поведала мамка о зловредном духе, который слетает на землю в виде падучей звезды по воле ведьмы или колдуна. На земле этот дух принимает облик молодой белокурой девушки. Неизменно одно — эта тварь всегда и для всех красива, безумно привлекательна. Имя такому духу — летавица или по-простому дикая баба. Она призвана на землю, чтобы вредить людям во славу неких тёмных сил, что питают призвавшего её колдуна. Ну, или ведьму. По тому же поверью, дикие бабы шибко любят очаровывать женатых мужиков, чтобы те после смерти не нашли покоя. Также, мама рассказала, что застать летавицу можно в огороде или в поле, где растёт горох. Сила же её в красных сапогах, которые она одевает по ночам, чтобы летать и сосать детскую кровь. Смекаешь? Всё сходится.
— Какая наркоманская бредятина, — протянул я.
— Бредятина говоришь? — нахмурившись начал плотник. — Как тогда объяснишь то, что в первый год, после того как её привели в деревню, у нас примерли все дети? Ни одного ребятёнка не осталось. И никакие врачи не помогли. Приезжали, говорили, что нормально всё, просто витаминов не хватает, иммунитет слабенький. Это, блин, в деревне-то! Витаминов не хватает, екиры-мары! Я эту тварь белокурую ненавижу! Из-за неё моя дочурка умерла. Не смей называть всё это бредятиной! Тебя тут не было, ты не знаешь, что пережила деревня! Сопляк чёртов! Хребет бы тебе перебить!
— Ладно, не горячитесь, — успокаивающе сказал я. — Допустим… Допустим. Всякое бывает, понимаю. Но вы пытались как-то от этой Валентины… избавиться?
— Как не пытались! Пробовали, конечно. Когда сплетни о летавице по деревне расползлись, народ словно с цепи сорвался. Даже тогдашний участковый ничего сделать не смог. Люди пришли к дому Игната целой толпою. Впереди всех шёл Петрович, каменщик. У него трое детей было, пока эта тварь их не погубила… Ну что, ворвались в дом, деда твоего связали, чтоб не мешал. Дикую бабу вывели во двор, где Петрович несколько раз проткнул её вилами. Насквозь. Понимаешь, это пол деревни видело. Я рядом стоял, своими глазами наблюдал расправу… Игнат орал навзрыд. Он был одурманен ею, жил ради неё. Мы его развязали и так и оставили, убиваться горем рядом с бездыханным телом его новой жёнушки. Думали всё, сдохла нечисть. Но не тут-то было.
— И? — вытаращив глаза, снова выдавил я. Неверие смешалось с любопытством.
— Ну, как ты уже, наверно, понял, на следующее утро летавица была снова живёхонькой. Ходила за забором по саду, словно ничего с ней прошлым днём не случалось. Просто бродила, продолжая беззаботно улыбаться. От этой картины всю деревню такая жуть взяла. Никто больше не пытался с нею расправиться. Люди стали замкнутыми, напуганными. Лишь один Петрович не сдавался. Предпринял ещё пару-тройку попыток извести летавицу, даже поджечь хату пробовал. Да только Игнат был на стрёме. Наставлял ружьё чуть ли не на каждого, кто походил к его дому. С тех пор я с твоим дедом почти не общался. Он был уже не тем человеком, которого мне когда-то довелось знать.
— М-да, — сказал я. — И что, получается вы так теперь и живёте, просто смирившись с… этим?
— Ну зачем. Не все смирились. Те кто мог себе позволить — давным-давно уехали отсюда. А бедняки со стариками пока живут. Ты не найдёшь в деревне никого младше пятидесяти, это я тебе зуб даю.
— М-да, — вновь повторил я и поёжился.
— Помню, лет пять назад был ещё один случай. Петрович где-то вычитал, что для умерщвления летавицы нужно сжечь её красные сапоги. Загвоздка была лишь в том, что после встречи на гороховом поле, никто её в этих сапогах не видел. Скорее всего, днём она их где-то прячет. В общем, Петрович предложил мне вечером пролезть на огород к Игнату и проследить за Валентиной. Аккуратно, без стрельбы и поджогов. Но тогда я струсил. Попытался его отговорить, а тот плюнул на меня и пошёл в одиночку… На утро его нашли у забора игнатьевского участка.
Страница
6 из 9
6 из 9
