Ночь перед рейсом

— Над креслом повешу…

Дождь, накрапывавший с обеда, кончился, и Антон выключил дворники. Огромный пятнадцатиметровый «Евростар» притормозил на перекрестке — Антон прикидывал: впишется автобус в поворот или нет.

— Виталик позавчера здесь «восьмеру» зацепил…

— Я слышала, — отозвалась Ольга.

Лайнер мягко набрал скорость — даже кофе не выплеснулся из пластикового стаканчика, стоявшего на столике. Ольга отпила немного на всякий случай и вернула стаканчик на место. После смены хотелось пойти домой, а не заниматься уборкой салона.

— Б..ть, совсем из ума выжила, — выругался Антон. — Опять прыгает под колеса, специально что ли? Думает раз машина дорогая, то и денег много — лечение оплачивать?

— У Виталия Сергеевича много…

— Будет он за меня платить… И с чего ты взяла, что много? Вчера еле на крючки хватило…

— Чё за крючки?

— Возили тут уродов дикошарых. Качались на шторах как обезьяны, все на хер оборвали. Видишь веревочками подвязано?

Следуя лишь нити разговора, Ольга посмотрела вглубь темного и пустого салона — глаза слипались от усталости, она ничего не разглядела.

— Завтра каких-то шишек везем в Челябинск. Буду ночью пришивать.

— Чё, сам что-ли будешь?

— А кто? Мы с Виталиком вдвоем ездили, Михална после рейса пришла, разоралась, будто это ее автобус. Сказала, что вычтет.

— Говорят, на дорогу шить нельзя, — зевнула Ольга, поправила очки.

— А чё делать… Придется.

Ольга рассеянно разглядывала проносящиеся мимо разноцветные мокрые домики и вдруг подумала о том, что кинематограф изобрел пассажир автобуса — глядевший, как она сейчас, в слегка запотевшее автобусное окно.

— А чё за шишки? Мне Лариса Михайловна не говорила…

— Скажет еще… Мне говорила, что ты едешь… Тут выйдешь?

— Тут… Давай, пока!

«Евростар» отчалил от тротуара как океанский лайнер от пирса и уплыл вдаль по Белинского. Ольга закурила на ходу, открыла синий зонт с нарисованными слониками — опять начиналась холодная морось. Не летняя совсем…

В самый разгар весны в автобусе поселилась крыса — Машка. Вообще, судя по размерам и фантастической наглости, это была вовсе не Машка, а матерый крысиный верзила вроде Петровича. Войдя в салон, Антон увидел Машку на водительском сидении — она стояла на задних лапках, а передние сложила на руль. Создавалось впечатление, что Машка собирается угнать автобус…

— Кыш, — сказал Антон.

Машка свалилась на пол и прошла в спальный отсек, где и затихла: задумалась или заснула… Антон испугался за магический талисман — не съела ли его крыса? Не успела — ольгин подарок лежал у стекла над приборами весь увитый ленточками. Хотя, похоже, Машка тянулась именно к нему.

«Странно, — подумал Антон. — Водки выпил и хоть бы что… Вот куда его девать? Над креслом нельзя, со спинки можно достать… Доберется тварь.»

Антон порылся в бардачке, нашел тонкую медную проволоку, аккуратно, виток за витком обмотал проволоку вокруг ручки веника, выгнул так, чтобы веник висел ровно, второй конец обмотал вокруг зеркала заднего вида. За лобовым стеклом виднелась неотштукатуренная стена с золотистым пятном посередине — копией иконы тихвинской божьей матери, покровительницы странствующих…

«Само то, — решил Антон. — И Машка не доберется и при езде мешать не будет»…

Ленточки веника таинственно светились в полумраке. Антон уселся в кресло, кончиками пальцев повиснув на руле. Тридцать крючков, будь они неладны…

«Интересно, крысы жрут пластмассу?» — подумал Антон и тут же почувствовал неприятный укол снизу, будто кто-то спрятал в сидении шприц. Осторожно поднялся, провел рукой по брюкам. Иголка! Он положил тюричок с воткнутой иголкой прямо на сидение.

«Не выпить, ни отдохнуть», — в отчаянье подумал Антон.

— Машка, сыра хочешь? Ну хоть слово скажи, крысиная морда!

Из спального отсека не доносилось ни звука. Машка не верила человеческому слову или уже спала. Антон вздохнул, достал иголку, развернул полметра красной нитки, включил верхний свет в кабине. Лик за лобовым стеклом напоминал диск восходящей Луны. Предварительно помусолив во рту, Антон прицелился ниткой в игольное ушко. Ушко двоилось, попасть в него никак не удавалось.

«Действует водка, — подумал Антон. — Надо один глаз закрыть.»

Он закрыл глаз и через мгновение все получилось — нитка в иголку была вдернута.

— Ну вот, Машка, а ты говорила… — Антон огульно упрекнул крысу.

Зазвонил телефон.

«Странно… Уже полвторого»…

Телефон был параллельным с каморкой Петровича, поэтому Антон не очень торопился к трубке. Кто мог позвонить ему на город в такое время? Очень редко по ночам звонила хозяйка фирмы, но это было обычно ближе к утру — проверяла готовность. Еще реже звонил Виталик — владелец автобусов, предлагал выпить.