Добавить в моё избранное
30 мин, 57 сек 15995
Он совершил длинный прыжок и раскинул лапы в воздухе, стремясь сбить девушку с ног и перекусить ей шею своими мощными челюстями. Каким-то чудом удалось избежать удара — она отпрыгнула вправо и перекатилась, но пес, приземлившись на землю, тут же развернулся и побежал следом за ней. Девушка задыхалась, но бежала так быстро, насколько могла. Окружающая обстановка всё сильнее становилась нереальной, сковывающей движение. Всё вокруг сужалось, изгибалось, мутнело. Это сбивало Айрис с толку, но она всё равно продолжала бежать, зная, что если остановится, ее настигнет невыносимое порождение ужаса. Расстояние до двери будто само собой увеличивалось, выход ускользал в какое-то небытие, но других путей к бегству не было. Напуганная и дезориентированная, Айрис добежала до дома, повернула спасительную ручку, ворвалась внутрь и с силой захлопнула дверь за собой, припав к ней всем телом. Спина ощутила удар тяжелой лапы о дверные доски. Сумасшедший лай гулко раздавался в сознании девушки. Она закрыла глаза, зажала уши руками и заплакала, моля о том, чтобы всё это немедленно прекратилось. В быстро нашептываемых словах звучали самые искренние просьбы, обращенные к небесам, чтобы ее спасли, забрали из этого порочного места куда-нибудь далеко-далеко.
Внезапно удары в дверь прекратились, и лай резко оборвался.
Открыв глаза, девушка, к своему удивлению, обнаружила себя не в столовой, а в своей спальне, находившейся на втором этаже. «Это нормально, это нормально, — думала Айрис, пытаясь взять себя в руки. — Всё именно так, как и должно быть. Так, как меня и предупреждали». Ее глаза внимательно оглядели комнату.
На протяжении почти девяти лет девушку фактически держали здесь взаперти. Что-либо из вещей, напоминавших о маме, отсутствовало, но одну все-таки стоило попытаться отыскать. Возле кровати находился ящик, в котором глубоко внутри Айрис спрятала мамину фотографию. Всё еще ошеломленная после столкновения со Снапом, девушка не спеша встала и подошла к ящику. Интуиция и возбужденное сознание подсказывали ей, что в комнате она не одна. Тишина не давала покоя, угрожая новой неизвестной опасностью. В голове зловеще вибрировала навязчивая мысль о том, как из шкафа, словно в детской страшилке, выскакивает монстр и набрасывается на свою жертву.
На губах непроизвольно появилась улыбка.
Настоящие монстры не живут под кроватью, не прячутся во тьме. Существуют чудовища гораздо хуже и страшнее тех, которых можно увидеть на картинках или в кино. Отец Айрис — вот кто по-настоящему воплощал собой всех демонов преисподней, ходячую интерпретацию вечного зла, средоточие для ненависти.
Она приблизилась к единственному окну, посмотрела в него и будто бы спиной почувствовала, как с другой стороны двери кто-то подошел и тихонько повернул ручку. Замок щелкнул, и дверь медленно-медленно стала открываться. Айрис не поворачивалась и продолжала стоять к входящему спиной, хотя и знала о его присутствии. Сознание уносило ее в дни мрачной юности.
Ей было тринадцать. Отец, сильно напившись одним октябрьским вечером, заглянул к ней. Точно так же, как неизвестный сзади в данную минуту открывал дверь комнаты, он входил, шатаясь, и улыбался. Айрис, как сейчас, стояла тогда возле окна, маленькая, ни о чем не подозревающая, одетая в красный спальный халатик, сшитый ею самостоятельно. Отец, хищно облизывая губы, едва шевеля ртом, спросил: «Что ты делаешь, моя милая?» Айрис задрожала своим маленьким телом и вся съежилась, предчувствуя недоброе. «Айрис, Айрис… — продолжал отец, входя внутрь комнаты и закрывая за собой дверь. — Почему же ты молчишь, Айрис? Ты не любишь своего папочку? Ты не любишь его, Айрис? Но почему? Папочка ведь так любит тебя… Он очень, очень любит тебя, Айрис». Девочка повернулась к нему лицом и увидела в его глазах жадный огонек, который раньше если и подмечала ненароком, то продолжала убеждать себя, что он ей мерещится. Но она обманывала себя. В глазах отца угадывалось чувство, которое вряд ли можно было охарактеризовать как искреннюю отцовскую любовь. В его плотоядном оскале проскальзывали греховные желания, терзавшие и будоражащие извращенное воображение. Он столько раз представлял себе этот миг… А теперь, когда в голове буйствовал пьяный туман, не мог поверить своим глазам — его дочь была сейчас так беззащитна, так доступна. «Папа очень любит тебя, Айрис, — промолвил мужчина, подходя к своей дочери. Напуганная девочка всё сильнее вжималась в подоконник спиной. — Папочка, очень, очень, очень сильно тебя любит!». Он медленно положил руки ей на плечи, будто вдавливая дочь в пол. Из глаз Айрис потекли слезы, и она спросила отца: «Папа… Что ты делаешь?» Тот лишь усмехнулся и принялся стягивать с нее халат. Девочка закричала, стала вырываться, но невозможно было совладать с силой рассвирепевшего от сопротивления насильника. Он грубо повалил дочь на пол, разрывая в клочья одежду, не обращая внимания на визг, плач и мольбы не трогать ее.
Внезапно удары в дверь прекратились, и лай резко оборвался.
Открыв глаза, девушка, к своему удивлению, обнаружила себя не в столовой, а в своей спальне, находившейся на втором этаже. «Это нормально, это нормально, — думала Айрис, пытаясь взять себя в руки. — Всё именно так, как и должно быть. Так, как меня и предупреждали». Ее глаза внимательно оглядели комнату.
На протяжении почти девяти лет девушку фактически держали здесь взаперти. Что-либо из вещей, напоминавших о маме, отсутствовало, но одну все-таки стоило попытаться отыскать. Возле кровати находился ящик, в котором глубоко внутри Айрис спрятала мамину фотографию. Всё еще ошеломленная после столкновения со Снапом, девушка не спеша встала и подошла к ящику. Интуиция и возбужденное сознание подсказывали ей, что в комнате она не одна. Тишина не давала покоя, угрожая новой неизвестной опасностью. В голове зловеще вибрировала навязчивая мысль о том, как из шкафа, словно в детской страшилке, выскакивает монстр и набрасывается на свою жертву.
На губах непроизвольно появилась улыбка.
Настоящие монстры не живут под кроватью, не прячутся во тьме. Существуют чудовища гораздо хуже и страшнее тех, которых можно увидеть на картинках или в кино. Отец Айрис — вот кто по-настоящему воплощал собой всех демонов преисподней, ходячую интерпретацию вечного зла, средоточие для ненависти.
Она приблизилась к единственному окну, посмотрела в него и будто бы спиной почувствовала, как с другой стороны двери кто-то подошел и тихонько повернул ручку. Замок щелкнул, и дверь медленно-медленно стала открываться. Айрис не поворачивалась и продолжала стоять к входящему спиной, хотя и знала о его присутствии. Сознание уносило ее в дни мрачной юности.
Ей было тринадцать. Отец, сильно напившись одним октябрьским вечером, заглянул к ней. Точно так же, как неизвестный сзади в данную минуту открывал дверь комнаты, он входил, шатаясь, и улыбался. Айрис, как сейчас, стояла тогда возле окна, маленькая, ни о чем не подозревающая, одетая в красный спальный халатик, сшитый ею самостоятельно. Отец, хищно облизывая губы, едва шевеля ртом, спросил: «Что ты делаешь, моя милая?» Айрис задрожала своим маленьким телом и вся съежилась, предчувствуя недоброе. «Айрис, Айрис… — продолжал отец, входя внутрь комнаты и закрывая за собой дверь. — Почему же ты молчишь, Айрис? Ты не любишь своего папочку? Ты не любишь его, Айрис? Но почему? Папочка ведь так любит тебя… Он очень, очень любит тебя, Айрис». Девочка повернулась к нему лицом и увидела в его глазах жадный огонек, который раньше если и подмечала ненароком, то продолжала убеждать себя, что он ей мерещится. Но она обманывала себя. В глазах отца угадывалось чувство, которое вряд ли можно было охарактеризовать как искреннюю отцовскую любовь. В его плотоядном оскале проскальзывали греховные желания, терзавшие и будоражащие извращенное воображение. Он столько раз представлял себе этот миг… А теперь, когда в голове буйствовал пьяный туман, не мог поверить своим глазам — его дочь была сейчас так беззащитна, так доступна. «Папа очень любит тебя, Айрис, — промолвил мужчина, подходя к своей дочери. Напуганная девочка всё сильнее вжималась в подоконник спиной. — Папочка, очень, очень, очень сильно тебя любит!». Он медленно положил руки ей на плечи, будто вдавливая дочь в пол. Из глаз Айрис потекли слезы, и она спросила отца: «Папа… Что ты делаешь?» Тот лишь усмехнулся и принялся стягивать с нее халат. Девочка закричала, стала вырываться, но невозможно было совладать с силой рассвирепевшего от сопротивления насильника. Он грубо повалил дочь на пол, разрывая в клочья одежду, не обращая внимания на визг, плач и мольбы не трогать ее.
Страница
4 из 9
4 из 9
