2179

Стоить отметить, что речевой аппарат гиены оказался абсолютно непригодным для человеческой речи. Тем не менее, Хаин сделал серьезный вид (насколько это было возможно с его придурковатой ухмылкой) и многозначительно изрек, четко разделяя слова преисполненными бессмыслицы паузами:

— Й-йи… Й-я — мудрейшена племени… Й-йи-и…

Гиены захихикали, подергиваясь. Видимо, нервное.

— Что вам нужно? — спросил я как можно более грозно.

— Й-и… Мйи прйишли за тобой… чйеловек… За… й-йи… вамйи, людйи! — прогавкал «мудрейшена», тряхнув головой. Его красные, налитые кровью глазенки горели ненавистью. Остальные гиены нетерпеливо переминались с лапы на лапу, почесываясь. Похоже, блохам радиация нипочем. Либо блохи тоже эволюционируют и скоро начнут ломиться в стены.

— Кажется, вы в изгнании, если не ошибаюсь, уже не один год. И не два, — уточнил я. Хаины в замешательстве обменялись быстрыми взглядами. Я с полной уверенностью прочел бы на их мордах «К чему он клонит?!», если б они могли выражать что-либо еще, кроме запредельной умственной отсталости. Я продолжил:

— Вы неплохо основались, ваша численность растет. И радиация вам не страшна. Добычи тоже хватает, — я загибал пальцы. Гиены становились все злее и злее. — Иначе вы бы уже давно вымерли, слопав друг друга… Повторю свой вопрос…

— Мйи нйе глухйие! — рявкнул другой из Хаин, резко встав на задние лапы и оттого пошатнувшись. Он был намного больше мудрейшены, крепкий и мускулистый. Очевидно, один из сильнейших добытчиков в племени. От такого никакая жертва не сбежит — он настигнет ее в два прыжка и придушит мощными челюстями. А потом ее оставят гнить и разлагаться на солнце. Гиены есть гиены — любят падаль.

— Добйичйи нам хватайет, — прорычал он, наклонив голову и угрожающе глядя исподлобья. — Однако. Йесть одна вйещь. Вкушь котор-р-рой нам нйевйедом, — говорил он резко и отрывисто, клацая зубами и откусывая то по слову, то по предложению. — Йето тйи. Чйеловйек!

— Брось. Мы невкусные, — я сморщился, ухмыльнувшись. Хаины предостерегающе зарычали, посчитав усмешку за угрозу и оскорбление в их адрес. М-да, с чувством юмора у них туго, вернее оно отсутствует напрочь, даже самое примитивное.

— Й-йи… й-йи-и… — опять начал мудрейшена. Я терпеливо выждал, скрестив руки на груди. — Тйи нйе так глуп, как кажйешьшья, чйеловйек!… (Это я-то кажусь им глупым))) Нам нужна… мйесть!

И тут они завыли, задрав морды к небу. Громко, протяжно и зловеще (не хватало только полной луны). Сначала одни, потом их вой подхватили другие, звук нарастал, голосов становилось все больше и больше. Единицы, десятки, а затем и сотни голосов слились в один оглушающий высокий звук. В крик, полный ненависти и мести. Жажды крови и расплаты. Постепенно вой начал затихать, сменяясь низким и хриплым яростным рычаньем, нетерпеливым поскуливанием.

— Они все здесь, — прошептал я, навалившись на створку ворот.

— Что? — переспросил Стив, подойдя поближе и прислушиваясь к ужасающим звукам снаружи.

— Они пришли. Все до единого. Собирались потихоньку, пока мы чесали языками. А теперь — полюбуйся…

Ворота медленно открылись, захлебнувшись ржавым скрипом. Нашим взорам открылась пустыня с покрытой трещинами землей, радиоактивным песком и засохшими мертвыми растениями. Но это всё поодаль, а прямо перед воротами и вдоль стен — сотни Хаин. Сотни пестрых мохнатых морд. Черные, бурые, песочные и в крапинку, с сотнями глаз. И все их взгляды устремлены на нас в предвкушении кары, светящиеся желанием порвать нас на кусочки и проглотить, не дожидаясь, пока мы хорошенько стухнем.

Меня передернуло от мелькнувшей перед глазами картины, я проглотил подступивший к горлу ком и сказал, как ни в чем не бывало:

— Была когда-то, полторы сотни лет назад, замечательная страна — Мексика. Ее жители, мексиканцы, были людьми безумно эмоциональными, вспыльчивыми и горячими. Разборки и перестрелки для них — обычное дело. А еще они говорили…

Я обвел взглядом гиен, недоуменно глядевших на меня, чувствуя каждым своим нервом, как их ярость нарастает и становится почти осязаемой.

— … говорили, что месть — это блюдо, которое подается холодным. А знаете, почему? — я усмехнулся, и улыбка змеей скользнула по моему лицу. — А впрочем… что я тут перед вами распинаюсь, да? Вы ведь всего лишь… безмозглые шавки.

Повисло молчание. Будто все звуки в мире разом оборвались и исчезли. Стэн стоял, открыв рот. Остальные тоже молчали, боясь пошевелиться. Гиены не двигались с места. Ну, кто первый? Я медленно, без резких движений, убрал со лба выбившуюся прядь волос. Понеслось…

Мощный Хаин, оттеснив мудрейшену, кинулся в мою сторону, резко перейдя с пружинящего шага на бег. В несколько мгновений он оказался около меня, одним мощным рывком поднялся на задние лапы и замахнулся для удара. Я отпрянул, успев заметить огромные острые когти, блеснувшие в сантиметре от моего носа.