Солдат

Поэтому правители и чиновники стремились максимально обезопасить себя, что удавалось далеко не всегда, так как вирус уничтожения разрастался и в их среде. Публичные самоубийства и убийства в высших эшелонах завораживали и привлекали внимание общественности пару лет. Потом общество решило, что это такое же естественное природное явление, как дождь.

Ник ехал в гости к армейскому другу, с которым не виделся около пяти лет. Тогда они случайно встретились в городе, так сказать, на территории Ника. Они сидели в баре, и Влад, распаляясь, рассказывал, что эти ублюдки-полисмены, прицепившись к неточно оформленному разрешению на въезд в город, отобрали у него почти все деньги, изъяли документы, пару раз врезали дубинкой и вышвырнули из патрульной машины.

— А я ведь бизнес хотел открыть! А еще раз возьмут? — сгноят! Я после их обработки под три статьи подпадаю! И это только потому… — в очередной раз накручивал себя Влад. — А у нас ведь свободная страна! … А ты не собираешься чем-нибудь заняться?

Ник не собирался. Ему хватало мизерной пенсии, потому что он четко определил, что ему нужно в этой жизни и где брать это «нужно».

Ник помог другу выбраться из города, дал ему газовый револьвер и посадил на попутку. Так они и разъехались: Влад — в небольшой поселок Клиден, Ник — в спальный квартал родного индустриального города, больше известного гигантским заводом по производству скреперов, чем историей.

Машинально засмотревшись на горящую пластиковую урну возле автобусной остановки, Ник чуть не прозевал поворот на Клиден. Пришлось экстренно тормозить. Сзади громыхнула фура-сорокатонка, и в зеркало заднего вида Ник заметил кулак, который выставил из окошка дальнобойщик. Возможно, это был и не совсем кулак — не угроза, а оскорбление. Но когда кабина-дом поравнялась с «Мустангом» Ника, он в качестве ответа и предупреждения направил в ее сторону «Магнум».

От поворота до Клидена было около двухсот километров. Ник и не рассчитывал добраться за один день. Он давно уже устал. Он знал, что шесть часов дороги для него предостаточно. В соответствии со знаком через пятнадцать километров должен был находиться кемпинг, в котором он собирался отдохнуть.

Кемпинг был грязной лужайкой, на которой стояло обшарпанное трехэтажное здание. Как сомнамбула, Ник положил на стойку портье удостоверение и деньги, полез за сигаретами и, по ошибке вытащив пистолет, попросил проводить его в номер…

… Мужчина в мышасто-сером пиджаке нетрезво задел Ника плечом.

— Полегче, маятник!

Мужчина, нет, молодой человек, презрительно ухмыльнулся и показал Нику средний палец.

— Захлопни пасть, урод!

«Все, хватит! Сейчас или никогда!» Ник отчетливо понял, что на нормальную жизнь у него не будет шансов. Его всегда будут оскорблять, избивать, обворовывать, грабить. Может быть, опять бросят в тюрьму, где охранники и заключенные отличаются только формой, но никак не нравами. И даже если удастся дожить до старости, его зарежут возле собственной квартиры, как это произошло неделю назад со стариком-соседом, мудрым и светлым человеком.

Ник рывком развернул парня лицом к себе и вложил в удар всю силу ненависти к этому миру.

— Эй, придурок, так не положено!

Из-за столика поднялась другая ненавистная рожа, очевидно, дружок того мудака, который уже лежал на полу. А может быть, и не дружок, а обычный завсегдатай бара, считавший своим долгом влазить в любую потасовку.

Ник резко направился к этому второму, схватил по пути полупустую бутылку, ударил ею о край стола и дважды полоснул заступника «розочкой» по лицу. Тот прижал ладонь к щеке, пытаясь удержать хлеставшую кровь.

В кафе стало тихо, но пульсация в ушах и поток адреналина в артериях рождали громкую торжествующую музыку.

Ник подошел к прилавку и зарычал на бармена:

— Кажется, ты забыл дать мне сдачу!

— Вряд ли.

Бармен разблокировал кассу и поставил ее на стойку.

— Смотри.

Мысли Ника лихорадочно забегали: что-то неестественное показалось ему в невозмутимости бармена. «Сзади!» — крикнул внутренний голос. Ник обернулся, но встретил лишь недружелюбные взгляды. Полуиспуганные, полупрезрительные. Повернувшись к бармену, он увидел направленный в лицо ствол «Беретты». «Да-да, я упустил, что у него может быть оружие». Ник вытянул вперед руку и бросился на «Беретту» через прилавок, наблюдая, как из ствола медленно выходит пуля, стремящаяся к его переносице. Время почти остановилось; Ник утратил способность двигаться и мог только наблюдать, как свинцовый закругленный цилиндрик сантиметр за сантиметром преодолевает тот путь, ради которого был создан. Вспышку в мозгу он увидел, ужасную боль почувствовал и хруст собственных костей услышал, кажется, раньше, чем его переносица встретилась с пулей…

Сон был плохой, дико болела голова, но Ник оставил портье чаевых даже больше, чем планировал: все-таки довели, уложили и ночью ни разу не побеспокоили.