Настя

Но мне стало не по себе, захотелось поскорее вернуться домой, и задернуть шторы, что бы не видеть этой пробирающей до костей жути. Я развернулся, и торопливо зашагал к дому, подальше от горбатых могил.

Девичью фигурку стоящую у калитки, и зябко притопывающую на ветру, я заметил издалека. И вовсе не удивился, а наоборот, обрадовался, и прибавил шаг. После мрачной картины, нарисованной воображением, мне как никогда за последние дни, вдруг захотелось простого человеческого общения.

— Я решила, что просто должна вас отблагодарить! — Настя показала бутылку вина и коробку конфет.

— Да какие благодарности, — мне стало неудобно. — Я просто сделал то, что был должен.

— Для меня главное — что сделали. И не спорьте!

Я и не спорил.

На кухне, чпокнув пробкой, я разлил по бокалам вино. Едва уловимый аромат муската игриво коснулся ноздрей, заставляя вкусовые сосочки на языке затрепетать в предвкушении.

— За благородного рыцаря, спасшего прекрасную даму! — провозгласила тост Настя.

Она попыталась удержать при этом серьезную мину, но не смогла, фыркнула, и, запрокинув голову, весело расхохоталась.

Мы сделали по глоточку, заели конфетками. Молочный шоколад с белой мятной помадкой обволакивал язык, путая слова. Только теперь я спохватился:

— Может быть, вы есть хотите? — вскочив, подошел к холодильнику, и заглянув, вынужденно констатировал: — Увы, но я холостяк, и предложить могу лишь яичницу с сосиками. К вину, правда, не очень, но…

— Спасибо, я сыта, — поблагодарила Настя.

Я снова присел за стол, отпил еще глоточек вина, и тут, мой взгляд упал на окно, за которым в свете фонарей, немым укором нехитрому празднику, чернели кресты.

— Вы не против, если я занавески задерну? А то, как-то не по себе становится, глядя на кладбище… — извиняющимся тоном, пробормотал я.

— Нет, что вы, конечно, не против, — она бросила задумчивый взгляд за окно. — Вам не нравится кладбище?

— А что в нем хорошего? — вопросом на вопрос ответил я, задергивая шторку.

Настя пожала плечиками.

— Не знаю, — чуть растерянно сказала она. — А мне нравится кладбище. Я часто гуляю по нему. Там так спокойно.

Не зная что на это ответить, я бездумно крутил бокал, гоняя вино по тонким стеклянным стенкам. Видя мое замешательство, Настя поспешила перевести тему разговора:

— А давайте выпьем на брудершафт, а то мне, прямо, не удобно, когда меня на «вы» называют.

Выпив на брудершафт, следуя обычаю, обменялись быстрыми поцелуями. Ее прохладные сухие губы, хранили вкус вина, и едва заметный аромат земляники.

Разговаривали ни о чем, и в то же время обо всем. Она мало рассказывала о себе, зато с удовольствием слушала обо мне. А я, в свою очередь, с удовольствием делился воспоминаниями, и откровенно любовался ей. Вчера, я как-то не обратил внимание на ее неброскую, но утонченную красоту. И ничего удивительного: вчера, у меня в гостях был мокрый котенок, а сегодня — царственная пантера.

Время пролетело незаметно. В какой-то момент, Настин взгляд, брошенный на часы, оборвал меня на полуслове.

— Ого! — не удержался я от восклицания, и обескураженно поскреб затылок. — Четыре утра! Вот, я тебя утомил своей болтовней!

— Что ты! — она положила ладонь на мою руку. — Мне было очень и очень интересно! Честно! Даже жаль, что пора идти.

Она снова отказалась от предложения проводить.

Мы вышли на крыльцо, и в глаза опять бросился жуткий пейзаж. Я поспешно перевел взгляд на Настю. Она улыбаясь смотрела на меня, крутя в пальцах светлый локон волос, и мне показалось, что тону в ее невероятных васильковых глазах.

— А можно… завтра я тоже зайду? — робко попросила она.

— Буду только рад, — искренне ответил я.

В этот раз, ее губы чуть дольше задержались на моей щеке. На краткий миг, но для меня этот миг превратился в сладкую вечность. Давешние страхи отступили на второй план, и ничто не екнуло в душе, когда она снова решила свернуть на кладбище, срезая дорогу.

Она зашла и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра… Я действительно был рад ее вниманию. Иногда мы прогуливались по моему фирменному маршруту, иногда сидели на кухоньке, за чашкой крепкого черного чая и творожным тортиком, коротая время за увлекательными беседами.

Настя раскрыла себя как замечательный собеседник. Иногда, я просто поражался обширной эрудиции обычной студентки. Но это лишь добавляло ей очарования в моих глазах.

Она приходила вечером, и уходила поздно ночью. Практически утром, но еще до того, как встающее солнце окрасит горизонт в розовый цвет. Я спрашивал почему, и Настя отвечала, что днем работает, вечерами учится, и лишь ночь принадлежит ей.

В один из дней я набрался храбрости и спросил:

— А может, останешься ночевать у меня?