Логово

— Ничто так не осчастливит меня сейчас, как твои мучения, — сладко проговорил он, шагая ко мне спиной. — Я хочу услышать твои просьбы о пощаде, крики и стоны. Не стесняйся, все здесь свои, — он обернулся, держа в руке нож, от чистоты которого слепило глаза.

Я понял, что он не остановится и убеждать его не имеет смысла, все равно, что говорить психу о его ненормальности. От беспомощности я поднял на него умоляющий взгляд, хоть и знал, что это никак не подействует. Спина болела от безподвижности, запястья жгло от режущих кожу ремней, губа горячо пульсировала, продолжая выплескивать кровь. Белая шершавая рука коснулась моей щеки, я услышал собственный хрип, исходящий из горла. Серые глаза заблестели и приблизились ко мне, в них я увидел тьму, похожую на адово жерло.

— Нет, Джефф, — сказал я твердо, дернув руками и почувствовав нестерпимую боль, — кха-кха, — закашлялся, чтобы прикрыть свои ощущения.

— Смотри, — он наклонился ко мне близко, что я видел его дергающийся глаз, — ты уже заходишься кровью, хотя я ничего не делаю, — он рассмеялся, сначала так тихо похихикивая, потом переходя в настоящий смех веселого человека, но в следующее мгновение, обхватив себя, он загоготал так, как псих смеется над врачом. — Ты жалок, Лью, — остановился он внезапно. — Ты бежал как трус, ты изгнал меня из памяти как подлый трус и гадкая мразь, — убийца схватил меня за рубаху, притягивая к себе, ремни впились в кожу, выдавливая из меня кровь. — Я убью тебя, братец, — шепнул он, наклоняя ко мне голову. — Я убью тебя во что бы то ни стало.

Я не мог пошевелиться, пристальный взгляд когда-то дорогих мне глаз не хотел отпускать меня, а запястья ныли все сильнее и сильнее, напоминая о серьезных повреждениях. Он разжал пальцы, и я упал на каталку, в ушах зазвенело, в глазах потемнело, во рту снова появился солоноватый вкус. Кровь горячей струей побежала изо рта, напоминая мне о том, что я еще жив. Брат потер ладони и отвернулся. Я, пытаясь сделать хоть что-нибудь для собственного спасения, через боль поднял голову и посмотрел в темную даль кабинета. Ловким движением руки я был подвинут к свету, отчего перестал видеть даже сломанную плитку на стенах. Неприятное прикосновение шершавой руки вернуло меня в реальность. Дрожь прошла по телу, выплескиваясь кровью из меня. Джефф схватил меня за руку, до сих пор прижатую ремнями, и провел холодным лезвием по ранам. Вздрогнув и заскулив, как бесприютная дворняжка, я закинул голову и услышал:

— Твоя боль ничто по сравнению с моей болью, разрастающейся в сердце на протяжении этого долгого времени, — лезвие быстро поворачивалось, задевая больные места. — Я хочу, чтобы ты наконец почувствовал то же самое, что и чувствовал я. Ведь мы с тобой братья, и все у нас поровну? — его угол разреза приподнялся, открывая вид на заостренные клыки.

Сделав резкое движение, он вонзил нож в мое запястье. Мой крик разнесся по всему кабинету, раздаваясь эхом в коридоре. Мне показалось, что в больнице есть кто-то еще, потому что вслед за моим криком последовал ряд выкриков со стороны двери. Боль отдалась в губе, расплескиваясь кровью. Осторожными шагами, продолжая смотреть на мои мучения, брат обошел мою каталку и схватил другую руку. Моргая, чтобы выдавить из себя бегущие слезы, я раскрыл губы и захрипел.

— Не сопротивляйся, братец, — мягко проговорил он, гладя запястье ножом.

— Н-н-не смей! — выкрикнул я, собрав силы. — Я знаю, что ты чувствовал. Мы оба лишились родителей, не важно, по какой причине, но мы оба остались без родителей.

— Даже не думай, что сможешь разжалобить меня! — отозвался он, воткнув лезвие в руку.

Дикий крик оглушил меня. Пульсирующая боль захлестнула меня, я чувствовал, как каждый миллилитр крови выплескивается из меня, причиняя мне уйму страданий. Я терял силы, хоть и хотел держать себя в руках. Вспыхнувший взгляд убийцы усыпил меня. Я потерял сознание, но запомнил его слова:

— Я не отпущу тебя. Мы будем вместе гореть в аду.

Часть 6 — Never

Громкий вопль разбудил меня. Подскочив, я почувствовал боль в запястьях и застонал. Руки были прижаты широкими ремнями к железному стулу, крепившемуся к разваливающемуся полу, ноги мои стояли ровно на небольшой ступеньке, и я мог ими свободно двигать. Надо мной горел свет конусообразной лампы, слепивший глаза и обжигающий их. Вокруг была лишь темнота, возрождающая во мне страх и ужас. Я огляделся, но никого не увидел. Издали снова услышал душераздирающий крик и скоблящиеся звуки, отчего едва не заревел и не выпрыгнул из стула, несмотря на то, что руки крепко были привязаны. Я решил сохранять спокойствие и закрыл глаза, нормализуя взбесившееся дыхание. Тепло, исходящее от лампы, согрело меня, и я несколько успокоился, даже забыл, где нахожусь. Казалось, что я вернулся к любимому камину, где проводил долгие вечера и бездумно смотрел на горящие поленья.