Добавить в моё избранное
34 мин, 56 сек 6354
Обзвон старых институтских друзей, долгие разговоры по душам, в стиле «Почему так долго не звонил?» и прочее.
И прочее…
Но я выяснил — где теперь мои бывшие девчонки.
Первая из них погибла в тот же год, в который мы расстались. Погибла из-за несчастного случая, а не из-за неразделенной любви. Я попытался вспомнить её лицо, но так и не смог. Время разрушило её образ. Осталось лишь имя, старательно вычеркнутое из списка потенциальных убийц.
Вторая давно в Германии. Уехала сразу после института, вышла замуж, родила, счастлива: вычеркиваем.
С остальными интереснее.
Третья — её зовут Мария — работает в прокуратуре, всего в паре кварталов от моего дома. Интересно, почему я ни разу не встречал её на улице? Или встречал, но не узнал? Да нет… Я бы не смог.
Четвертая — Юлия — также в городе. О ней мало кто чего знал. Кто-то говорил, что она сделала блестящую карьеру, а сейчас спивается, а кто — наоборот. Её определенно стоило проверить.
И пятая. Оксана. Или Сана, как я её называл. О ней никто ничего не знал. Вообще. Она исчезла после окончания ВУЗа и больше не давала о себе знать. На встречи друзей не приходила, поскольку ни с кем не дружила.
Из первоначального списка осталось трое. Три лепестка изрядно потрепанной розы. Кто? Кто из них убил мою жену? Кто из них убил мою дочь?
«Твоя дочь мертва. Я убила её»
«Лепесток»
Сколько же времени я уже брожу в этой темноте? И каким большим может быть этот гараж, если от одной стенки до другой я иду минуты три в среднем темпе?
Изредка я натыкаюсь на несущие колонны. На ощупь их поверхность шершавая и растрескавшаяся. После её исследования на ладонях остаются пятна сажи.
Рождество определенно удается. Определенно…
Я следовал по прямому пути — пошел в прокуратуру, восстанавливать старые связи с бывшей подружкой.
Маша. Мария. Лепесток. Она определенно похорошела. Я знал её худенькой девушкой с бледным лицом и тонкими ручками. В просторном кабинете передо мной стояла красивая, уверенная в себе женщина со здоровым цветом лица, черными волосами и мягкой улыбкой на лице. Она предложила мне кофе, который вышел густым и ароматным — много молока, немного сахара. Такой как я люблю. Мои вкусы она помнила.
Мы долго пили кофе, болтали, словно и не прошло тех долгих лет, которые разделяли нас. Словно мы только вчера целовались за столиком крошечного кафетерия, вместо того, чтобы сидеть в душных аудиториях и писать глупые лекции.
Нет. Она не может быть убийцей. Она, кажется, все ещё любит меня…
Я рассказал ей о своей семье, и она посочувствовала — искренне, не для отговорки. Предложила помощь, и я согласился. Рассказал ей про надпись, про Лепесток. Она не расстроилась. Она стала мудрой женщиной и понимала, что она была не единственной любовью моей ушедшей молодости.
Я попросил её выяснить хоть что-то об остальных девушках — Юле и Оксане.
Она согласилась и сказала, что позвонит.
Не позвонила.
Не успела.
Я был у неё вчера. Пятого января. А сегодня я проснулся в промерзшем подземном гараже сгоревшего казино, без малейшего понятия о том, как здесь оказался…
… и что мне делать.
Я нашел выход.
Закрытый.
Поднялся по наклонному желобу, по которому машины съезжают на эту подземную стоянку, и уперся в двери. Хотя назвать это дверьми… не совсем корректно. Самые настоящие ворота — железные, с массивными петлями и удручающими замками. Перед воротами — куски углей, видимо сгоревший шлагбаум. Справа от ворот стояла будка вахтера. Стекла в ней полопались от бешеной температуры, внутренности запеклись.
Спасся ли сам вахтер? — мелькнула мысль, но тут же канула в небытие.
Я заметил кое-что.
Маленькая вытянутая коробочка, обтянутая серебристой фольгой, с кокетливым бантиком сбоку. Она висела на куске вывалившейся из стены арматуры, и звала меня к себе.
Под фольгой была записка. Очень милая. Очень.
«С Рождеством!»
«Лепесток»
Луч света в темном царстве. В коробке лежал вожделенный фонарик.
Как мило.
Спасибо, Лепесток. Пусть ты меня ненавидишь, но всё же пытаешься помочь мне. Пусть и неосознанно. А возможно, что и нет, а единственная цель подобных подарочков — продлить мою агонию в этом подземелье.
Но все равно спасибо.
И я иду дальше.
Луч света огненной бабочкой порхает по стенам. Оплавленная проводка. Стекшие вентиляционные решетки. Треснувшие бетонные плиты. Здесь было жарко как в аду. А теперь здесь холодно… как где? Тоже как в аду?
«Ад» по Данте — холодный. Ледяной.
Я выдохнул в пустоту облачко пара — долго мне не протянуть. Я замерзну, если не найду выход.
Кто же ты Лепесток? Оставила ли ты мне другие подсказки?
И прочее…
Но я выяснил — где теперь мои бывшие девчонки.
Первая из них погибла в тот же год, в который мы расстались. Погибла из-за несчастного случая, а не из-за неразделенной любви. Я попытался вспомнить её лицо, но так и не смог. Время разрушило её образ. Осталось лишь имя, старательно вычеркнутое из списка потенциальных убийц.
Вторая давно в Германии. Уехала сразу после института, вышла замуж, родила, счастлива: вычеркиваем.
С остальными интереснее.
Третья — её зовут Мария — работает в прокуратуре, всего в паре кварталов от моего дома. Интересно, почему я ни разу не встречал её на улице? Или встречал, но не узнал? Да нет… Я бы не смог.
Четвертая — Юлия — также в городе. О ней мало кто чего знал. Кто-то говорил, что она сделала блестящую карьеру, а сейчас спивается, а кто — наоборот. Её определенно стоило проверить.
И пятая. Оксана. Или Сана, как я её называл. О ней никто ничего не знал. Вообще. Она исчезла после окончания ВУЗа и больше не давала о себе знать. На встречи друзей не приходила, поскольку ни с кем не дружила.
Из первоначального списка осталось трое. Три лепестка изрядно потрепанной розы. Кто? Кто из них убил мою жену? Кто из них убил мою дочь?
«Твоя дочь мертва. Я убила её»
«Лепесток»
Сколько же времени я уже брожу в этой темноте? И каким большим может быть этот гараж, если от одной стенки до другой я иду минуты три в среднем темпе?
Изредка я натыкаюсь на несущие колонны. На ощупь их поверхность шершавая и растрескавшаяся. После её исследования на ладонях остаются пятна сажи.
Рождество определенно удается. Определенно…
Я следовал по прямому пути — пошел в прокуратуру, восстанавливать старые связи с бывшей подружкой.
Маша. Мария. Лепесток. Она определенно похорошела. Я знал её худенькой девушкой с бледным лицом и тонкими ручками. В просторном кабинете передо мной стояла красивая, уверенная в себе женщина со здоровым цветом лица, черными волосами и мягкой улыбкой на лице. Она предложила мне кофе, который вышел густым и ароматным — много молока, немного сахара. Такой как я люблю. Мои вкусы она помнила.
Мы долго пили кофе, болтали, словно и не прошло тех долгих лет, которые разделяли нас. Словно мы только вчера целовались за столиком крошечного кафетерия, вместо того, чтобы сидеть в душных аудиториях и писать глупые лекции.
Нет. Она не может быть убийцей. Она, кажется, все ещё любит меня…
Я рассказал ей о своей семье, и она посочувствовала — искренне, не для отговорки. Предложила помощь, и я согласился. Рассказал ей про надпись, про Лепесток. Она не расстроилась. Она стала мудрой женщиной и понимала, что она была не единственной любовью моей ушедшей молодости.
Я попросил её выяснить хоть что-то об остальных девушках — Юле и Оксане.
Она согласилась и сказала, что позвонит.
Не позвонила.
Не успела.
Я был у неё вчера. Пятого января. А сегодня я проснулся в промерзшем подземном гараже сгоревшего казино, без малейшего понятия о том, как здесь оказался…
… и что мне делать.
Я нашел выход.
Закрытый.
Поднялся по наклонному желобу, по которому машины съезжают на эту подземную стоянку, и уперся в двери. Хотя назвать это дверьми… не совсем корректно. Самые настоящие ворота — железные, с массивными петлями и удручающими замками. Перед воротами — куски углей, видимо сгоревший шлагбаум. Справа от ворот стояла будка вахтера. Стекла в ней полопались от бешеной температуры, внутренности запеклись.
Спасся ли сам вахтер? — мелькнула мысль, но тут же канула в небытие.
Я заметил кое-что.
Маленькая вытянутая коробочка, обтянутая серебристой фольгой, с кокетливым бантиком сбоку. Она висела на куске вывалившейся из стены арматуры, и звала меня к себе.
Под фольгой была записка. Очень милая. Очень.
«С Рождеством!»
«Лепесток»
Луч света в темном царстве. В коробке лежал вожделенный фонарик.
Как мило.
Спасибо, Лепесток. Пусть ты меня ненавидишь, но всё же пытаешься помочь мне. Пусть и неосознанно. А возможно, что и нет, а единственная цель подобных подарочков — продлить мою агонию в этом подземелье.
Но все равно спасибо.
И я иду дальше.
Луч света огненной бабочкой порхает по стенам. Оплавленная проводка. Стекшие вентиляционные решетки. Треснувшие бетонные плиты. Здесь было жарко как в аду. А теперь здесь холодно… как где? Тоже как в аду?
«Ад» по Данте — холодный. Ледяной.
Я выдохнул в пустоту облачко пара — долго мне не протянуть. Я замерзну, если не найду выход.
Кто же ты Лепесток? Оставила ли ты мне другие подсказки?
Страница
3 из 11
3 из 11
