Отвергнутая Сольвейг

Через некоторое время у него в Горьком начались неприятности: одна партийная дама из Плехановского института, с которой у него до Фани были близкие отношения, написала в парторганизацию в Горький, что Саша дезертир, бросил в критический момент ради жены институт, и он должен быть соответствующим образом наказан. Его исключили из партии и уволили из Водного института. Он стал работать на военном заводе.

Правда, через несколько лет всё утряслось, но в партии его не восстановили. Он начал работать опять в Водном институте, защитил докторскую диссертацию, стал профессором, заведующим кафедрой экономики. Через несколько лет написал книгу по экономике.

Мы продолжали общаться семьями. Правда, не очень часто мы приходили с Танечкой туда: потому что у нас была своя семья, надо было заботиться и о дочери. Но, все-таки, мы не отрывались: если были какие-нибудь торжественные дела, то обязательно встречались. Даже несколько раз были встречи Нового года: правда, не только в таком, маленьком, составе, но и мои друзья бывали.

Несколько раз я приходил к ним с Павликом, внуком: Саша с умилением смотрел на него и говорил, что очень хочет иметь внуков, и очень огорчался, что у Наташи ничего не получается. Фаня восторгалась Павликом и называла его «маленький лорд Фаунтлерой»: в детском возрасте мы все читали эту очень интересную книгу.

С Фаней у меня оставались самые дружеские отношения. Когда мы с Танечкой приходили к ним в гости, она и Саша встречали нас — она всегда напоминала мне: «Фима, почему ты не поцеловал меня?». Оправдывался, что еще не успел раздеться.

После получения диплома об окончании Московского института иностранных языков Фаня преподавала английский язык в Строительном институте. Там она подружилась с преподавателем кафедры философии. Вместе обедали, иногда гуляли — даже полюбила его. И был момент, когда они перешли границу и сблизились. Фаня рассказывала об этом: не чувствовала себя виноватой и не раскаивалась в содеянном. У неё еще было в памяти, что когда Саша ухаживал за ней, у него были тогда близкие отношения с другой женщиной, работавшей в Плехановском институте.

Этот преподаватель вскоре стал начальником отдела в обкоме партии. И надо сказать, что он очень серьезно помог Саше, когда у того были неприятности».

Муж Фани первый и ушел из жизни. Через несколько лет умер муж какой-то приятельницы Фани. «А через четыре года ушла из жизни моя Танечка. Все мы стали сразу одинокими. Но отношение к своим потерям, все-таки, было у всех разное.

Через десять лет моего одиночества Фаня сказала:

— Фимочка, все мои родные — а они тебя очень любят — говорят, что мы с тобой должны соединиться.

Для меня такое предложение было совершенно неожиданным, и, несмотря на наши дружеские отношения, я на это пойти не мог. И вот тут я допустил грубую бестактность. Я ей сказал:

— Фанечка, я тебя всегда любил, но после Танечки я не могу представить себе совместную жизнь с какой бы то ни было женщиной. Я могу допустить близкие отношения — только не у себя дома.

Фаня очень обиделась и сказала:

— Я не блядушка!

Как я не ожидал, что мое легкомысленное высказывание вызовет такую реакцию! Фане было около семидесяти пяти лет: я подумал, что она уже не считает себя полноценной женщиной. В этой ситуации мой монолог не мог бы её обидеть и оскорбить. Но оказалось не так.

Мои попытки в дальнейшем превратить всё в шутку не увенчались успехом. Я много раз просил по телефону разрешение зайти к ней или встретиться на улице, поговорить. Но на все получал отказ: объясняла тем, что она плохая, злопамятная, и потому не готова к встрече со мной. Я рассказал обо всем Вере, своей дочери, и она осудила меня.

Каждый год 19 июня я поздравлял Фаню с днем рождения. Последние годы она к телефону не подходила, а Саша и Наташа говорили, что у неё жуткий склероз, и она не в состоянии отвечать. А в мае 2004 года Аркадий сообщил, что Фаню похоронили.

У нас была долгая чистая дружба».

Уходили постепенно все, в том числе все те, кто, будучи молоденькими девушками, приходили навестить его и сидели там на его сундучке. «Мне было очень жалко, но не так, как Фаню. Из-за того, что я её обидел и не смог восстановить наши былые отношения.

Очередной жизненный урок!».

Какие былые отношения? Продолжать просто дружить? Разве не понимал он, наш бесконечно любимый, которого все мы считали чуть ли не святым, что не то совсем нужно было ей. Быть рядом с ним: уже до самого конца!

Наши отношения позволяли сказать ему:

— Неужели ты не понимал, как жестоко поступил с ней?

— Вера мне сказала то же самое.

— Ты жалеешь об этом? — много позже спросил я. Ответ, однако, был неожиданным:

— Нет. Не жалею.

— Почему?!

— Да потому, что Саша (муж Фани) жаловался, что она ему ни за что не уступала.