Срок годности

Итак, мир стал ненормальным. В одной определенной точке… но очень скоро эта ненормальность будет распространяться все дальше и дальше…

Сейчас наш мир как бы треснул. Порвался. Необходимо быстро зашить эту прореху. Пока не разошлись края… Крепкой, прочной ниткой можете стать только вы… да, опять все как в сказках, как в мифах — кто уцелел при встрече с монстром, потом этого монстра и убивает… Значит, ниткой будете вы. А вашей иголкой станет Павел. Поверьте, так все-таки проще… чем сидеть дома и знать, что в любой момент… — и Рыбоглаз просто взглянул на ненормальную ветчину.

Ветчина совершила прыжок — прямо Рыбоглазу на грудь. Он тут же схватил ее двумя пальцами — и в сейф. Потом вытер пот со лба и взялся за галстук.

— Прикасаться к этому нельзя, — тихо сказал Павел. — Пока оно не смертельно, но… очень, очень неприятно…

— Надо ехать, — сказал, отдышавшись, Рыбоглаз. — А то опоздаем.

Начало операции Валя представляла себе не так. Не обычную машину, а хотя бы с тонированными стеклами и особенными номерами. Должны были быть телефонные звонки, срочные совещания, инструктаж, подписки о неразглашении — все это помогло бы настроиться, но они просто приехали на обычном гольфе Павла к тому кафе, а у кафе уже красовался мощный высокий забор, у забора стояло несколько охранников. Рыбоглаз и Павел ничего им не предъявляли, их просто узнали в лицо — и быстро открыли им ворота.

И вот оно, это кафе, снаружи — точь-в-точь невысокий и гармоничный японский храм. Вокруг что-то вроде японского садика — булыжники разной формы, прихотливые клумбы, крошечные искусственные ручейки. Среди камней и цветов красуются белые гипсовые статуи гейш и самураев, очень популярных у любителей фотосессий.

Машина остановилась почти у самой входной двери. Валя вжалась в сиденье.

— Не волнуйтесь, Валентина, — тут же подал голос Рыбоглаз, сидящий впереди (глаза у него на затылке, что ли?) — Вы же там не одна будете, с Павлом… не должно быть очень страшно.

Вышли из машины. Павел неожиданно обнял Валю за плечи — в самый нужный момент, ей сразу полегчало.

Конечно, входная дверь была заперта, Павел достал ключ — и ключ не подошел. Рыбоглаз хмыкнул. Они велели Вале отойти на несколько шагов назад и стали ощупывать дверь — как осматривают человека в аэропорту. Совещались шепотом, но Валя поняла: оно гораздо быстрее, чем ожидалось, набрало силу — уже смогло изменить замок…

Павел сходил к машине, открыл багажник, принес ящик с инструментами.

— Оно услышит, — заметил Павел, доставая из ящика дрель.

— Ну… мы вроде как позвоним и будем надеяться, что оно не успеет добежать до двери, — усмехнулся Рыбоглаз, — Валентина, сюда, пожалуйста… Когда дверь откроется, Павел вас схватит и втащит внутрь, так и ему, и вам будет проще…

Павел начал сверлить, и под этот шум Рыбоглаз говорил на ухо Вале:

— Валентина, просто не отходите от Павла. Держитесь как можно ближе к нему, и все! Нам нужно только ваше присутствие. Павел знает, что нужно делать, и он все сделает очень быстро… У него есть… необходимые навыки, опыт… Через сорок минут выйдете отсюда, сядете в машину, и домой, пить чай и спать.

Павел открыл дверь, но за нею была пленка. Толстая розовая пленка в серых и желтых прожилках. Она вибрировала, и вибрация нарастала — оно к чему-то готовилось.

Оно приготовилось очень быстро. Валя успела поймать взгляды Рыбоглаза и Павла, понять, что они на ходу меняют один план на другой — и оно вступило в контакт.

Валя была уверена, что ОНО откроет глаза. Множество выпученных глаз с вертикальными зрачками. Глаз, налитых кровью…

Или пасть, огромную, с мелкими острыми зубами в несколько рядов, длинными ядовитыми клыками — по ним будут стекать ядовито-зеленые капли яда, в этой пасти будут шевелиться несколько бледно-желтых, пупырчато-склизких извивающихся раздвоенных языков… или целые пучки бледных щупалец…

Розовая пленка не открыла ни глаз, ни пасти. Она расслоилась. От нее отделилась тонкая, совершенно прозрачная, почти невидимая пленочка, похожая на целлофан… отслоилась и быстро-быстро поплыла по воздуху — прямо к ним, как будто ее нес сильный ветер, хотя ветра не было… и за первой пленочкой почти сразу отслоилась вторая, третья… все быстрее и быстрее…

Валя только успела заметить, как окаменели у Павла и Рыбоглаза лица — и Рыбоглаз схватил девушку, чтобы вместе с ней обрушиться на плотную розовую пленку…

Это прикосновение было запредельно мерзким — у Вали что-то туго скрутилось внутри, а потом треск — и падение, ушиб, боль, темнота.

Валя очнулась с мыслью «А Павел?!».

Она лежала на полу у стеночки. Конечно, то самое кафе. Карамельного цвета стены, круглые красные люстры, массивная мебель темного дерева: ни капли Японии.

А стены сплошь увешаны большими яркими фотографиями — и опять ничего японского.