Срок годности

Кроме личинки, в середке мумии, то есть останков кого-то из несчастных посетителей кафе, был прозрачный гель без запаха — и этот гель Рыбоглаз, в последний момент спасший Валю из мягкого захвата, тщательно собрал в маленькую пробирку.

— Этот гель не только безопасен, — объяснил он Вале, — он очень полезен, он бесценный, на самом-то деле… за него хорошо платят! Собственно, вот наша награда — за спасение мира мы с Павлом получаем не очень много, как и другие специалисты, а вот за такие редкости — прилично…

Потом они с Рыбоглазом осмотрели туалеты и кладовку уборщицы. Там было чисто — во всех смыслах. Петр сказал, что это очень хороший признак — значит, личинки и другая гадость не так сильно расплодились, не все заполнили…

— А может быть такое, что их больше нигде нет, что мы пройдем… и больше не встретим ничего? — спросила Валя, уже смертельно уставшая от впечатлений.

— Все может быть, все… — слегка рассеянно ответил тоже уставший Рыбоглаз. Он был, конечно, прочный, но все же не железный. — Но не расслабляйтесь, пожалуйста… Они только этого и ждут. Оно. Ждет.

— А почему мы не пришли сюда втроем, с Павлом? — Валя уже поняла, что Рыбоглаз хорош, силен, но… не больше. А этого недостаточно в мире с истекшим сроком годности.

— Потому что Павел нужен там, чтобы эта гадость не выползла наружу, — Рыбоглаз на все е вопросы отвечал ровно, как автоинформатор, даже когда лицо у него еще было живое. — Сейчас эти твари пока вяло прорываются наружу, поэтому он справится, он вообще молодец, просто… опыта еще немного.

Валя и Петр перешли в кухню. Кухня была немаленькая и хорошо оборудованная. Огромные холодильники, несколько разделочных столов, всякие машины для варки-жарки… несколько моек… несколько посудомоечных машин… и несколько белых мумий на полу, и одна — сидящая за разделочным столом, ровно так сидящая, и даже не выронившая из белой руки ножа… Рыбоглаз быстро вскрыл эти мумии, добрался до ценного геля, собрал его.

И затем Петр приступил к обыску кухни. Кое-то обнаружилось сразу — опасные розовые лужицы притаились в грязной посуде, в посудомоечной машине, там, куда наливается специальная жидкость… эти хищно пенившиеся лужицы Рыбоглаз уничтожал быстро и, кажется, совсем без усилий, Валя даже перестала вздрагивать, обнаруживая их.

Все-таки она уже немного обвыклась тут. Привыкла ко всякой хитрой агрессивной гадости, привыкла, что у ее защитника лицо манекена и глаза рыбы, и даже губы почти не двигаются, когда он говорит, и легкий смешок звучит совсем странно… привыкла к тому, что он все быстро замечает и ловко уничтожает.

Еще одна тварь притаилась в одном из кубиков льда — маленькая еще, слабенькая личинка, но она моментально растопила лед — и прыгнула на Рыбоглаза, и затерялась в его коротких волосах…

Крик Рыбоглаза звучал ужасно — сквозь шок, сквозь страх, сквозь стресс, сквозь усталость к Вале пробилась такая боль и такая жалость к нему… что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Наверное, эта жалость обострила ее внимание, поэтому Валя смогла увидеть в другом кубике льда крошечную бледно-розовую точку — поймать тот момент, когда эта точка еще таилась, еще ждала… Валя, не помня себя, вылетела из кухни. Вслед ей — острыми стрелами в спину — летели крики Рыбоглаза.

Валя была в комнате, где хранилась форма официантов. Вишневые кимоно, золотистые балетки. А еще здесь были палочки для волос, пластиковые, золотистые. Сжавшись в очень-очень плотный комок, девушка осмотрела все, каждую складочку, каждый карман… все. Чисто. Вроде бы чисто — эта гадость умела быть незаметной… «Они будут нападать внезапно, со спины, из-за угла, сваливаться с потолка»… — вспомнила Валя слова Рыбоглаза.

Вот теперь ей было перед ним стыдно.

И ужасно досадно, что она так и не вытащила из него — что же такое «внутренний рывок»… ведь у нее же так и не получится уничтожить эту гадость… что теперь вообще делать без Рыбоглаза? Как быть здесь одной?

«А может, просто вернуться? Там, снаружи, Павел, и пусть он что-нибудь придумает»…

Было ли Вале стыдно за свою беспомощность? Не очень. Массаж сердца должен делать медик, а ловить агрессивных тварей в протухшей реальности — Петр или Павел. Сейчас уже — один Павел… хотя, как поняла Валя, есть еще такие специалисты, но здесь и сейчас — только Павел… значит, она должна вернуться к нему. Павел ее примет и, может быть, все исправит. Может быть, он неопытен, но более талантлив, может быть, он даже справится лучше Рыбоглаза…

Валя довольно легко себя утешила и успокоила — это бывает, когда на тебя исподтишка давит уже привычный страх.

Одно «но». А как быть с дверью? Выход из кафе преграждает толстая, розовая, агрессивная пленка… что делать? «Сначала дойти до нее… а вдруг ее почему-то уже нет»…

Валя выглянула в коридор. Кажется, путь свободен. В одном конце коридора — лестница на второй этаж, там, наверное, кабинет старшего менеджера.