Рыбка моя

Ты о чём?

— Ну, в смысле, Света?

— Скорей всего, покончила с собой. Тётя Катя приходила, плакала.

— Так она знает?

— Знает. Подруга Светина ей сегодня позвонила. Даже не подруга, а её брат. Подруга просто не смогла рассказать такое.

— Представляю, — отозвалась Кира, вспомнив Никитину сестру. Эта хоть брату своему поручила, а Юлька…

Стоп! А почему мама так удивилась, когда услышала про рыбу? Ну да, тётя Катя, должно быть, не всё сказала. Когда речь идёт о светлой памяти родной дочери, не всякая мать решится сказать, что её кровинушка продалась тёмным силам. В этом смысле тётю Катю вполне можно понять. Ну что ж, раз она не сказала, Кира тоже не скажет. Пусть мама думает о Свете если не хорошо, то, по крайней мере, не так плохо. Пусть будет хоть какое-то утешение для бедной тёти Кати.

Но Светка, какая же ты всё-таки дрянь! Любила ли ты кого-то, кроме себя самой? Впрочем, ты даже себя не любила. Любовь — светлое чувство, которое делает человека лучше, добрее. Весь мир хочется обнять, когда оно живёт в твоём сердце. Даже грусть по безответной любви светла и чиста, как выпавший снег. «Пусть сам я плачу, страдаю, но я хочу, чтобы любимый человек был счастлив. Не со мной, так с другим», — вот позиция того, кто любит искренне и нежно. И если бы ты, Света, и вправду любила, у тебя рука бы не поднялась хладнокровно сожрать своего Витеньку. Ради по-настоящему высокого чувства тебя бы не тянуло причинять боль и плевать в душу тем, кто тебя по-настоящему любит. Не надо путать с любовью простое эгоистическое «хочу».

«Что-то меня сегодня на философию потянуло», — подумалось Кире, когда она обнаружила, что уже полчаса разговаривает с той, которая уже не человек.

Перед тем, как лечь спать, девушка, по обыкновению, выключила мобильник. Но прежде она с удивлением увидела на верхнем поле экрана значок в виде конверта. СМСка? Интересно, от кого?

«Кира, не говори ничего, — прочитала она, открыв сообщение. — Я сам только что всё рассказал. Спокойной ночи. Никита».

Вот это да! Неужели нашёл телефон тёти Кати? Ах да, Светина подруга… Значит, Юлька решилась-таки сказать правду. Пусть даже через брата. Но не жестоко ли это? Может, лучше было бы молчать и дальше?

«А не жестоко ли, забросив ребёнка и родителей, исчезать не пойми куда? — тут же с раздражением оборвала Кира сама себя. — Свалила, а мать места себе не находит: где моя доченька и что с ней?»

Но как только Кирина голова коснулась подушки, всякие мысли тут же покинули её до самого утра.

Никита позвонил ближе к обеду, когда пара только что закончилась.

— А знаешь, Кира, ты была права насчёт рыбы. Я только что читал газету, и там было сказано про каменную рыбу.

— Какую ещё каменную рыбу?

— Да в парке у нас кто-то вытесал из камня огромную рыбину. Вернее, так пишут. Скульптура признана отличной работой. Кто ваял — неизвестно.

Каменная рыба… Значит, Виктора она всё-таки съела. Только вот проклясть Христа шестьсот шестьдесят шесть раз у неё не вышло. Что ж, Света знала, на что идёт.

— Кира, ты это, прости, что вчера над тобой посмеялся. Я реально не знал, что такое вообще может быть.

— Да ничего. Я смотрю, Юля всё рассказала тёте Кате? Вернее, ты рассказал?

— Да, но не всё. Про тёмные силы мы решили не говорить. Сказали: жить она без своего Виктора не смогла.

— Я думаю, вы это сделали правильно. Зачем матери ещё больше страдать?

— Кстати, Кира, как насчёт того, чтобы завтра куда-нибудь пойти? В кино, на выставку?

— Завтра? А, завтра суббота. Ну, я не против…

«Диковинки Подмосковья» свисали вдоль выбеленных стен, поражая взоры неспешно проходящих мимо людей каменными дворцами, роскошными парками с золотисто-рыжими деревьями, скамейками и гранитными скульптурами, деревянными теремами и маковками церквей. За небольшим столом в окружении открыток-постеров, календариков и закладок сидел гордый своими творениями художник, изредка поглядывая на тех, кто в эти минуты оценивал по достоинству его талант. Он то усмехался себе в усы, то качал головой, когда ему казалось, что зрители чего-то в его картинах недопоняли.

Но вот к одной из его картин подошли двое: молодой человек довольно приятной наружности (эх, молодость, молодость, где же ты?) держит за руку девушку с длинными волосами, и у каждого на пальце по кольцу. Должно быть, недавно поженились. Вон с каким обожанием они друг на друга смотрят. По-видимому, быт ещё не успел заесть романтику юности, неизменные спутники которой — сердечки с именами, поэзия, цветы, прогулки под луной, долгие поцелуи, трепет юных тел при соитии душ. Чем же их, интересно, привлекла одна из картин?

— Смотри, Никит! — толкнула Кира в бок своего мужа. — Похоже, это наша Балашиха? Парк тот самый.