Добавить в моё избранное
35 мин, 33 сек 20214
Он ведь ничего, кроме пламени факелов, не видел.
Сергей, переполненный гневом и возмущением, сделал шаг в сторону двери, и тут же почувствовал, как Настя крепко ухватила его за рукав. На грани слышимости прозвучала её мольба, полная отчаяния и ужаса:
― Нет, не ходи туда. Прошу-у-у!
Сергей нагнулся, и прошептал девушке на ухо:
― Я просто в глазок посмотрю. Может, это соседи стучат — решили сказать, что опасность миновала.
― Не ходи, останься. Это они, они! ― Настя ещё крепче ухватила рукав. Сергей решил не расстраивать её дальше, и сел рядом. Стук прекратился. Сергей осторожно провёл ладонью по волосам девушки, и та, с облегчением выдохнув, положила голову ему на плечо. Так, в полной тишине, они просидели минут двадцать. Поняв, что стук теперь вряд ли повторится, Сергей негромко заговорил:
― Ну, вот — теперь уже точно…, ― но сказать «всё» он не успел. В дверь застучали вновь. Однако, на этот раз стук был громким и настойчивым, и очень скоро превратился в таранный грохот. Дверь ломали. Настя не выдержала напряжения и звонко завопила от ужаса. Слабые петли с лязгом и хрустом поломались, дверь рухнула в квартиру, впустив пылающие, косматые шары факелов и скачущие под ними жуткие тени. Сергей вскочил, заслоняя собой Настю. Он изготовился вцепиться в горло первому, кто приблизится к ним на расстояние вытянутой руки.
Однако, в лицо ему тут же сунули факел. Пламя ожгло кожу, заставило зажмуриться и запрокинуть голову. Открыть глаза Сергей не успел — тяжёлый удар, угодивший в подбородок, опрокинул его в тягучее, липкое и удушливое, как горячий асфальт, беспамятство.
*****
Сергей, как только начал вновь чувствовать что-либо, понял — это «что-либо» есть боль. Других ощущений вернувшееся сознание с собой не принесло. Жутко ломило челюсть, стонали зубы, слипшиеся в каше из свернувшейся во рту крови. Судорогой свело живот, а рёбра дергало так, будто их переломали все до единого. Кожа лица пылала, словно её жгли паяльной лампой. Похоже, его бесчувственное тело хорошенько попинали ногами — просто, на всякий случай. Больше всего страданий доставляли сведённые над головой руки, которые так затекли, что, казалось, в них ежесекундно загоняют сотни раскалённых игл.
Дожидаясь болезненного отклика от различных частей собственного тела, Сергей несколько минут наблюдал странный танец оранжевых кругов и багровых колец. Наконец, он понял, что его глаза по-прежнему закрыты. С трудом разлепив веки Сергей, наконец, смог рассмотреть место, где он оказался помимо своей воли. Неровные стены шли уступом, скрываясь во тьме, которую не могли разогнать даже факелы, горящие в конце длинной галереи, метрах в двадцати от того места, где подвязанный за руки, стоял Сергей.
Он наблюдал, как сполохи скачут по ломаным уступам стен, и пытался размять руки. Это было нелегко, так как запястья были туго стянуты, и привязаны к железному штырю, торчащему из стены. Однако, продолжая напрягать и расслаблять мышцы рук, Сергей почувствовал, как они начинают понемногу оживать.
«Похоже, и в самом деле, пещера», ― сообразил Сергей, и решил повнимательней осмотреться ещё раз. Он хотел увидеть ту самую, освещённую факелами часть пещеры, но любая попытка повернуть шею отзывалась острой болью. И всё же, Сергей сумел извернуться всем телом, чтобы увидеть… Нет! Он едва не закричал от ужаса и отвращения — рядом с ним на вбитом в стену крюке висели человеческие, мужские руки. Они были будто выдраны из тела хозяина, и теперь ошмётки плоти, обломки костей, обрывки связок влажно поблёскивали в полутьме. Все эти клочья плоти продолжали изредка дёргаться, брызжа вокруг струйками крови и лимфы.
Чуть поодаль на таком же крюке висел целый человек. Однако, приглядевшись Сергей с ужасом понял, что у несчастного вместо лица — лишь невообразимое месиво, кое-где белеющее костями черепа. Агонизирующее тело в какой-то момент развернулось так, что пустые глазницы будто уставились прямо в глаза Сергею. В этот момент его словно ударило изнутри, будто лопнул огромный фурункул. Поднявшаяся изнутри неудержимым потоком рвота смешалась во рту с кровью и хлынула под ноги, заливая утоптанное дно пещеры. Сергей едва не задохнулся, пока его жестоко рвало, и даже когда желудок совсем опустел, он продолжал сотрясаться в удушливых судорогах ещё не одну минуту.
Наконец, немного отдышавшись, Сергей, превозмогая боль, повернулся, чтобы осмотреть пещеру. После уже увиденного, он был готов к тому, что зрелище его ожидает не самое приятное, но то, что предстало взгляду… Такое не могло привидеться и в самых жутких кошмарах. Вдоль стен висели гроздья искалеченных тел, или того, что от них осталось, и многие продолжали хрипеть и конвульсивно содрогаться, с чавкающим звуком ударяясь о торчащие куски пещерного грунта.
Однако, в самом конце этой омерзительной галереи изувеченных тел, этого коридора боли и невообразимых страданий, Сергей увидел картину более отвратную и пугающую.
Сергей, переполненный гневом и возмущением, сделал шаг в сторону двери, и тут же почувствовал, как Настя крепко ухватила его за рукав. На грани слышимости прозвучала её мольба, полная отчаяния и ужаса:
― Нет, не ходи туда. Прошу-у-у!
Сергей нагнулся, и прошептал девушке на ухо:
― Я просто в глазок посмотрю. Может, это соседи стучат — решили сказать, что опасность миновала.
― Не ходи, останься. Это они, они! ― Настя ещё крепче ухватила рукав. Сергей решил не расстраивать её дальше, и сел рядом. Стук прекратился. Сергей осторожно провёл ладонью по волосам девушки, и та, с облегчением выдохнув, положила голову ему на плечо. Так, в полной тишине, они просидели минут двадцать. Поняв, что стук теперь вряд ли повторится, Сергей негромко заговорил:
― Ну, вот — теперь уже точно…, ― но сказать «всё» он не успел. В дверь застучали вновь. Однако, на этот раз стук был громким и настойчивым, и очень скоро превратился в таранный грохот. Дверь ломали. Настя не выдержала напряжения и звонко завопила от ужаса. Слабые петли с лязгом и хрустом поломались, дверь рухнула в квартиру, впустив пылающие, косматые шары факелов и скачущие под ними жуткие тени. Сергей вскочил, заслоняя собой Настю. Он изготовился вцепиться в горло первому, кто приблизится к ним на расстояние вытянутой руки.
Однако, в лицо ему тут же сунули факел. Пламя ожгло кожу, заставило зажмуриться и запрокинуть голову. Открыть глаза Сергей не успел — тяжёлый удар, угодивший в подбородок, опрокинул его в тягучее, липкое и удушливое, как горячий асфальт, беспамятство.
*****
Сергей, как только начал вновь чувствовать что-либо, понял — это «что-либо» есть боль. Других ощущений вернувшееся сознание с собой не принесло. Жутко ломило челюсть, стонали зубы, слипшиеся в каше из свернувшейся во рту крови. Судорогой свело живот, а рёбра дергало так, будто их переломали все до единого. Кожа лица пылала, словно её жгли паяльной лампой. Похоже, его бесчувственное тело хорошенько попинали ногами — просто, на всякий случай. Больше всего страданий доставляли сведённые над головой руки, которые так затекли, что, казалось, в них ежесекундно загоняют сотни раскалённых игл.
Дожидаясь болезненного отклика от различных частей собственного тела, Сергей несколько минут наблюдал странный танец оранжевых кругов и багровых колец. Наконец, он понял, что его глаза по-прежнему закрыты. С трудом разлепив веки Сергей, наконец, смог рассмотреть место, где он оказался помимо своей воли. Неровные стены шли уступом, скрываясь во тьме, которую не могли разогнать даже факелы, горящие в конце длинной галереи, метрах в двадцати от того места, где подвязанный за руки, стоял Сергей.
Он наблюдал, как сполохи скачут по ломаным уступам стен, и пытался размять руки. Это было нелегко, так как запястья были туго стянуты, и привязаны к железному штырю, торчащему из стены. Однако, продолжая напрягать и расслаблять мышцы рук, Сергей почувствовал, как они начинают понемногу оживать.
«Похоже, и в самом деле, пещера», ― сообразил Сергей, и решил повнимательней осмотреться ещё раз. Он хотел увидеть ту самую, освещённую факелами часть пещеры, но любая попытка повернуть шею отзывалась острой болью. И всё же, Сергей сумел извернуться всем телом, чтобы увидеть… Нет! Он едва не закричал от ужаса и отвращения — рядом с ним на вбитом в стену крюке висели человеческие, мужские руки. Они были будто выдраны из тела хозяина, и теперь ошмётки плоти, обломки костей, обрывки связок влажно поблёскивали в полутьме. Все эти клочья плоти продолжали изредка дёргаться, брызжа вокруг струйками крови и лимфы.
Чуть поодаль на таком же крюке висел целый человек. Однако, приглядевшись Сергей с ужасом понял, что у несчастного вместо лица — лишь невообразимое месиво, кое-где белеющее костями черепа. Агонизирующее тело в какой-то момент развернулось так, что пустые глазницы будто уставились прямо в глаза Сергею. В этот момент его словно ударило изнутри, будто лопнул огромный фурункул. Поднявшаяся изнутри неудержимым потоком рвота смешалась во рту с кровью и хлынула под ноги, заливая утоптанное дно пещеры. Сергей едва не задохнулся, пока его жестоко рвало, и даже когда желудок совсем опустел, он продолжал сотрясаться в удушливых судорогах ещё не одну минуту.
Наконец, немного отдышавшись, Сергей, превозмогая боль, повернулся, чтобы осмотреть пещеру. После уже увиденного, он был готов к тому, что зрелище его ожидает не самое приятное, но то, что предстало взгляду… Такое не могло привидеться и в самых жутких кошмарах. Вдоль стен висели гроздья искалеченных тел, или того, что от них осталось, и многие продолжали хрипеть и конвульсивно содрогаться, с чавкающим звуком ударяясь о торчащие куски пещерного грунта.
Однако, в самом конце этой омерзительной галереи изувеченных тел, этого коридора боли и невообразимых страданий, Сергей увидел картину более отвратную и пугающую.
Страница
5 из 11
5 из 11
