Добавить в моё избранное
38 мин, 7 сек 9592
— Неужели вы не видите знаков? Зверь уже тут. Сорок два месяца осталось нам всем. Потом придет суд Божий. И будут гореть грешники, и вознесутся праведники.
Дальше старик бубнил себе под нос.
— Отче наш, ежи еси на небеси, да светится имя твое…
Они отвезли старика домой. Там его встретила дочь. Это была полная дама в домашнем халате с грязными волосами. Она слезно извинялась и благодарила за то, что старика не арестовали.
— Нужно было вести его в отделение, — пробубнил Коротков.
— Для чего? Что он сделал?
— Да, из-за таких уродов все и случается! Богом он прикрывается.
— Успокойся. Старик боится, вот и все.
— Да в жопу их всех! Я что ли не боюсь? И, тем не менее, я не иду на улицу, чтобы разжечь очередную кровавую революцию. По-твоему, бог этого хочет?
— Не знаю. Но явно уж не того, чтобы старик сел.
— И что? Мы теперь всех будем по домам возить?
Солнце, которое так и не показалось за весь день, уходило за горизонт. Вход в клуб выглядел как никогда зловеще. Изнутри не доносилось никаких звуков. Странно. Обычно в выходные тут было полно.
Иван поправил рубашку под бронежилетом и передернул затвор пистолета. Коротков подмигнул ему и дал команду майору из ОМОНа. Один из бойцов в маске потянул дверь на себя. Она поддалась удивительно легко. Боец резко дернул створку.
Изнутри дунуло прохладной свежестью и запахом крови. ОМОНовцы заходили первыми. То, что они увидели, заставило их замереть на месте. Иван протиснулся вперед и раскрыл рот от изумления.
Огромный зал был завален трупами. Их было не меньше сотни. Они лежали в нелепых позах друг на друге в лужах крови. На лицах многих застыл ужас. В немом болезненном крике были раскрыты их рты. Их одежда пропиталась кровью и грязью. Сбоку лежала девушка восемнадцати лет, прижимавшаяся к своему парню. Двухметровый амбал лежал на животе, уперев лицо в барную стойку. А у паренька справа были открыты глаза. Ужаса в них не было видно, потому что их полностью залило кровью. Возле двери на спине лежал Давид, раскинув руки. Лицо его исказилось от боли. На стенах вокруг ужасающим блеском сияли надписи и знаки. От особо жирных букв вниз стекали струи крови.
В центре помещения сидел человек. Это был мужчина тридцати лет в одежде, залитой литрами крови. Парень ритмично качался вперед-назад, уставившись в воображаемую точку на полу, и что-то бубнил себе под нос. Иван подошел к пареньку, присел на корточки перед ним и прикоснулся к его плечу. Тот никак не отреагировал. Казалось, он ничего не видит вокруг себя. Ему помогли встать и вывели из здания.
Все это происходило в абсолютной тишине. Ни один из сотрудников не произнес ни слова. По примеру майора из ОМОНа все его бойцы сняли маски. Руки Иван тряслись, как с тяжелого похмелья. Немая сцена длилась несколько минут. Коротков пытался несколько раз что-то сказать, но все время сбивался с мысли. Наконец, ему удалось выдавить из себя:
— Вань, что это?
Иван не ответил на риторический вопрос. Он немного пришел в себя и, обходя тела, подошел к барной стойке, у которой лежал амбал. Весь стол был усыпан брошюрками. Он поднял верхнюю и прочитал: «Иди со Мной», выведенное красным цветом над фотографией худощавого бородатого мужчины сорока лет в строгом костюме.
То, что привело их на собрание фанатиков в загородном павильоне, Иван назвал чутьем. На самом деле, он чувство это не признавал и считал самообманом тщеславных пузатых сыщиков, которые только и хотели, что выглядеть эффектно. Этому не было никакого логического объяснения, и, по большому счету, он и не связывал эти события. Просто тело Давида напомнило о новоявленном пророке и о чудесах, которые он, якобы, творил. А тут еще и все стены исписаны религиозными «граффити». Иван поддался своему так называемому «чутью» и приехал по адресу, указанному в брошюрке.
Павильон стоял на самой окраине города. В этом месте раньше стояла больница. Несколько авиаударов сровняли здание с землей. После войны, когда правительство еще полагало, что сможет восстановить город и былую жизнь, рабочие разровняли это место. Равнина в итоге так и осталась равниной.
Тут стояло около сорока машин. Все люди смотрели в одну точку в глубине палатки и, время от времени вскрикивали. Иван заглушил двигатель и вышел наружу. Из недр павильона доносился низкий голос рассказчика. Иван протиснулся вглубь. Коротков последовал за ним. Публика была настроена довольно агрессивно: стоило Ивану или Короткову задеть кого-нибудь, им тут же приходилось выслушивать недовольные возгласы и возмущения. Через какое-то время они все же пробрались поближе к трибуне.
На подиуме стоял человек в строгом костюме. Иван узнал в нем мужчину с фотографии на листовке. На мгновение взгляд оратора остановился на нем. Иван глупо улыбнулся и еле заметно кивнул. Оратор продолжал:
— И пока мы сидим, сложа руки, они пьют нашу кровь!
Дальше старик бубнил себе под нос.
— Отче наш, ежи еси на небеси, да светится имя твое…
Они отвезли старика домой. Там его встретила дочь. Это была полная дама в домашнем халате с грязными волосами. Она слезно извинялась и благодарила за то, что старика не арестовали.
— Нужно было вести его в отделение, — пробубнил Коротков.
— Для чего? Что он сделал?
— Да, из-за таких уродов все и случается! Богом он прикрывается.
— Успокойся. Старик боится, вот и все.
— Да в жопу их всех! Я что ли не боюсь? И, тем не менее, я не иду на улицу, чтобы разжечь очередную кровавую революцию. По-твоему, бог этого хочет?
— Не знаю. Но явно уж не того, чтобы старик сел.
— И что? Мы теперь всех будем по домам возить?
Солнце, которое так и не показалось за весь день, уходило за горизонт. Вход в клуб выглядел как никогда зловеще. Изнутри не доносилось никаких звуков. Странно. Обычно в выходные тут было полно.
Иван поправил рубашку под бронежилетом и передернул затвор пистолета. Коротков подмигнул ему и дал команду майору из ОМОНа. Один из бойцов в маске потянул дверь на себя. Она поддалась удивительно легко. Боец резко дернул створку.
Изнутри дунуло прохладной свежестью и запахом крови. ОМОНовцы заходили первыми. То, что они увидели, заставило их замереть на месте. Иван протиснулся вперед и раскрыл рот от изумления.
Огромный зал был завален трупами. Их было не меньше сотни. Они лежали в нелепых позах друг на друге в лужах крови. На лицах многих застыл ужас. В немом болезненном крике были раскрыты их рты. Их одежда пропиталась кровью и грязью. Сбоку лежала девушка восемнадцати лет, прижимавшаяся к своему парню. Двухметровый амбал лежал на животе, уперев лицо в барную стойку. А у паренька справа были открыты глаза. Ужаса в них не было видно, потому что их полностью залило кровью. Возле двери на спине лежал Давид, раскинув руки. Лицо его исказилось от боли. На стенах вокруг ужасающим блеском сияли надписи и знаки. От особо жирных букв вниз стекали струи крови.
В центре помещения сидел человек. Это был мужчина тридцати лет в одежде, залитой литрами крови. Парень ритмично качался вперед-назад, уставившись в воображаемую точку на полу, и что-то бубнил себе под нос. Иван подошел к пареньку, присел на корточки перед ним и прикоснулся к его плечу. Тот никак не отреагировал. Казалось, он ничего не видит вокруг себя. Ему помогли встать и вывели из здания.
Все это происходило в абсолютной тишине. Ни один из сотрудников не произнес ни слова. По примеру майора из ОМОНа все его бойцы сняли маски. Руки Иван тряслись, как с тяжелого похмелья. Немая сцена длилась несколько минут. Коротков пытался несколько раз что-то сказать, но все время сбивался с мысли. Наконец, ему удалось выдавить из себя:
— Вань, что это?
Иван не ответил на риторический вопрос. Он немного пришел в себя и, обходя тела, подошел к барной стойке, у которой лежал амбал. Весь стол был усыпан брошюрками. Он поднял верхнюю и прочитал: «Иди со Мной», выведенное красным цветом над фотографией худощавого бородатого мужчины сорока лет в строгом костюме.
То, что привело их на собрание фанатиков в загородном павильоне, Иван назвал чутьем. На самом деле, он чувство это не признавал и считал самообманом тщеславных пузатых сыщиков, которые только и хотели, что выглядеть эффектно. Этому не было никакого логического объяснения, и, по большому счету, он и не связывал эти события. Просто тело Давида напомнило о новоявленном пророке и о чудесах, которые он, якобы, творил. А тут еще и все стены исписаны религиозными «граффити». Иван поддался своему так называемому «чутью» и приехал по адресу, указанному в брошюрке.
Павильон стоял на самой окраине города. В этом месте раньше стояла больница. Несколько авиаударов сровняли здание с землей. После войны, когда правительство еще полагало, что сможет восстановить город и былую жизнь, рабочие разровняли это место. Равнина в итоге так и осталась равниной.
Тут стояло около сорока машин. Все люди смотрели в одну точку в глубине палатки и, время от времени вскрикивали. Иван заглушил двигатель и вышел наружу. Из недр павильона доносился низкий голос рассказчика. Иван протиснулся вглубь. Коротков последовал за ним. Публика была настроена довольно агрессивно: стоило Ивану или Короткову задеть кого-нибудь, им тут же приходилось выслушивать недовольные возгласы и возмущения. Через какое-то время они все же пробрались поближе к трибуне.
На подиуме стоял человек в строгом костюме. Иван узнал в нем мужчину с фотографии на листовке. На мгновение взгляд оратора остановился на нем. Иван глупо улыбнулся и еле заметно кивнул. Оратор продолжал:
— И пока мы сидим, сложа руки, они пьют нашу кровь!
Страница
5 из 11
5 из 11
