Добавить в моё избранное
38 мин, 7 сек 9596
Красиво, но где связь? Политика, предвыборные дебаты и вдруг бац! и исцеление. Я что-то пропустил?
— Похоже, вы единственный, кто меня слушал. У меня создалось такое впечатление, будто вокруг меня одни трупы. Но дабы понять меня, мало одного семинара. Нужно побывать, как минимум на трех.
— У вас есть лицензия на проведение… мероприятия? — Иван заметил удивление в глазах Анатолия и запнулся.
— Мне не нужны лицензии, что бы говорить с людьми.
— Ошибаетесь. Мы закрывали глаза на мирные демонстрации до сих пор, но после последних событий на Ленинском…
— Да, — он покачал головой. — Это чудовищно. То, что там произошло… Мне очень жаль, но я и люди, приходящие сюда, мы не имеем к этому никакого отношения.
— Хотелось бы верить, но закон есть закон. Я дам вам одно устное предупреждение. В следующий раз будем вас разгонять, а как вы знаете, административных наказаний больше не существует. Вам все понятно?
— Ты любишь пользоваться своей властью?
С этими словами Анатолий подошел к Ивану и прикоснулся к его плечу. Иван вдруг испытал странное чувство, будто в голове что-то завибрировало. В глазах на мгновение потемнело. Он грубо оттолкнул руку Анатолия и отошел назад. Анатолий смотрел на него глазами полными злобы.
— Вот как? — сказал он, и лицо его расплылось в улыбке. — Господа, прошу меня простить. К сожалению, не могу составить вам компанию. Не могу обещать, что мы больше не увидимся. Вы сказали свое слово, я же только начинаю.
— Все в порядке, — Коротков продолжал глупо улыбаться. — Мы пойдем, пожалуй.
— Мы еще не закончили, — отрезал Иван.
— Закончили. Если у вас нет намерения арестовать меня, то я пойду. Очень плотный график, — в сторону добавил он.
— Пойдем, — Коротков взял Ивана за локоть.
— Да подожди ты, — вырвался тот. — У нас есть все ваши данные. Если вы еще раз попытаетесь…
— Ты уже говорил это. Я приму к сведению.
Ивану очень хотелось разбить самодовольную морду Анатолия и стереть с его лица эту улыбку. Ему стоило огромного труда сдержать сей порыв. Коротков увидел это и потащил его к выходу из павильона.
Дом встретил его недовольным лицом жены и болезненно-серым цветом кожи дочери. На первое Иван давно привык не обращать внимания. Единственным связующим звеном некогда любящих друг друга людей оставалось второе обстоятельство. Заболела Аня два года назад. С теперешней системой здравоохранения диагноз стал смертным приговором для девочки. Благодаря связям лекарства не были проблемой, но они не помогали. Они лишь оттягивали неизбежное, но к лучшему ничего не менялось. Совсем плохо стало полгода назад. Доза лекарств удесятерилась, а болезнь начала распространяться в геометрической прогрессии. Час «икс» неумолимо приближался. Ира окончательно впала в депрессию, а Аня перестала жаловаться, словно ей стало безразлично. Иван и сам не редко рыдал, закрывшись в ванной.
Иван глотал безвкусное варево и смотрел в точку на столе. Ира уставилась в желтые страницы толстого томика, который она читала уже четвертый месяц. Она вдруг оторвалась от текста и сказала:
— Говорят, что в городе появился какой-то человек.
Иван с полуслова понял, к чему она ведет и о ком говорит, однако не стал ее перебивать.
— Говорят, что он лечит неизлечимо больных.
— Я разговаривал с этим человеком сегодня, — сказал он. — Шарлатан и не больше.
— Но говорят…
— Не нужно.
— Но попробовать…
— Что попробовать?
— Дай мне сказать, наконец. Лена говорит, что он излечил ее соседа. Я сама его видела. Там невозможно было что-то сделать. Он ходил с катетером и пакетом везде. Лена говорит, что он теперь здоров, как бык.
— Ладно ты… — Иван говорил тихо, чтобы Аня не услышала, но твердо. — Но не смей поселять ложную надежду в ней. Не тебе сейчас тяжело. Не мне. Она, вот кому сейчас по-настоящему хреново. И даже не смей думать об этом.
Ира демонстративно оттолкнула книгу и покинула поле зрения Ивана. Тот просидел еще какое-то время в одиночестве, слушая тяжелое дыхание дочери, затем собрался и вышел из квартиры.
Несмотря на то, что на дворе стояла глубокая ночь, жара не собиралась спадать. Влажный воздух, нагретый до двадцати восьми градусов, сушил рот и делал мокрым все остальное. Люди, которые не смогли заснуть в эту ночь, тупо бродили по пустынным полуразрушенным улицам забытого богом мира. На спинах их собирались лужи, поблескивая в свете луны. Повсюду воняло дерьмом. Человек уже не справлялся с количеством субстанции, выделяемым им самим.
Иван влился в этот грязный поток, в поисках дешевого бара. В кармане звенела мелочь, а в сумке болтался пистолет-улика, который негде не числился и который можно выгодно продать. Он вышел на набережную и побрел вдоль бетонного берега. Далеко идти не пришлось.
— Похоже, вы единственный, кто меня слушал. У меня создалось такое впечатление, будто вокруг меня одни трупы. Но дабы понять меня, мало одного семинара. Нужно побывать, как минимум на трех.
— У вас есть лицензия на проведение… мероприятия? — Иван заметил удивление в глазах Анатолия и запнулся.
— Мне не нужны лицензии, что бы говорить с людьми.
— Ошибаетесь. Мы закрывали глаза на мирные демонстрации до сих пор, но после последних событий на Ленинском…
— Да, — он покачал головой. — Это чудовищно. То, что там произошло… Мне очень жаль, но я и люди, приходящие сюда, мы не имеем к этому никакого отношения.
— Хотелось бы верить, но закон есть закон. Я дам вам одно устное предупреждение. В следующий раз будем вас разгонять, а как вы знаете, административных наказаний больше не существует. Вам все понятно?
— Ты любишь пользоваться своей властью?
С этими словами Анатолий подошел к Ивану и прикоснулся к его плечу. Иван вдруг испытал странное чувство, будто в голове что-то завибрировало. В глазах на мгновение потемнело. Он грубо оттолкнул руку Анатолия и отошел назад. Анатолий смотрел на него глазами полными злобы.
— Вот как? — сказал он, и лицо его расплылось в улыбке. — Господа, прошу меня простить. К сожалению, не могу составить вам компанию. Не могу обещать, что мы больше не увидимся. Вы сказали свое слово, я же только начинаю.
— Все в порядке, — Коротков продолжал глупо улыбаться. — Мы пойдем, пожалуй.
— Мы еще не закончили, — отрезал Иван.
— Закончили. Если у вас нет намерения арестовать меня, то я пойду. Очень плотный график, — в сторону добавил он.
— Пойдем, — Коротков взял Ивана за локоть.
— Да подожди ты, — вырвался тот. — У нас есть все ваши данные. Если вы еще раз попытаетесь…
— Ты уже говорил это. Я приму к сведению.
Ивану очень хотелось разбить самодовольную морду Анатолия и стереть с его лица эту улыбку. Ему стоило огромного труда сдержать сей порыв. Коротков увидел это и потащил его к выходу из павильона.
Дом встретил его недовольным лицом жены и болезненно-серым цветом кожи дочери. На первое Иван давно привык не обращать внимания. Единственным связующим звеном некогда любящих друг друга людей оставалось второе обстоятельство. Заболела Аня два года назад. С теперешней системой здравоохранения диагноз стал смертным приговором для девочки. Благодаря связям лекарства не были проблемой, но они не помогали. Они лишь оттягивали неизбежное, но к лучшему ничего не менялось. Совсем плохо стало полгода назад. Доза лекарств удесятерилась, а болезнь начала распространяться в геометрической прогрессии. Час «икс» неумолимо приближался. Ира окончательно впала в депрессию, а Аня перестала жаловаться, словно ей стало безразлично. Иван и сам не редко рыдал, закрывшись в ванной.
Иван глотал безвкусное варево и смотрел в точку на столе. Ира уставилась в желтые страницы толстого томика, который она читала уже четвертый месяц. Она вдруг оторвалась от текста и сказала:
— Говорят, что в городе появился какой-то человек.
Иван с полуслова понял, к чему она ведет и о ком говорит, однако не стал ее перебивать.
— Говорят, что он лечит неизлечимо больных.
— Я разговаривал с этим человеком сегодня, — сказал он. — Шарлатан и не больше.
— Но говорят…
— Не нужно.
— Но попробовать…
— Что попробовать?
— Дай мне сказать, наконец. Лена говорит, что он излечил ее соседа. Я сама его видела. Там невозможно было что-то сделать. Он ходил с катетером и пакетом везде. Лена говорит, что он теперь здоров, как бык.
— Ладно ты… — Иван говорил тихо, чтобы Аня не услышала, но твердо. — Но не смей поселять ложную надежду в ней. Не тебе сейчас тяжело. Не мне. Она, вот кому сейчас по-настоящему хреново. И даже не смей думать об этом.
Ира демонстративно оттолкнула книгу и покинула поле зрения Ивана. Тот просидел еще какое-то время в одиночестве, слушая тяжелое дыхание дочери, затем собрался и вышел из квартиры.
Несмотря на то, что на дворе стояла глубокая ночь, жара не собиралась спадать. Влажный воздух, нагретый до двадцати восьми градусов, сушил рот и делал мокрым все остальное. Люди, которые не смогли заснуть в эту ночь, тупо бродили по пустынным полуразрушенным улицам забытого богом мира. На спинах их собирались лужи, поблескивая в свете луны. Повсюду воняло дерьмом. Человек уже не справлялся с количеством субстанции, выделяемым им самим.
Иван влился в этот грязный поток, в поисках дешевого бара. В кармане звенела мелочь, а в сумке болтался пистолет-улика, который негде не числился и который можно выгодно продать. Он вышел на набережную и побрел вдоль бетонного берега. Далеко идти не пришлось.
Страница
7 из 11
7 из 11
