Гибель Вавилона

Он зашел в прокуренное душное заведение и заказал себе выпивки. Бармен налил в граненый стакан теплой водки и кинул туда два мутных кубика льда.

— Извини друг, — сказал он. — У нас камера полетела. Водка только теплая.

— Сойдет, — сказал Иван и огляделся.

Бар был наполнен людьми среднего возраста. Редкие из них сидели по двое, по трое. Остальные, как он сам, в одиночестве. Иван сделал глоток противной смеси и сморщился. К нему подсела проститутка лет семнадцати с разукрашенным лицом. Она улыбнулась, обнажив ряд ровных желтых зубов, и положила руку ему на колено.

— Не нужно, милая, — сказал он и убрал ее руку.

Девочка мгновенно потеряла к нему всякий интерес и отошла в сторону. Иван проглотил остатки водки и почувствовал горячие потоки в животе. Он заказал еще порцию… И еще.

Через полчаса его глаза стали красными. Он спустился в туалет, находящийся в подвале и умыл лицо холодной водой. Нужно уходить, подумал он. В голове уже зарождались бредовые пьяные мысли, а пистолет в сумке так и жег поясницу.

Поднявшись наверх, Иван увидел на своем месте Арзамасцева в компании с Анатолием. Иван нахмурился, но подошел к ним. Арзамасцев приветствовал его дружеским похлопыванием по плечу.

— А мы мимо проходили и увидели тебя. Решили зайти, а ты вдруг исчез. Я уже думал, показалось.

— Вы знакомы? — Иван указал на Анатолия.

— С Толиком? Да. Я теперь за ним иду, — Арзамасцев тупо ухмыльнулся.

— И кого ты вылечил для этого? — спросил Иван Анатолия.

— Представляешь, он дал мне вещичку, которая приносит удачу, — ответил Арзамасцев и достал из кармана стариную монету.

— И? Работает?

— Еще как! Ха!

— Вы меня извините за сегодняшнее поведение, — проговорил Анатолий. — Постоянная нервотрепка и еще…

— Как ты это делаешь? — перебил его Иван.

— Что именно?

— Как ты завлекаешь их? Ведь ты абсолютно пустой. Твои слова нечего не стоят. Театральные представления: «смотрите, я излечил старика». Но ведь не все же тупые, как он, — Иван показал на Арзамасцева, от чего тот стал красным, как томатный сок.

— Приходите на мое выступление завтра, — спокойно ответил Анатолий. — Вы все сами увидите.

— Не приду я никуда, — Иван залпом допил остатки водки. — Я не верю в таких, как ты.

Он накинул сумку на плечо и двинулся к выходу. Анатолий схватил его за локоть. Иван остановился и посмотрел ему в глаза.

— Я помогу тебе, — сказал Анатолий.

— Я сам себе помогу.

— И с дочерью?

Иван оттолкнул его к стойке. Кулак врезался в скулу Анатолия. Тот не принял никаких ответных действий, приложив ладонь к месту удара. Иван ткнул пальцем в Арзамасцева.

— Если ты еще хоть кому-либо расскажешь о моей дочери; если ты вообще хоть раз произнесешь ее имя, то держись. Мне плевать, кто тебя прикрывает. Я тебя на куски порежу. А ты, — он обратился к Анатолию. — Не смей лезть не в свое дело. Понятно?

Он вышел из бара и стремительным шагом направился к дому.

Похмелье было тяжелым, как никогда. Язык, покрытый вязкой горькой пленкой, прилипал к нёбу. Черепная коробка казалась маленькой и давила на мозг. Алкоголь, выпитый ночью, навязчиво напоминал о себе и просился наружу.

Иван встал с дивана и поплелся в уборную. Аня вышла оттуда красная и растерянная, оставив приторный запах крови за собой. Иван сел на крышку унитаза, забыв о своих позывах, и прислонился головой к теплой кафельной плитке.

Из головы не выходил ночной разговор с Анатолием. А если и вправду поможет? Если он действительно обладает этим даром? Стоит ли попробовать? Ведь, если есть хоть малейший шанс, то нужно непременно им воспользоваться. Стоит ли делать то, от чего вчера предостерегал Иру? Он никогда себя не простит, если упустит возможность вылечить девочку.

С этими мыслями он вышел из дома.

Шатер поставили в другом конце города. Количество посетителей удвоилось. В большинстве это были женщины и старики. Все они следили мертвыми взглядами на Анатолия с микрофоном в руке. Сегодня он был одет в черный фрак. Он держал в руках микрофон и живо объяснял зрителям об истинной их бесполезности в современной социальной системе и, не скрываясь за метафорами, откровенно называл их быдлом и вонючим дерьмом.

— Плати, дура! Плати, дурак! Если вы такие тупые, что отдаете половину своего заработка, то идите вон отсюда. Здесь вам не место. Мы здесь для того, чтобы сказать «Нет!» ублюдкам, сосущих нашу кровь. За что? Кому? Я трачу свои силы! Я трачу свое время! Так за что и кому я отдаю то, что заработал? Подумайте об этом.

Иван зашел в душное помещение, пряча взгляд под козырьком кепки. Он попытался пройти в глубь залы. Как и давеча, публика собралась агрессивная, но конфликты ограничивались лишь испепеляющими взглядами.