Добавить в моё избранное
37 мин, 27 сек 18906
Его звали Виталий, жену его Оксаной, восьмилетнего сына — Борисом. Год назад Виталий с Оксаной развелись (она изменила ему). Пожив некоторое время незамужней, Оксана вернулась в Москву, и Виталию, перебравшемуся к матери, пришлось снимать квартиру. Они постоянно ссорились: понятно, разбитые горшки не клеятся. Поссорились и в день голосования, после чего Оксана порвала рукопись мужниной диссертации, и, взяв сына, укатила в свою село под Полтавой. Аспирант остался один. Серафима Аркадьевна выяснила у него, что он собирается съехать к матери в Чертаново в конце месяца, ведь деньги за него плачены.
Итак, все складывалось благополучно, и Хиггс решил обработать аспиранта сам. Через день после отъезда Оксаны с сыном, Виталий совсем скис, Иван Иванович подвалил к нему с джентльменским набором, те есть двумя бутылками водки и всякими там закусками из чулана Серафимы Аркадьевы, а также котлетами из свежей щуки с салом. После второй или третьей рюмки студент, то есть аспирант, стал плакаться на жизнь, он говорил, что всю жизнь хотел, чтобы всем было хорошо, а выходило все наоборот, ну, вот, как он мог знать, что поступление его в аспирантуру так болезненно воспримется Оксаной, горячо любимой женой? А бросить он ее, то есть аспирантуру никак не может, потому что его с молодых ногтей учили не сходить с дистанции и биться до конца. И что теперь получается? 35 лет прожито, а что делать он не знает. Эх, подвалил бы сейчас Аркадий Гайдар с его горячим камнем, предложил разбить, то непременно махнул бы кувалдой со всей силы и жизнь прожил бы по-другому, мудрее или равнодушнее, как говорил один еврей. Тут Хиггс спросил вкрадчиво, как бы отнесся многоуважаемый Виталий к тому, чтобы начать жизнь сначала, начать, посчитав текущую фальстартом?
— Как это фальстартом? — удивился аспирант.
— Ну, представьте, вы родились и побежали к своей цели, не услышав, что ринулись не вовремя то есть раньше выстрела из стартового пистолета? И все, что вы преодолели, пробежали, проползли, пролетели или проплыли пошло коту под хвост?
— Ну, не коту под хвост, — вздохнул аспирант Виталий, — Диссертация-то неплохой получилась, но если в сумме взять, то да, коту под хвост. С такой моральной травмой жить дальше, это хромым бежать…
— Так и я про то. Потому и предлагаю вам начать жизнь снова, лет с трех.
— Неплохо бы…
— Да не плохо, а хорошо! Давайте накатим еще по одной, вы согласитесь, и через недельку станете трехлетним мальчиком, сохранив при этом подсознательный опыт прежней жизни?
— Не, через недельку не могу, у меня через месяц защита диссертации.
— По секрету могу вам сказать, что ваша диссертация никому, даже вам не понадобится, потому что ближайшие годы страну захватят политические потрясения, ее ограбят несколько раз и еще раз, и вам, скорее всего, придется работать, вахтером или дворником, чтобы себя хотя бы малоколорийно прокормить.
— Не пойму я вас, — разливая водку, сказал аспирант. — Вы что, считаете, что трехлетний мальчик лучше переживет ваши политические потрясения?
— Но вы ведь говорили, что вы в душе спортсмен, и любой путь рассматриваете как дистанцию, которую надо кровь из носу, но пройти?
Они выпили. Струйка водки полилась по подбородку аспиранта. Иван Иванович на это сокрушенно покачал головой — Опускается парень, опускается.
— Черт с вами, согласен! — сказал Виталий, поняв, что собутыльник его не уважает.
— Тогда по рукам?
— По рукам и обмоем это дело!
Они выпили, потом еще отлакировались пивком в «Жигулях», в которых стали закадычными друзьями.
Через неделю аспирант Виталий был съеден Хиггсом, и тот залег вынашивать его на диван. Через пару дней явилась мать Виталия. Серафимой Аркадьевной ей было объяснено, что сын ее уехал в какое-то село под Полтавой в надежде вернуть жену.
6.
Итак, в квартире остался один взрослый, не считая Серафимы Аркадьевны. Хиггсу было странно, что никто его не спрашивает, почему он ест взрослых людей и вместо них рожает детей. Один бывший аспирант Виталий, получившийся настырным светлоголовым мальчишкой с карими въедливыми глазами, ходил озабоченным, потому что как-то ночью ему приснилось, что у него есть сын и жена и потому он должен платить алименты. Утром он поинтересовался у девочки Валентины Ивановны, была ли у него семья.
— Ты к зеркалу подойди, и оно тебе ответит, — схитрила Валентина. — А потом подойдешь ко мне, и я тебе расскажу, почему тебе надо отказываться от своих научно-исследовательских замашек.
— Ты права, надо жить сегодняшним днем. Мне вот, завтра надо платить за комнату, а деньги с книжки я по известной причине снять не смогу.
— Не парься, Виталик. Мы сейчас все вместе живем, считай, коммуной, и что-нибудь придумаем.
Сказав, девочка Валентина посмотрела на Виталия инквизиторским взглядом.
— Ты что так сморишь?
Итак, все складывалось благополучно, и Хиггс решил обработать аспиранта сам. Через день после отъезда Оксаны с сыном, Виталий совсем скис, Иван Иванович подвалил к нему с джентльменским набором, те есть двумя бутылками водки и всякими там закусками из чулана Серафимы Аркадьевы, а также котлетами из свежей щуки с салом. После второй или третьей рюмки студент, то есть аспирант, стал плакаться на жизнь, он говорил, что всю жизнь хотел, чтобы всем было хорошо, а выходило все наоборот, ну, вот, как он мог знать, что поступление его в аспирантуру так болезненно воспримется Оксаной, горячо любимой женой? А бросить он ее, то есть аспирантуру никак не может, потому что его с молодых ногтей учили не сходить с дистанции и биться до конца. И что теперь получается? 35 лет прожито, а что делать он не знает. Эх, подвалил бы сейчас Аркадий Гайдар с его горячим камнем, предложил разбить, то непременно махнул бы кувалдой со всей силы и жизнь прожил бы по-другому, мудрее или равнодушнее, как говорил один еврей. Тут Хиггс спросил вкрадчиво, как бы отнесся многоуважаемый Виталий к тому, чтобы начать жизнь сначала, начать, посчитав текущую фальстартом?
— Как это фальстартом? — удивился аспирант.
— Ну, представьте, вы родились и побежали к своей цели, не услышав, что ринулись не вовремя то есть раньше выстрела из стартового пистолета? И все, что вы преодолели, пробежали, проползли, пролетели или проплыли пошло коту под хвост?
— Ну, не коту под хвост, — вздохнул аспирант Виталий, — Диссертация-то неплохой получилась, но если в сумме взять, то да, коту под хвост. С такой моральной травмой жить дальше, это хромым бежать…
— Так и я про то. Потому и предлагаю вам начать жизнь снова, лет с трех.
— Неплохо бы…
— Да не плохо, а хорошо! Давайте накатим еще по одной, вы согласитесь, и через недельку станете трехлетним мальчиком, сохранив при этом подсознательный опыт прежней жизни?
— Не, через недельку не могу, у меня через месяц защита диссертации.
— По секрету могу вам сказать, что ваша диссертация никому, даже вам не понадобится, потому что ближайшие годы страну захватят политические потрясения, ее ограбят несколько раз и еще раз, и вам, скорее всего, придется работать, вахтером или дворником, чтобы себя хотя бы малоколорийно прокормить.
— Не пойму я вас, — разливая водку, сказал аспирант. — Вы что, считаете, что трехлетний мальчик лучше переживет ваши политические потрясения?
— Но вы ведь говорили, что вы в душе спортсмен, и любой путь рассматриваете как дистанцию, которую надо кровь из носу, но пройти?
Они выпили. Струйка водки полилась по подбородку аспиранта. Иван Иванович на это сокрушенно покачал головой — Опускается парень, опускается.
— Черт с вами, согласен! — сказал Виталий, поняв, что собутыльник его не уважает.
— Тогда по рукам?
— По рукам и обмоем это дело!
Они выпили, потом еще отлакировались пивком в «Жигулях», в которых стали закадычными друзьями.
Через неделю аспирант Виталий был съеден Хиггсом, и тот залег вынашивать его на диван. Через пару дней явилась мать Виталия. Серафимой Аркадьевной ей было объяснено, что сын ее уехал в какое-то село под Полтавой в надежде вернуть жену.
6.
Итак, в квартире остался один взрослый, не считая Серафимы Аркадьевны. Хиггсу было странно, что никто его не спрашивает, почему он ест взрослых людей и вместо них рожает детей. Один бывший аспирант Виталий, получившийся настырным светлоголовым мальчишкой с карими въедливыми глазами, ходил озабоченным, потому что как-то ночью ему приснилось, что у него есть сын и жена и потому он должен платить алименты. Утром он поинтересовался у девочки Валентины Ивановны, была ли у него семья.
— Ты к зеркалу подойди, и оно тебе ответит, — схитрила Валентина. — А потом подойдешь ко мне, и я тебе расскажу, почему тебе надо отказываться от своих научно-исследовательских замашек.
— Ты права, надо жить сегодняшним днем. Мне вот, завтра надо платить за комнату, а деньги с книжки я по известной причине снять не смогу.
— Не парься, Виталик. Мы сейчас все вместе живем, считай, коммуной, и что-нибудь придумаем.
Сказав, девочка Валентина посмотрела на Виталия инквизиторским взглядом.
— Ты что так сморишь?
Страница
6 из 11
6 из 11
