Поселок Ильича

— Ах ты, дрянь!

Он выбежал из машины и бросился за девушкой. Крик Васьки потерялся в реве начинающейся бури. Небо потемнело, деревья пригнуло к земле. Васька чувствовал, как песок бьет в лицо и царапает глаза. Парень догнал Татьяну и с силой толкнул кулаком в спину. Девушка подалась вперед, и заскользила по гравию. Руки обожгло, на покрывшихся черными крапинами ладонях выступили капли крови. Татьяна подняла глаза, прямо над ней с перекошенным от злобы лицом нависал Васька.

— Иди сюда, дрянь! — кричал он, но ветер тут же срывал слова с губ и уносил прочь.

— Мне страшно! — взвизгнула парикмахерша и тряхнула головой. Тяжелые серьги блеснули в неровном свете расставленных по комнате толстых восковых свечей.

Анисья вдруг замерла и уставилась куда-то мимо парикмахерши косящими зелеными глазами.

— Кольца в ушах, кольца на машине, — прошептала она, тут же в печи снова ухнуло, по деревянному полу послышался легкий топот маленьких, словно детских, ножек, и комната взорвалась диким смехом.

Анисья оскалилась. Неприятная догадка возникла в ее мозгу.

— Кто ты? — Анисья сжала дрожащую руку прокурорши своей костлявой скрюченной лапкой. — Кто ты такая?

Прокурорша смотрела на ведьму полными ужаса глазами.

— Кольцова М-рия Павловна, — прошептала она побелевшими губами, при этом «а» в имени «Мария» скомкалась и пропала, а само имя сжалось и прозвучала не именем, а короткой и хлесткой командой «умри»!

И тут ведьма поняла все! Приворотное заклятие сходило так легко, потому что это она — она сама наложила его на девчонку, а эта женщина на черной машине, стало быть, была никем иным, как матерью Татьяны — Васкиной цацы.

Вопль ведьмы, яростный и полный ненависти, черной птицей поднялся над домом, взметнулся в бушующее небо и осколками рассыпался над поселком. Но ведь еще не поздно было все исправить, и, повернув обряд вспять, снова загнать выпущенных духов тьмы в ад! Длинный острый нож с силой вонзился в руку прокурорши, пригвоздив холеную белую кисть к черным доскам стола.

— Кровь приди! Дочку с кровью забери и отдай мне! — высоким пронзительным голосом заверещала Анисья противозаклинанье на только что разрушенные ею собственные чары.

На колдовские выкрики отвечало все вокруг. Изба тряслась и постанывала, в печи скрежетало, пламя свечей неровно билось, а в окно летели комья земли. Парикмахерша с поросячьим похрюкиванием на четвереньках ползла к входной двери, а прокурорша следила за происходящим c застывшим на губах безмолвным криком.

Из придорожных кустов на окольцовывающую поселок дорогу выползла Татьяна. Лицо ее было разбито в кровь, блузка порвана, заляпанная грязью юбка перекрутилась и собралась в комок. Девушка поднялась и, пошатываясь, пошла к оранжевому «Москвичу». Позади нее среди мечущейся бури на пыльной траве сидел, обхватив голову руками, Васька. Сердце его бешено колотилось, и с каждым новым ударом кровь била в виски, отдаваясь пронзительной болью по всему телу.

— Что же я наделал! Что я наделал! — прошептал Васька и закашлялся, почувствовав, как легкие наполнились словно вбитой в них невидимой рукой жесткой песчаной пылью.

«Москвич» на обочине затарахтел, неуверенно дернулся и пополз по кольцу, постепенно набирая скорость.

— Стой! Стой! — закричал Васька и, поднявшись на ноги, тяжело побежал за машиной.

— Кровь забираю! Кровь забираю! — визжала ведьма, посыпая просом окровавленную прокуроршину руку.

— Помогите! — сдавленно прошептала женщина — от былой властности и ощущения собственного достоинства в ней не осталось и следа.

— Любовь призываю! — крикнула ведьма и выдернула нож из пригвожденной к столу пятерни.

Прокурорша взвизгнула и отшатнулась вглубь комнаты, прижав окровавленную ладонь к груди. И тут лицо ведьмы исказила гримаса отчаяния. Косые зеленые глаза почти вылезли из орбит, истошный вопль наполнил комнату. Прокурорша, зацепив стол и, опрокидывая стулья, бросилась прочь из дома. Пару раз дернув на себя дверь, она сообразила, что двери в деревенских домах открываются наружу, налегла плечом и чуть ли не вывалилась на крыльцо, ожидая быть подхваченной бурей.

Но на улице стояла тишина. Поднявшийся песчаный ураган стих так же быстро, как и начался, и лишь разбросанный по огородам песок напоминал о том, что только что черный вихрь прошелся деревне. У покосившегося забора повизгивала парикмахерша, перед домом стояла запыленная «Ауди», поблескивая четырьмя серебряными кольцами на решетке радиатора. Прокурорша метнулась к машине и уселась за руль. Не сразу попав ключом в замок зажигания, она, наконец, сумела совладать с управлением и, взметая грязь и пыль из-под колес, понеслась по поселку по направлению к кольцевой дороге. Вжимая руки в руль, прокурорша не сразу заметила, что пораненная кисть совершенно ее не беспокоит.