Добавить в моё избранное
39 мин, 45 сек 3904
Хотя, будь моя воля, я с легкостью пожертвовал бы обувью ради заветной 'Денди'. Когда же бабушка узнала цену вопроса, то тут же мирное порицание сменилось праведным гневом. 'Это же моя пенсия! — визжала она. Её лицо покраснело от возбуждения, а руки побелели. — Вы что?! Какие ему приставки за такую успеваемость?! Скакалку на Новый Год подарить! Только через мой труп!' Короче, бабушка сама напросилась.
Ночью явилась Марфушка, таща за собой неизменного белого слонёнка. Следы его лап, как и в прошлый раз, оставили две параллельные линии, которые секунду спустя уже мчались конвейерной лентой неведомого назначения. В противоположную от движения ленты сторону бежал я, пытаясь оторваться от гигантской бабушки. Весь сон я видел со стороны, как сцену сражения с 'боссом' в приставочной игре. Мир ограничился куском конвейера, по которому мчались мы с бабушкой, а в углах над нами горели по три красных сердечка, обозначающих 'жизни'.
Навстречу мне по ленте несся огромный ящик. От греха подальше я перепрыгнул его; при этом действия казались нажатиями кнопок джойстика, а не полноценным прыжком собственно тела. Но когда ящик дошел до пыхтящей от ярости бабули, она схватила его и удачно зашвырнула мне в темя. От попадания ящика вокруг моей головы закружились звёздочки, и я упал на конвейер. Одно сердце с моей стороны погасло. Зловредная лента довезла моё оглушенное тело к бабушке, и та с удовольствием задушила меня в своих объятьях, лишив еще одного сердечка-жизни.
Не имея права на ошибку, я подгадывал способ погасить бабушкины сердечки. Еще раз подпрыгнув, я оценил, что не смогу по примеру итальянского сантехника Марио залезть ей на голову, да и идея рискованная. Тогда я попытался схватить движущийся ящик с чувством, что нажимаю кнопку джойстика, а не поднимаю предмет. Фокус удался. Гигантская бабушка довольно неуклюже уворачивалась от бросаемых внуком снарядов. Если без лишней скромности, то я попал трижды из трех. Под звуки синтезаторных фанфар огромная туша бабули повалилась на конвейер. Внезапно потеряв контроль, я вознесся над лентой, уступая проход уезжающему за край экрана 'боссу'. Миссия выполнена, но вместо следующего уровня я проснулся.
В доме стояла тишина, ничем не отличимая от молчания других ночей. Поначалу я хотел напроситься в туалет, чтобы проверить, жива ли бабушка, но так и не решился, боясь ненароком выдать свою сопричастность. Утром мои опасения подтвердились: страшной игры, приснившейся мне ночью, бабушка не пережила. Сердце не выдержало.
На дворе бесновались 'девяностые', чем и объяснялось бедственное положение нашей семьи. Бабушкины похоронные сгорели в славноизвестной пираМММиде, потому родители одолжили деньг у соседей, чтоб по-людски проводить новопреставившуюся. Разумеется, о покупке игровой приставки ради утешения опечаленного внука никто не заикнулся. Может Марфушка и устранила препятствие на пути к мечте, но явно не приблизила её осуществление.
Единственным приятным моментом в смерти бабушки стало то, что птицефабрика, которой она отдала тридцать пять лет жизни, выделила для её внука, то есть меня, путевку в пионерлагерь на ближайшее лето. Но и та поездка, благодаря нахальному Багратионову, прошла совсем не гладко.
После трех смертей, в отличие от мальчика из импровизированной страшилки, я остановился. Ни одна из трагедий не приблизила меня к желаемой цели, а наоборот отдаляла от неё. Глядишь, и фантики я бы позже у Игоря выманил, и бабушка расщедрилась бы ко дню рождения на 'Денди', да и Багратионова я мог бы 'переплыть', чтобы честно дружить с Кожушкиной. После таких размышлений от помощи Марфушки я отказался, хоть искушение и оставалось велико.
В минуты острой злобы девочка со слоненком навещала меня по ночам, предлагая сыграть в смертельную игру с обидчиками. Имея всегда преимущества, выигрыш мне был гарантирован, но я сдерживался. В отличие от других снов, сновидения с Марфушкой находились под моим контролем. Поначалу я пытался подсмотреть возможные комбинации сюжета, например, если я проиграю или потяну время подольше, но чувствуя близость и легкость расправы над обидчиком, сдерживаться становилось труднее, потому я поступал единственно разумно — просыпался, как только осознавал, что сплю.
Остаток ночи после визитов Марфушки я проводил в кофейном пьянстве, боясь поддаться искушению. Таинственная сила буквально манила меня, но от неё веяло потусторонним холодком. Смесь кофеина и адреналина помогала продержаться до утра, но самой сложной оказывалась борьба с сонливостью в школе. И лишь по возвращении домой я буквально проваливался в глубокий колодец сна, где Марфушка уже не дотягивалась до меня. Через несколько дней обиды остывали, и девочка со слоненком прекращала меня навещать.
Мистический случай, произошедший со мной на кладбище, и последующие сны требовали хоть каких-то объяснений или гипотез.
Ночью явилась Марфушка, таща за собой неизменного белого слонёнка. Следы его лап, как и в прошлый раз, оставили две параллельные линии, которые секунду спустя уже мчались конвейерной лентой неведомого назначения. В противоположную от движения ленты сторону бежал я, пытаясь оторваться от гигантской бабушки. Весь сон я видел со стороны, как сцену сражения с 'боссом' в приставочной игре. Мир ограничился куском конвейера, по которому мчались мы с бабушкой, а в углах над нами горели по три красных сердечка, обозначающих 'жизни'.
Навстречу мне по ленте несся огромный ящик. От греха подальше я перепрыгнул его; при этом действия казались нажатиями кнопок джойстика, а не полноценным прыжком собственно тела. Но когда ящик дошел до пыхтящей от ярости бабули, она схватила его и удачно зашвырнула мне в темя. От попадания ящика вокруг моей головы закружились звёздочки, и я упал на конвейер. Одно сердце с моей стороны погасло. Зловредная лента довезла моё оглушенное тело к бабушке, и та с удовольствием задушила меня в своих объятьях, лишив еще одного сердечка-жизни.
Не имея права на ошибку, я подгадывал способ погасить бабушкины сердечки. Еще раз подпрыгнув, я оценил, что не смогу по примеру итальянского сантехника Марио залезть ей на голову, да и идея рискованная. Тогда я попытался схватить движущийся ящик с чувством, что нажимаю кнопку джойстика, а не поднимаю предмет. Фокус удался. Гигантская бабушка довольно неуклюже уворачивалась от бросаемых внуком снарядов. Если без лишней скромности, то я попал трижды из трех. Под звуки синтезаторных фанфар огромная туша бабули повалилась на конвейер. Внезапно потеряв контроль, я вознесся над лентой, уступая проход уезжающему за край экрана 'боссу'. Миссия выполнена, но вместо следующего уровня я проснулся.
В доме стояла тишина, ничем не отличимая от молчания других ночей. Поначалу я хотел напроситься в туалет, чтобы проверить, жива ли бабушка, но так и не решился, боясь ненароком выдать свою сопричастность. Утром мои опасения подтвердились: страшной игры, приснившейся мне ночью, бабушка не пережила. Сердце не выдержало.
На дворе бесновались 'девяностые', чем и объяснялось бедственное положение нашей семьи. Бабушкины похоронные сгорели в славноизвестной пираМММиде, потому родители одолжили деньг у соседей, чтоб по-людски проводить новопреставившуюся. Разумеется, о покупке игровой приставки ради утешения опечаленного внука никто не заикнулся. Может Марфушка и устранила препятствие на пути к мечте, но явно не приблизила её осуществление.
Единственным приятным моментом в смерти бабушки стало то, что птицефабрика, которой она отдала тридцать пять лет жизни, выделила для её внука, то есть меня, путевку в пионерлагерь на ближайшее лето. Но и та поездка, благодаря нахальному Багратионову, прошла совсем не гладко.
После трех смертей, в отличие от мальчика из импровизированной страшилки, я остановился. Ни одна из трагедий не приблизила меня к желаемой цели, а наоборот отдаляла от неё. Глядишь, и фантики я бы позже у Игоря выманил, и бабушка расщедрилась бы ко дню рождения на 'Денди', да и Багратионова я мог бы 'переплыть', чтобы честно дружить с Кожушкиной. После таких размышлений от помощи Марфушки я отказался, хоть искушение и оставалось велико.
В минуты острой злобы девочка со слоненком навещала меня по ночам, предлагая сыграть в смертельную игру с обидчиками. Имея всегда преимущества, выигрыш мне был гарантирован, но я сдерживался. В отличие от других снов, сновидения с Марфушкой находились под моим контролем. Поначалу я пытался подсмотреть возможные комбинации сюжета, например, если я проиграю или потяну время подольше, но чувствуя близость и легкость расправы над обидчиком, сдерживаться становилось труднее, потому я поступал единственно разумно — просыпался, как только осознавал, что сплю.
Остаток ночи после визитов Марфушки я проводил в кофейном пьянстве, боясь поддаться искушению. Таинственная сила буквально манила меня, но от неё веяло потусторонним холодком. Смесь кофеина и адреналина помогала продержаться до утра, но самой сложной оказывалась борьба с сонливостью в школе. И лишь по возвращении домой я буквально проваливался в глубокий колодец сна, где Марфушка уже не дотягивалась до меня. Через несколько дней обиды остывали, и девочка со слоненком прекращала меня навещать.
Мистический случай, произошедший со мной на кладбище, и последующие сны требовали хоть каких-то объяснений или гипотез.
Страница
4 из 11
4 из 11
