Добавить в моё избранное
42 мин, 16 сек 17958
Честно говоря, от её рассказов у меня волосы вставали дыбом. Помню, как однажды за завтраком Олеся, отхлебнув какао из чашки, сказала так буднично, будто речь шла о погоде, что «Лёнин папа убил маму». Я закашлялась, поперхнувшись кофе с молоком, и поспешно перевела разговор на другую тему.
Слухи о том, что Саша Каялевич убил свою жену, гуляли по городку уже давно, но взрослые говорили об этом вполголоса и уж конечно, не в присутствии детей. Это случилось четыре года назад. Ксения, Сашина жена, упала в прихожей, ударившись головой о выступ печи (их дом на печном отоплении) и умерла, получив травму, несовместимую с жизнью. Само собой, потом приезжала милиция, это дело расследовали. Гибель Ксении была признана несчастным случаем. Следствие установило, что Саша тут ни при чём. В городке, правда, поговаривали, что очень даже «причём», просто его влиятельная родственница — та самая, что держит агроусадьбу — заплатила, кому надо. Проще говоря, Сашу «отмазали». Вот это было похоже на правду. Сашу у нас в городке знали слишком хорошо — он был форменным психопатом. Его и из армии погнали из-за этого. В армии он занимал должность то ли сержанта, то ли прапорщика, и был со скандалом уволен после того, как до полусмерти избил рядового. После этого он пытался держать себя в руках. На работу он так и не устроился, перебиваясь случайными заработкам и гоняя за товарами в Польшу. Впрочем, половина городка так живёт, в этом Саша не отличался от большинства местных. Но Саша иногда срывался, и в этом была целиком и полностью его вина. Он знал, что ему нельзя пить. Буквально ни грамма. От одной лишь рюмки спиртного ему, что называется, срывало башню, и он полностью утрачивал над собой контроль. Ксения об этом знала, но жалела его. Прятала выпивку, следила, чтобы муж не прикасался к спиртному. Пока не упала в прихожей, получив травму, несовместимую с жизнью. Лёне тогда было пять лет. После Саша сообщил милиции, что в момент гибели Ксении его сын находился у родственников на агроусадьбе. Это было ложью. Лёня был дома. Он стоял в прихожей и видел, как папа с мамой поругались, а потом папа убил маму. Во всяком случае, так он сказал Олесе. И даже показал, «как папа убивал маму» — ухватил её сзади за шею и несколько раз приложил лбом о выступ стены. Легонько. Просто чтобы показать. Олесю это впечатлило.
— Представляешь, у тёти Ксени мозги сразу выскочили, вот отсюдова, — говорила она, тыча себя указательным пальцем в лоб. — Дядя Саша знаешь какой сильный?
— Олеся, не надо так делать. Нельзя показывать на себе. Понятно? — это всё, что я смогла ей тогда ответить. Именно тогда я решила ограничить её общение с Лёней. Перевести её в другую школу я не могла — школа у нас единственная в городке. Тогда я сказала Олесе, что мне не нравится, что она играет с Лёней, потому что девочкам стыдно играть с мальчиками. Она спросила: «Почему?» Объяснить я не смогла, Олеся обиделась, и я поняла, что меня она не послушает. В этой ситуации логичнее всего было поговорить с Сашей, попросить его присмотреть за сыном. Но Сашу я боялась, потому что он был психопатом. Вскоре после смерти Ксении он сорвался основательно — ушёл в глубокий запой и пропал на несколько недель. Его обнаружили на трассе в тридцати километрах от городка в абсолютно невменяемом состоянии. Что с ним приключилось и как он там оказался, Саша объяснить не смог. Всё это время Лёня находился у тётки на агроусадьбе. Тогда Сашу чуть не лишили родительских прав, но его сестра — тётка Лёни — позаботилась о том, чтобы этого не произошло. Она устроила непутёвого братца в частную клинику, и когда его более-менее привели в чувство, основательно с ним поговорила. Свою сестру Саша, очевидно, побаивался, так как после этого он взялся за ум и даже зарегистрировался как индивидуальный предприниматель — что-то связанное с ремонтными работами, по-моему. Но продержался он недолго, через полгода снова «сорвавшись» и устроив безобразный дебош. Вместе с двумя приезжими молодчиками — то ли заказчиками, то ли поставщиками — Саша упился в хлам, и втроём они отправились на местное кладбище громить надгробия. Причём нельзя сказать, что они были совсем уж в невменяемом состоянии, ибо сознательно выбирали надгробия старые и полуразрушенные, со стёршимися надписями, чтобы после гарантированно не получить претензий от родственников. Под утро, протрезвев, молодчики скрылись в неизвестном направлении, а Саша отделался штрафом. Опять-таки не без содействия сестры. Она каждый раз его отмазывала. Помогала с деньгами. Однажды даже попыталась пристроить его к себе на агроусадьбу, но вынуждена была отказаться от его услуг, так как Саша беззастенчиво приворовывал у её клиентов. Никаких угрызений совести он при этом не испытывал, мол они так «богатенькие», с них не убудет.
Сестра прощала все его выходки, очевидно, жалея его, как и покойная Ксения. Пару раз я видела её в городке вместе с дочерью — Сашиной племянницей. Эффектная женщина. Марта её зовут.
Слухи о том, что Саша Каялевич убил свою жену, гуляли по городку уже давно, но взрослые говорили об этом вполголоса и уж конечно, не в присутствии детей. Это случилось четыре года назад. Ксения, Сашина жена, упала в прихожей, ударившись головой о выступ печи (их дом на печном отоплении) и умерла, получив травму, несовместимую с жизнью. Само собой, потом приезжала милиция, это дело расследовали. Гибель Ксении была признана несчастным случаем. Следствие установило, что Саша тут ни при чём. В городке, правда, поговаривали, что очень даже «причём», просто его влиятельная родственница — та самая, что держит агроусадьбу — заплатила, кому надо. Проще говоря, Сашу «отмазали». Вот это было похоже на правду. Сашу у нас в городке знали слишком хорошо — он был форменным психопатом. Его и из армии погнали из-за этого. В армии он занимал должность то ли сержанта, то ли прапорщика, и был со скандалом уволен после того, как до полусмерти избил рядового. После этого он пытался держать себя в руках. На работу он так и не устроился, перебиваясь случайными заработкам и гоняя за товарами в Польшу. Впрочем, половина городка так живёт, в этом Саша не отличался от большинства местных. Но Саша иногда срывался, и в этом была целиком и полностью его вина. Он знал, что ему нельзя пить. Буквально ни грамма. От одной лишь рюмки спиртного ему, что называется, срывало башню, и он полностью утрачивал над собой контроль. Ксения об этом знала, но жалела его. Прятала выпивку, следила, чтобы муж не прикасался к спиртному. Пока не упала в прихожей, получив травму, несовместимую с жизнью. Лёне тогда было пять лет. После Саша сообщил милиции, что в момент гибели Ксении его сын находился у родственников на агроусадьбе. Это было ложью. Лёня был дома. Он стоял в прихожей и видел, как папа с мамой поругались, а потом папа убил маму. Во всяком случае, так он сказал Олесе. И даже показал, «как папа убивал маму» — ухватил её сзади за шею и несколько раз приложил лбом о выступ стены. Легонько. Просто чтобы показать. Олесю это впечатлило.
— Представляешь, у тёти Ксени мозги сразу выскочили, вот отсюдова, — говорила она, тыча себя указательным пальцем в лоб. — Дядя Саша знаешь какой сильный?
— Олеся, не надо так делать. Нельзя показывать на себе. Понятно? — это всё, что я смогла ей тогда ответить. Именно тогда я решила ограничить её общение с Лёней. Перевести её в другую школу я не могла — школа у нас единственная в городке. Тогда я сказала Олесе, что мне не нравится, что она играет с Лёней, потому что девочкам стыдно играть с мальчиками. Она спросила: «Почему?» Объяснить я не смогла, Олеся обиделась, и я поняла, что меня она не послушает. В этой ситуации логичнее всего было поговорить с Сашей, попросить его присмотреть за сыном. Но Сашу я боялась, потому что он был психопатом. Вскоре после смерти Ксении он сорвался основательно — ушёл в глубокий запой и пропал на несколько недель. Его обнаружили на трассе в тридцати километрах от городка в абсолютно невменяемом состоянии. Что с ним приключилось и как он там оказался, Саша объяснить не смог. Всё это время Лёня находился у тётки на агроусадьбе. Тогда Сашу чуть не лишили родительских прав, но его сестра — тётка Лёни — позаботилась о том, чтобы этого не произошло. Она устроила непутёвого братца в частную клинику, и когда его более-менее привели в чувство, основательно с ним поговорила. Свою сестру Саша, очевидно, побаивался, так как после этого он взялся за ум и даже зарегистрировался как индивидуальный предприниматель — что-то связанное с ремонтными работами, по-моему. Но продержался он недолго, через полгода снова «сорвавшись» и устроив безобразный дебош. Вместе с двумя приезжими молодчиками — то ли заказчиками, то ли поставщиками — Саша упился в хлам, и втроём они отправились на местное кладбище громить надгробия. Причём нельзя сказать, что они были совсем уж в невменяемом состоянии, ибо сознательно выбирали надгробия старые и полуразрушенные, со стёршимися надписями, чтобы после гарантированно не получить претензий от родственников. Под утро, протрезвев, молодчики скрылись в неизвестном направлении, а Саша отделался штрафом. Опять-таки не без содействия сестры. Она каждый раз его отмазывала. Помогала с деньгами. Однажды даже попыталась пристроить его к себе на агроусадьбу, но вынуждена была отказаться от его услуг, так как Саша беззастенчиво приворовывал у её клиентов. Никаких угрызений совести он при этом не испытывал, мол они так «богатенькие», с них не убудет.
Сестра прощала все его выходки, очевидно, жалея его, как и покойная Ксения. Пару раз я видела её в городке вместе с дочерью — Сашиной племянницей. Эффектная женщина. Марта её зовут.
Страница
2 из 11
2 из 11
