Вещество

Склонившись над мёртвым животным, он ласково погладил кошку по окоченевшей спине. Именно так — он её погладил, совершенно спокойно и без тени брезгливости, как будто кошка была живой. Олеся смотрела и улыбалась. Поняв, что сейчас она сделает то же самое — наклонится над лужей и погладит дохлую кошку, я выпустила из рук пакеты с продуктами и бросилась к ним со всех ног. «Олеся! Олеся!» — кричала я. Она обернулась. Я вбежала в лужу — в туфлях у меня тут же захлюпала холодная жижа — и схватила её за руку.

— Олеся, ты уроки сделала? А ну-ка, быстро домой! — я потащила её к подъезду.

— Ой, ну ма-а-м! Ну можно мы ещё немножечко погуляем? — канючила она, упираясь.

— Быстренько! Без разговоров.

Я втолкнула её в подъезд. Потом, вернувшись, я подхватила с земли пакеты с продуктами. В туфлях противно хлюпало — теперь придётся сушить их целые сутки. Лёня по-прежнему стоял посреди лужи, в которой плавала дохлая кошка, и смотрел на меня исподлобья, почти с ненавистью. Проходя мимо инсталляции с лебедями и пальмами, я заметила, что плюшевый медведь-инвалид промок насквозь, его синяя шерсть набрякла от влаги. Сломанный зонтик ему не помог.

Назавтра по дороге на работу меня чуть не сшибла машина. Это была полностью моя вина — почтамт находится на тихой улице, и я не привыкла смотреть по сторонам. Всё произошло очень быстро — я вдруг услышала резкий визг тормозов, инстинктивно шарахнулась в сторону и в следующую секунду очутилась на асфальте. Белая легковушка остановилась буквально в полуметре от меня. Дверь распахнулась, из салона выбежал хозяин авто — похоже, он был напуган ещё больше моего. Он явно был не из местных. Городок у нас маленький, мы все знаем друг друга в лицо, а этого человека я видела впервые в жизни. Незнакомец помог мне подняться на ноги, подобрал с земли мою сумочку и подал её мне, всё время спрашивая, в порядке ли я. Падая, я ободрала в кровь ладони и чувствовала, что на коленке будет огромный синяк. Но в целом я была в порядке, о чём я ему и сообщила. Он предложил отвезти меня в больницу. Я ответила, что это лишнее, достаточно царапины обработать перекисью, а для этого у нас на работе есть аптечка.

— Ну давайте хоть до работы вас доведу, — предложил он. Я хотела было отказаться, но сделав шаг, я почувствовала такую острую боль в коленке, что у меня потемнело в глазах. Прихрамывая и опираясь на руку незнакомца, я добрела до почтамта. Он снова предложил отвезти меня в больницу.

— Правда, не стоит. Врачи меня отругают, да и вас заодно за то, что мы отнимаем время у настоящих больных. Со мной всё хорошо, — сказала я. — У вас оптимистический взгляд на мир. Одобряю! — ответил он, смеясь. Улица была безлюдной, частные дома вокруг выглядели пустыми и запертыми, но я чувствовала, что за нами пристально наблюдают из-за каждой занавески. Наверное, разговоров теперь будет на месяц вперёд. Ну ещё бы, не каждый день в нашем городишке случаются ДТП с человеческими жертвами… Убедившись, что я серьёзно не пострадала и подавать в суд не собираюсь, незнакомец расслабился и принялся рассказывать о себе. Его зовут Сергей, он предприниматель, бывший военный, в своё время дослужился до младшего офицерского чина, потом ушёл в частный бизнес, и очень успешно, сейчас он имеет серьёзных партнёров в Российской Федерации и связи в местных эшелонах власти — Сергей назвал несколько фамилий, которые не сказали мне ровным счётом ничего. Не увлекаюсь политикой. В наш городок Сергей приехал, чтобы повидать друга, бывшего сослуживца, ныне частного предпринимателя. Имени сослуживца Сергей не уточнил, но я почему-то сразу подумала о Саше Каялевиче. Тоже мне, предприниматель. Небось надерётся сегодня до зелёных чертей — а как же, армейский друг приехал, и Лёня снова будет где-то прятаться, пока папаша не придёт в чувство. У входа в почтамт мы распрощались.

— Послушайте, Ольга… — начал он, помедлив.

— Я Виктория.

— Да, простите… Когда у вас заканчивается рабочий день? Возможно, вечером у меня будет пара часов свободного времени. Если не возражаете, я могу за вами заехать и… подбросить вас до дому.

— Посмотрим. До свидания, Сергей, — ответила я.

Вечером за мной так никто и не заехал, впрочем, я особо и не рассчитывала.

Вернувшись с работы, я не застала Олесю дома. Кастрюля с супом и сковородка со вторым стояли нетронутые, значит, домой она не заходила. Во дворе я её тоже не заметила. Я ощутила нарастающую тревогу. Выждав ещё минут десять, я вытащила мобильный телефон и набрала её номер. В школе, где учится Олеся, мобильники строжайше запрещены, это распоряжение директора, но мне плевать. У меня нет возможности встречать дочь после школы, я вообще уделяю ей меньше внимания, чем следовало бы, но я могу хотя бы позвонить и убедиться, что с ней всё в порядке. Но даже мобильник иногда становился дополнительным источником тревоги.