Венец Творения

Ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля-ля…

Я не верил в то, что видел. Я не хотел этого видеть, но Антон был уже тут как тут.

— Щенок! Ты жалкая и ничтожная тварь! Ты мразь!— с ненавистью шепчет он. Его яд, сквозящий не только в словах, но и в самом его дыхании, отравляет меня, как отравляет полевой цветок токсичный химический дым. — Ты так и будешь стоять?! Урод! Может быть, ты еще и присоединишься?! Посмотри, какая корма! Нет?! Тогда иди прочь! Дай мне место!

Я теряю над собой контроль. Мои глаза перестают различать цвета, потому, что это уже не мои глаза. Это глаза Антона. Он проскальзывает в комнату, словно невидимый призрак. Его тело сейчас сосредоточие невиданной силы, кажется, что он сможет ударом сломать стену. Но он не пользуется своей силой. Он медленно берет со стола Его Величества металлические ножницы и поворачивается лицом к его спине. Я хочу крикнуть, чтобы он бежал прочь, но знаю, Антон меня не послушает. Вместо этого он начинает тихо подпевать. С каждой секундой его голос набирал все больше силы, пока, наконец, Его Величество не услышало.

— Мразь??— удивленно смотрел он на Антона. Его пенис покачивался прямо перед его лицом. — Что ты здесь делаешь?! Я убью тебя, скотина! Ты у меня будешь землю жрать! Ты…

Антон вдруг быстро рванулся вперед, в следующую секунду вцепившись зубами в мошонку Его Величества. Безумный крик потряс интернат, когда Антон сдавил челюсти. Он тщательно пережевывал яички, словно волчонок, тряся головой из стороны в сторону. Затем, крик перешел в какой-то сдавленный визг и хрип, тогда Антон выплюнул изо рта кровавую кашу.

Его Величество, скрючившись и поскуливая, лежал на полу, и Антон, вытирая струящуюся по подбородку кровь, присел рядом.

— Теперь ты не Ваше Величество. — медленно, внимательно наблюдая за муками насильника, произнес Антон. — Теперь тебя все будут называть — дохлый ублюдок! Договорились?!

Лишь жалкие всхлипы были ему ответом.

— Я тебя спрашиваю!— повысил голос Антон. — Отвечай!

— ДА!— простонал экс-величество.

— Хорошо, ублюдок, теперь сделаем тебя дохлым.

Антон без замаха вонзил ножницы в горло директору интерната. Возле позвоночника вспух небольшой бугорок, там, где кожу приподнял метал. Бугорок тут же прорвался, выпуская ножницы с обратной стороны шеи. И, через несколько секунд, его мучения прекратились.

— Света, ты пойдешь со мной?— спросил Антон у замершей в углу девочки.

В ответ она судорожно замотала головой.

— Почему?

Теперь она плакала.

— Что же, значит я уйду один. — буднично сказал Антон.

— Куда!!!— закричал я.

— Подальше отсюда…

Антон подошел к телефону и набрал номер милиции:

— Здравствуйте!— закричал он в трубку. — Алло, тетенька! Помогите! Здесь меня избивают! Свету бьют! Убить грозятся! Адрес? Я не знаю… Интернат Љ…

— Вот и все!— удовлетворенно повесил трубку Антон. — Скоро здесь будет милиция. А нам нужно ее дождаться. Поднявшийся переполох поможет нам уйти…

004. Агнец.

Улицы встретили нас приветливым, будоражившим сознание светом. Сознание того, что теперь я скоро уподоблюсь асфальту, стану таким же мокрым, дряхлым, грязным и мертвым, никоим образом не радовало меня. Но сознание того, что меня сегодня бить не будут, наполняло душу такой надеждой, словно я выиграл миллиард долларов в лотерею.

Так началась моя жизнь на улицах. Антон покинул меня, чему я был несказанно рад. Меня пугал этот совершенно бесконтрольный субъект. Я не мог воспротивиться ему, я не мог ничего сделать. Мне было больно и страшно. Я ненавидел его.

До приезда милиции мы с Антоном успели переодеться в чистую одежду. Сложить в потертую сумку все вещи, которые у меня были, благо, что их немного, и деньги, которые Антон нашел в карманах Его Величества. Теперь я, в первый раз за долгое время, сытно поужинал. Купленные хот доги были необычайно вкусны, а бутылка лимонада внушила мне божественный трепет. Давно я не был уже столь счастлив. Паровая труба, найденная мной в подвале старой панельной многоэтажки, казалось периной. Я обрел нечто, чему еще не знал названия. Это было свободой…

Или грань. Та грань, что отделяет жизнь от смерти…

Утро было пугающим. За ночь я забыл где нахожусь. И когда я проснулся во тьме, полной незнакомых запахов и звуков, я ужаснулся. Единственным источником света была дыра в стене. Стоя в пыльном солнечном столбе, в самом центре подвала, я чувствовал себя грешником, взирающим из бездны ада на рай. Наконец я вспомнил, где нахожусь, вспомнил я и вчерашние события. Но, странное дело, никаких чувств во мне это не вызвало. Мне не было жаль Его Величество, мне не было страшно, я не вспоминал Свету. Мне было все равно. И это было плохо.

Около часа я просидел на трубе, обхватив руками колени.