Добавить в моё избранное
37 мин, 22 сек 6228
Разноцветные фигуры извивались по стенам, почти трехмерные, будто искусная рендерная картинка. Лампочки перекликались с темнотой.
«Типичный ночной клуб», — он понемногу привык к отсутствию нормального освещения. Знакомый черно-красный стиль, а в целом — прилично, интерьер продуман дизайнерами, смешивает элементы киберготики и средневековья — модная ныне эклектика. Здесь куда приятнее, чем посреди полынного сада, напоминающего дурную декорацию в авангардном театре: в сердцевине зарниц и темноты, пред алтарем сцены, Бруно «свой» — ди-джей, музыкант, властитель дум…
Последнее определение, впрочем, соответствовало Штефану. Хотя бы в мечтах.
Тео и Штефан обогнали его. Тео с деланной скромностью богатого хозяина показывал гостю владения. Перстни и черный лак поблескивали на узком плече вокалиста Das Ich, Штефан не возражал против фамильярности. А поклонник, обладай он хвостом, вилял бы изо всех сил.
«Не удивлюсь, если этот Тео бросится Штефу в ноги и примется вылизывать туфли. А тот и доволен. Пусть теперь попробует заявить, мол, фанатов не выносит. Я ему припомню», — Бруно вслушался в разговор. Затем едва не скрипнул зубами: напарник завел шарманку о культуре, с характерным ехидством отозвался об американцах — в контексте женщины, указавшей дорогу к заведению Тео.
«Он когда-нибудь научится тактичности?» — Бруно подскочил, чтобы следующий раз вовремя ткнуть Штефана в бок.
— А что на заднем дворе? — спросил Штефан.
Неужели догадки о битой посуде оправдаются?
— Бассейн, — ответил Тео, не разжимая синих, будто у утопленника, губ. Он уставился поверх головы Штефана, впервые разорвав визуальный контакт. «Бассейн», — прогудело молчаливое эхо рассыпавшейся колодой Таро, самая мрачная карта коей предназначалась немецкому дуэту. Бассейн. С отравой вместо воды, с крокодилами на дне.
Бруно встряхнулся, припомнив комментарий насчет кроликов. В самом-то деле, ну что он как на иголках сегодня?
Расслабься. И получай удовольствие — оно практически гарантировано, парень — миллионер, и обожает Штефана. Ваш-искренний-последователь, ха-ха. Можно великолепно развлечься, если не забивать мозги необоснованными страхами.
Догадка частично подтвердилась, когда Бруно полез за сигаретами: Тео моментально воздвигся, услужливый, точно дрессированный лакей, и предложил пачку длинных узких трубочек неизвестной марки. Затем, пригласил сесть за столик черного дерева — конечно же, на кресла, обитые багровым бархатом. Цветогамма соблюдалась с педантичностью немецкой, а не американской.
Штефан и Тео расположились рядом.
«Ну вот, а я — третий лишний», — Бруно недовольно присел на краешек, затягиваясь предложенной сигаретой, легкие наполнились чем-то густым. «Опиум?» — Бруно повертел в пальцах узкую трубочку.
Внезапно яркие огни померкли, а оживленная беседа Штефана и Тео отодвинулась на тысячу километров. Черно-алая колода карт извивалась в искривленных когтях старухи-цыганки, а Бруно наблюдал, тяжело облокотившись на услужливую спинку кресла. Цыганка ухмылялась зелеными клыками, а потом у нее встопорщились первые перья, и Бруно принялся считать секунды — когда же старая мошенница обернется вороной?
«Ка-ар!» — Таро рассыпались готическим строением. Одна из картонок упала перед Бруно, и на ней было выгравировано: «ваши-искренние-последователи», она затрепетала, как роженица перед решающим толчком младенца, растеклась бассейном.
«… я не закричу. Оруженосцам выдирают язык, знаешь ли, чтобы они не отговаривали благородных рыцарей от подвигов, и не срывали божеств с их крестов… и я промолчу… такова моя участь, верно?»
Бруно встал, чтобы заглянуть в бассейн. Из дымной водяной мглы выдвинулись руки, желающие обнять его. Он не противился.
— Не возражаете, если я украду у вас Штефа на полчасика? — задали вопрос колыхающиеся глазные яблоки на узлах костяшек. Бруно закашлялся — воздух откатывался от него, наподобие тележки в супермаркете.
— Бруно! — треск рвущейся ткани. Штефан не разбирается с пуговицами, когда торопится, когда освобождает горло напарника. Чтобы тот задышал вновь. Вытряхнуть остекленелость из кофейной радужки. Тонкая не-сигарета тлеет в беспомощно вывернутой вверх ладони. — Да очнись ты!
Рот в рот, горячо и непримиримо. Бруно подчинится. Он — собственность… и Штефу решать… Все.
— Тьфу, ну ты меня и напугал, — осуждение несомненно. Как Бруно посмел отрывать Штефана от интересного разговора — первого по-настоящему интересного разговора за много месяцев. Разговора с тем, кто по-настоящему понимает его.
— Извини.
— Вы меня извините, — Тео перепуган до смерти. «Ну вот, теперь ему и пудры не надо, чтобы скрыть смуглость», — Бруно улыбается — кротко и виновато. Штефану и Тео — по очереди. — Не все переносят мое зелье, просто вы вроде бы курильщик со стажем…
— Семнадцать лет стажа, — уточнил Бруно.
«Типичный ночной клуб», — он понемногу привык к отсутствию нормального освещения. Знакомый черно-красный стиль, а в целом — прилично, интерьер продуман дизайнерами, смешивает элементы киберготики и средневековья — модная ныне эклектика. Здесь куда приятнее, чем посреди полынного сада, напоминающего дурную декорацию в авангардном театре: в сердцевине зарниц и темноты, пред алтарем сцены, Бруно «свой» — ди-джей, музыкант, властитель дум…
Последнее определение, впрочем, соответствовало Штефану. Хотя бы в мечтах.
Тео и Штефан обогнали его. Тео с деланной скромностью богатого хозяина показывал гостю владения. Перстни и черный лак поблескивали на узком плече вокалиста Das Ich, Штефан не возражал против фамильярности. А поклонник, обладай он хвостом, вилял бы изо всех сил.
«Не удивлюсь, если этот Тео бросится Штефу в ноги и примется вылизывать туфли. А тот и доволен. Пусть теперь попробует заявить, мол, фанатов не выносит. Я ему припомню», — Бруно вслушался в разговор. Затем едва не скрипнул зубами: напарник завел шарманку о культуре, с характерным ехидством отозвался об американцах — в контексте женщины, указавшей дорогу к заведению Тео.
«Он когда-нибудь научится тактичности?» — Бруно подскочил, чтобы следующий раз вовремя ткнуть Штефана в бок.
— А что на заднем дворе? — спросил Штефан.
Неужели догадки о битой посуде оправдаются?
— Бассейн, — ответил Тео, не разжимая синих, будто у утопленника, губ. Он уставился поверх головы Штефана, впервые разорвав визуальный контакт. «Бассейн», — прогудело молчаливое эхо рассыпавшейся колодой Таро, самая мрачная карта коей предназначалась немецкому дуэту. Бассейн. С отравой вместо воды, с крокодилами на дне.
Бруно встряхнулся, припомнив комментарий насчет кроликов. В самом-то деле, ну что он как на иголках сегодня?
Расслабься. И получай удовольствие — оно практически гарантировано, парень — миллионер, и обожает Штефана. Ваш-искренний-последователь, ха-ха. Можно великолепно развлечься, если не забивать мозги необоснованными страхами.
Догадка частично подтвердилась, когда Бруно полез за сигаретами: Тео моментально воздвигся, услужливый, точно дрессированный лакей, и предложил пачку длинных узких трубочек неизвестной марки. Затем, пригласил сесть за столик черного дерева — конечно же, на кресла, обитые багровым бархатом. Цветогамма соблюдалась с педантичностью немецкой, а не американской.
Штефан и Тео расположились рядом.
«Ну вот, а я — третий лишний», — Бруно недовольно присел на краешек, затягиваясь предложенной сигаретой, легкие наполнились чем-то густым. «Опиум?» — Бруно повертел в пальцах узкую трубочку.
Внезапно яркие огни померкли, а оживленная беседа Штефана и Тео отодвинулась на тысячу километров. Черно-алая колода карт извивалась в искривленных когтях старухи-цыганки, а Бруно наблюдал, тяжело облокотившись на услужливую спинку кресла. Цыганка ухмылялась зелеными клыками, а потом у нее встопорщились первые перья, и Бруно принялся считать секунды — когда же старая мошенница обернется вороной?
«Ка-ар!» — Таро рассыпались готическим строением. Одна из картонок упала перед Бруно, и на ней было выгравировано: «ваши-искренние-последователи», она затрепетала, как роженица перед решающим толчком младенца, растеклась бассейном.
«… я не закричу. Оруженосцам выдирают язык, знаешь ли, чтобы они не отговаривали благородных рыцарей от подвигов, и не срывали божеств с их крестов… и я промолчу… такова моя участь, верно?»
Бруно встал, чтобы заглянуть в бассейн. Из дымной водяной мглы выдвинулись руки, желающие обнять его. Он не противился.
— Не возражаете, если я украду у вас Штефа на полчасика? — задали вопрос колыхающиеся глазные яблоки на узлах костяшек. Бруно закашлялся — воздух откатывался от него, наподобие тележки в супермаркете.
— Бруно! — треск рвущейся ткани. Штефан не разбирается с пуговицами, когда торопится, когда освобождает горло напарника. Чтобы тот задышал вновь. Вытряхнуть остекленелость из кофейной радужки. Тонкая не-сигарета тлеет в беспомощно вывернутой вверх ладони. — Да очнись ты!
Рот в рот, горячо и непримиримо. Бруно подчинится. Он — собственность… и Штефу решать… Все.
— Тьфу, ну ты меня и напугал, — осуждение несомненно. Как Бруно посмел отрывать Штефана от интересного разговора — первого по-настоящему интересного разговора за много месяцев. Разговора с тем, кто по-настоящему понимает его.
— Извини.
— Вы меня извините, — Тео перепуган до смерти. «Ну вот, теперь ему и пудры не надо, чтобы скрыть смуглость», — Бруно улыбается — кротко и виновато. Штефану и Тео — по очереди. — Не все переносят мое зелье, просто вы вроде бы курильщик со стажем…
— Семнадцать лет стажа, — уточнил Бруно.
Страница
8 из 13
8 из 13
