Добавить в моё избранное
42 мин, 20 сек 10735
Ядовитая зараза, воплощение больной ярости. Только вот, где он ползает?
Марк поднимался по лестнице, внимательно осматривая каждую ступеньку. И не зря: две последние оказались подпиленными. Марк уцепился руками за край люка в потолке, и, подтянувшись, вполз на чердак, при этом чуть не выронив нож. Быстро, встав, мальчик боязливо огляделся по сторонам.
Видимо, дождь прекратился, и солнце выглянуло из осенней хмари, потому что на чердаке стало светлее, бледные лучи солнца пробивались в щели между толстыми досками его стен. Но тьма никуда не делась, она никуда не уходила из этого места. Всюду громоздились коробки и ящики, в углу стоял старый трехколесный велосипед Марка, из тьмы выгладывали манекены, обвешанные зимними шубами и пальто, единственные обитатели чердака. Единственные ли?
Над головой Марка было маленькое, залитое дождем, оконце, сквозь которое на чердак проникал скудный свет. Еще один светлый проем виднелся на другой стороне чердака. Марк направился к нему, лавируя между нагромождениями коробок. Таинственное место. Здесь всюду чувствовалось смрадное дыхание прошлого, пахнущее пылью и нафталином. Самое подходящее место для Спрятанного. Возможно, где-то здесь, между коробок, или за ящиками, находилось его логово, место, где он прятался от солнечных лучей и человеческих взоров. А кто такой Спрятанный? Отвратительный гном, вылезший из подвала? Злой дух этого дома, появившийся из тьмы его закоулков, из пыли под его мебелью, из гнили его старых балок? Или безумный призрак человека, умершего в этих краях и мстящий людям за свою смерть? Марк не знал кто такой Спрятанный, и боялся, страшно боялся узнать.
— Где ты? — спросил у тьмы Марк. Ответа не последовало, лишь где-то прозвучал приглушенный смешок.
— Выходи, гадина! — потребовал, свирепея, Марк, и угрожающе выставил перед собой нож. Но тишина, как будто издевалась над ним.
Оглядываясь по сторонам, мальчик подошел к окну. Здесь, на свету, ему было спокойнее. У его ног, освещаемая лучом солнца, в котором кружились пылинки, стояла коробка, доверху набитая каким-то хламом. На самом верху лежала картонная маска, покрашенная черной краской, и поблескивающая редкой россыпью мелок нарезанных и приклеенных к ней кусочков фольги, похожих на прыщи. Эту маску, когда-то давно, отец надевал на Рождество, чтобы позабавить Марка. Но семилетний Марк тогда очень испугался этой страшной маски, испугался этой страшной маски, испугался до слез. И с тех пор она лежала на чердаке, среди прочего барахла. Сейчас, спустя четыре года, Марк, при взгляде на нее, почувствовал, как холодеет в животе и слабеют ноги, ведь маска точь в точь повторяла Спрятанного!
Марк опустился на корточки перед коробкой, и взял маску в руки. Точно — вылитый Спрятанный! Та же сумасшедшая улыбка от уха до уха, белеющая треугольными, как зубья пилы, зубами, тот же острый нос и хищный раскос глаз — просто дырок, вырезанных в картоне. Обычная маска, помятая, с жалкими белеющимися тесемками порвавшейся резинки. И в то же время было в ней что-то зловещее, что неуловимое.
Марк поднес маску поближе к своему лицу, напряженно вглядываясь в хитрое картонное лицо. Быть может, ожидая, что это лицо даст ответы на все вопросы, мучавшие его. Так он и сидел, маленький мальчик с маской в руках, в пыльном луче света, пока ему не стало казаться, что маска на самом деле и есть Спрятанный. Тогда, чтобы разрушить иллюзию, Марк, с внутренней стороны маски просунул в дырки глазниц два пальца и пошевелил ими. Да, всего лишь старая, никому не нужная маска. С ней можно делать все что угодно, можно даже надеть ее, и с ним ничего не случится.
И Марк надел ее дрожащими пальцами, на одно короткое мгновение, закрыв свое лицо этой ухмыляющейся, злобной маской. И в тот же миг, может, из-за прикосновения серого, пыльного картона, а может, из-за того, что увидел мир через глазницы этой черной маски, но Марк с криком отвращения отшвырнул ее в сторону. Маска ударилась о стену и упала куда-то за ящики.
Марк машинально вытер руку о штаны и снова склонился над коробкой, где из кучи тряпья и сломанных игрушек, торчал уголок большой, пожелтевшей от времени, толстой картонки. Марк вытащи ее, чтобы рассмотреть поближе. На одной стороне ничего не было, а на другой… на другой была свежая надпись, сделанная красным мелком, короткая лаконичная, с тремя восклицательными знаками. Она гласила «Умри!»
За спиной мальчика раздался какой-то шум. Марк моментально оглянулся, схватив с пола нож. Сзади стоял манекен, точнее уже не стоял, а падал, прямо на Марка, грозя пригвоздить его к доскам пола длинными ножами. Манекен был пронзен ими насквозь, и лезвия ножей торчали из его пластмассовой груди, их острия летели прямо на мальчика. Марк успел откатиться в сторону, и манекен упал рядом, ножи со стуком вонзились в пол.
Марк сразу вскочил на ноги, и вдруг, напротив, из тьмы, вынырнула рожа настоящего Спрятанного, поблескивающего своими глазками и неизменной зубастой ухмылкой.
Марк поднимался по лестнице, внимательно осматривая каждую ступеньку. И не зря: две последние оказались подпиленными. Марк уцепился руками за край люка в потолке, и, подтянувшись, вполз на чердак, при этом чуть не выронив нож. Быстро, встав, мальчик боязливо огляделся по сторонам.
Видимо, дождь прекратился, и солнце выглянуло из осенней хмари, потому что на чердаке стало светлее, бледные лучи солнца пробивались в щели между толстыми досками его стен. Но тьма никуда не делась, она никуда не уходила из этого места. Всюду громоздились коробки и ящики, в углу стоял старый трехколесный велосипед Марка, из тьмы выгладывали манекены, обвешанные зимними шубами и пальто, единственные обитатели чердака. Единственные ли?
Над головой Марка было маленькое, залитое дождем, оконце, сквозь которое на чердак проникал скудный свет. Еще один светлый проем виднелся на другой стороне чердака. Марк направился к нему, лавируя между нагромождениями коробок. Таинственное место. Здесь всюду чувствовалось смрадное дыхание прошлого, пахнущее пылью и нафталином. Самое подходящее место для Спрятанного. Возможно, где-то здесь, между коробок, или за ящиками, находилось его логово, место, где он прятался от солнечных лучей и человеческих взоров. А кто такой Спрятанный? Отвратительный гном, вылезший из подвала? Злой дух этого дома, появившийся из тьмы его закоулков, из пыли под его мебелью, из гнили его старых балок? Или безумный призрак человека, умершего в этих краях и мстящий людям за свою смерть? Марк не знал кто такой Спрятанный, и боялся, страшно боялся узнать.
— Где ты? — спросил у тьмы Марк. Ответа не последовало, лишь где-то прозвучал приглушенный смешок.
— Выходи, гадина! — потребовал, свирепея, Марк, и угрожающе выставил перед собой нож. Но тишина, как будто издевалась над ним.
Оглядываясь по сторонам, мальчик подошел к окну. Здесь, на свету, ему было спокойнее. У его ног, освещаемая лучом солнца, в котором кружились пылинки, стояла коробка, доверху набитая каким-то хламом. На самом верху лежала картонная маска, покрашенная черной краской, и поблескивающая редкой россыпью мелок нарезанных и приклеенных к ней кусочков фольги, похожих на прыщи. Эту маску, когда-то давно, отец надевал на Рождество, чтобы позабавить Марка. Но семилетний Марк тогда очень испугался этой страшной маски, испугался этой страшной маски, испугался до слез. И с тех пор она лежала на чердаке, среди прочего барахла. Сейчас, спустя четыре года, Марк, при взгляде на нее, почувствовал, как холодеет в животе и слабеют ноги, ведь маска точь в точь повторяла Спрятанного!
Марк опустился на корточки перед коробкой, и взял маску в руки. Точно — вылитый Спрятанный! Та же сумасшедшая улыбка от уха до уха, белеющая треугольными, как зубья пилы, зубами, тот же острый нос и хищный раскос глаз — просто дырок, вырезанных в картоне. Обычная маска, помятая, с жалкими белеющимися тесемками порвавшейся резинки. И в то же время было в ней что-то зловещее, что неуловимое.
Марк поднес маску поближе к своему лицу, напряженно вглядываясь в хитрое картонное лицо. Быть может, ожидая, что это лицо даст ответы на все вопросы, мучавшие его. Так он и сидел, маленький мальчик с маской в руках, в пыльном луче света, пока ему не стало казаться, что маска на самом деле и есть Спрятанный. Тогда, чтобы разрушить иллюзию, Марк, с внутренней стороны маски просунул в дырки глазниц два пальца и пошевелил ими. Да, всего лишь старая, никому не нужная маска. С ней можно делать все что угодно, можно даже надеть ее, и с ним ничего не случится.
И Марк надел ее дрожащими пальцами, на одно короткое мгновение, закрыв свое лицо этой ухмыляющейся, злобной маской. И в тот же миг, может, из-за прикосновения серого, пыльного картона, а может, из-за того, что увидел мир через глазницы этой черной маски, но Марк с криком отвращения отшвырнул ее в сторону. Маска ударилась о стену и упала куда-то за ящики.
Марк машинально вытер руку о штаны и снова склонился над коробкой, где из кучи тряпья и сломанных игрушек, торчал уголок большой, пожелтевшей от времени, толстой картонки. Марк вытащи ее, чтобы рассмотреть поближе. На одной стороне ничего не было, а на другой… на другой была свежая надпись, сделанная красным мелком, короткая лаконичная, с тремя восклицательными знаками. Она гласила «Умри!»
За спиной мальчика раздался какой-то шум. Марк моментально оглянулся, схватив с пола нож. Сзади стоял манекен, точнее уже не стоял, а падал, прямо на Марка, грозя пригвоздить его к доскам пола длинными ножами. Манекен был пронзен ими насквозь, и лезвия ножей торчали из его пластмассовой груди, их острия летели прямо на мальчика. Марк успел откатиться в сторону, и манекен упал рядом, ножи со стуком вонзились в пол.
Марк сразу вскочил на ноги, и вдруг, напротив, из тьмы, вынырнула рожа настоящего Спрятанного, поблескивающего своими глазками и неизменной зубастой ухмылкой.
Страница
10 из 12
10 из 12
