Спрятанный

— Порой мне кажется, Марк, что лучше было бы спрятать эту бутылку далеко-далеко, или вообще выкинуть ее. Твой отец стал слишком много пить…

— Как мистер Форан, — подсказал Марк.

Генри Форан однажды так напился, что вывалился из окна собственного дома и свернул шею.

— Не говори так Марк. Это дьявол шепчет тебе на ухо.

— А разве не так? — спросил Марк с детской бесхитростностью, поднимая на бабушку свои глаза, грустные и насмешливые одновременно.

Эмма Кинни плотные закутались в плед и, встав с кресла, зашаркала к своей кровати.

— Что-то устала я, Марк, надо прилечь, отдохнуть.

Марк заботливо взбил подушки, и бабушка Кинни с благодарной улыбкой улеглась на кровать, укрывшись пледом, как одеялом. Глаза ее закрылись, и мальчик осторожно, на цыпочках, выскользнул из комнаты, плотно закрыв дверь. Он оказался в длинном темном коридоре, оклеенном старыми выцветшими обоями, с рядами дверей по обе стороны. Марк пошел к лестнице вниз — лицо нахмуренное, кулаки сжаты. Дом был пуст, ничто не мешало Марку сделать, то что он должен был сделать, и что следовало сделать уже давно.

Мальчик спустился на первый этаж, зашел на кухню, и, открыв ящик буфета, достал оттуда самый большой и острый кухонный нож. Спрятанный слишком долго держал в страхе этот дом. Кто-то должен был остановить это.

Сжимая в кулаке нож, Марк выше в гостиную, которая вдруг стала странным и таинственным местом, погруженным в тень. Как колодец. Над головой побеленный потолок, под ногами зеленый, с бахромой по краям, ковер. На стенах ковры и картины. Пианино, стол, диван, стулья — все в какой-то таинственной дымке полумрака, наверное, из-за наглухо задернутых штор. И тишина, мертвая, неподвижная тишина — царица этого дома. Даже настенные часы не идут, замерли на половине десятого, словно само Время остановилось в этом доме. Марк шагнул было к ним, чтобы завести, когда за его спиной, неожиданно прогоняя тишину, заиграло мамино пианино. Загремели те простенькие аккорды, которые обычно одним пальцем наигрывал Марк, но теперь они звучали громко и неистово, будто кто-то яростно бил кулаком по клавишам.

У Марка перехватило дыхание, он мгновенно обернулся и выставил вперед нож. Но пианино сразу замолчало, табуретка перед ним оказалась пуста, только лениво всколыхнулись шторы ближайшего окна. Дом снова погрузился в гробовую тишину.

Марк судорожно сглотнул; он стоял истуканом посреди гостиной, не решаясь подойти к пианино. Дом Кинни, страшный дом Кинни, слишком большой, слишком пустой, слишком тихий. Страх жил в этом доме, околдовывая Марка, холодя его сердце в своем крепко сжатом ледяном кулаке.

— Ты здесь? — слабым голосом спросил Марк у пианино и дивана, у молчаливых картин и ковров, больше всего боясь ответа.

— Здесь, — раздался тихий шепот, холодный, как зимний ветер, и ядовитый, как змея.

— Где?! — взгляд Марка лихорадочно бегал по стенам и по мебели, силясь разглядеть маленькую уродливую фигурку, прячущуюся в тени. Но нигде никого не было.

— А ты найди, — злорадная усмешка. Голос слышался где-то на лестнице, и постепенно удалялся, поднимаясь наверх. — Поиграем в прятки, Дружок-Пирожок. Найдешь меня — получишь Приз.

Приз? Какой еще Приз? Марк сорвал с себя оцепенение и подбежал к лестнице. На ней никого не было. Но что это? Наверху раздался тихий шорох и издевательский смешок. Марк начал подниматься по лестнице, осторожно и медленно, касаясь левой рукой перил. Поднявшись на несколько ступенек, Марк заметил на стене, справа, перечеркнувшую узор обоев, стрелку, нарисованную красным мелком (откуда у Спрятанного красный мелок… Она указывала наверх. Над ней красные, корявые буквы складывались в короткую надпись: «Иди».

И Марк послушно пошел наверх. Минуя второй этаж, он увидел вторую стрелку, указывающую на третий этаж. Надпись над ней гласила: «Найди».

«Скрип-Скрип!» — жалобно говорили ступени, эхом разносясь по тихой пустоте дома, когда Марк поднимался на третий этаж. Еще не доходя до конца лестницы, мальчик увидел длинную красную стрелку, пересекающую стенку напротив, и без стеснения проходящую по нескольким картинам с английским пейзажами. Судя по направлению стрелки, Марку следовало идти в другой конец дома, по длинному коридору. «Спеши»— советовала ему надпись над стрелкой.

Марк отлично знал, куда вел этот узкий, темный коридор. К приставной лестнице на чердак — пыльное, мрачное место, где каждая вещь была пропитана ароматом прошлого. Проходя по коридору, Марк заглянул в комнату бабушки Кинни. Эмма спала, и успокоенный Марк закрыл дверь. Дойдя до конца коридора, он в нерешительности остановился, глядя на четвертую стрелку, указывающую на зияющий темный квадрат отверстия в потолке, к которому была приставлена деревянная лестница. Рядом со стрелкой было написано: «Великий Ползун».

Действительно, Спрятанный и есть Великий Ползун, Великий Червь этого дома, глист, портящий все, к чему прикоснется.