Добавить в моё избранное
42 мин, 20 сек 10723
Эмма Кинни уже давно думала обо всем этом, и только одна разгадка была у этой зловещей тайны, но она отчаянно старалась найти другую, не желая верить ужасной истине.
Этой ночью в Олдбридже разразилась сильная гроза. В чернильно-черном небе раскатисто грохотал гром, ослепительные вспышки молний мелькали сквозь стеклянную завесу ливня. В своей комнате на втором этаже, Марк, лежа на кровати, натянул ватное одеяло до подбородка и зачарованно смотрел в щель между неплотно задернутыми занавесками. Ливень бешено хлестал в окно, и яростно сверкала молния. При каждом новом всплеске света, комната на долю мига озарялась бледной вспышкой, и все предметы в ней, казалось, вырастили, отбрасывая длинные черные тени. В эту долю мига все казалось Марку каким-то чужим, незнакомым, хотя мальчик отлично знал обстановку своей комнаты с раннего детства. У стены, около двери, стоял невысокий комод, сколоченный отцом. К противоположной стене в несколько рядов были прибиты полки, заставленные рядами потрепанных книг и бравыми оловянными солдатиками, между ними вперемешку лежали цветные мелки, пуговицы, картонные модели самолетов, журнальные вырезки с фотографиями автомобилей, пара игральных костей и маленькие фарфоровые Весы, подарок бабушки Кинни на семилетие Марка. Марк по знаку Зодиака Весы, одно уравновешивает другое. Здесь же стоял стул, Марк обычно вставал на него, чтобы достать до верхних полок.
Еще один стул, с мягкой обивкой и высокой спинкой, стоял возле кровати Марка. Когда-то давно, каждый вечер на него садилась мама Марка, зажигала ночник, в форме улыбающейся кошачьей мордочки, и своим особым, мягким голосом читала сыну сказки. После смерти матери, Марк никогда не садился на этот стул.
Но сейчас, когда он сжимался под одеялом при каждом новом раскате грома и жмурил глаза при вспышках молний, ему как никогда захотелось прикоснуться к стулу, хотя бы посмотреть на него, чтобы почувствовать так не хватающие ему тепло, любовь, ласку. Всего лишь призрачные эмоции из прошлого, но все же лучше, чем ничего.
Марк повернулся и попытался примерно прикинуть, где стоит стул, без толку вглядываясь в темноту. «Молния, пожалуйста, сверкни сейчас!» — бросал мальчик во тьму нежные призывы, где-то в глубине души ожидая, что при свете молнии он убедится, что мама так и сидит на стуле с книжкой в руке, будто никуда и не уходила. Но когда очередная молния на мгновение разорвала ночь, Марк не выдержал и закричал. Да и любой на его месте закричал бы, не сомневаюсь, ведь на стуле сидел не кто иной, как Спрятанный! Секундный мазок света очертил контуры его маленькой скрюченной фигуры и безумную ухмылку, сверкающую двумя рядами оскаленных клыков.
Удар грома заглушил тонкий детский вскрик и Спрятанный, злобно зашипев, по-лягушачьи прыгнул на Марка. В руке у него что-то блеснуло. Монстр вспрыгнул на грудь мальчика, придавив ее костлявыми коленками, его длинные пальцы грубо сгребли волосы на затылке Марка, запрокидывая назад его голову. Горла мальчика коснулся холодный острый металл. Марк сообразил, что было в руке у Спрятанного — большие острые бабушкины ножницы. Он наверняка стащил их из ее комода.
— Так-так-так, вот вы и попались, Марк Энтони Кинни! — торжественным замогильным голосом заявил Спрятанный, причем имя Марка он как бы с отвращением выплюнул. — Какое будет последнее желание перед смертью?
В темноте плотоядно поблескивала акулья ухмылка Спрятанного. Когда сверкнула молния, Марк увидел — совсем близко! — его лицо, нет, не лицо, а уродливую рожу, злую, хитрую. Серая, землистая кожа обтягивала непропорционально большой по сравнению с телом череп, злобные глаза с узкими щелками зрачков, были прищурены, левое веко чуть подрагивало в нервном тике. Марк зажмурил глаза, чтобы не видеть этот кошмар, и почувствовал, как на штанишках пижамы расплывается влажное пятно.
— Ай-яй-яй, какая неприятность, Марк, похоже, пустил струю! Ведь он знает, что одному глупому мальчишке, который вечно лезет не в свои дела и писается в постель, сейчас придется у-ме-реть! — продолжал глумиться над Марком Спрятанный.
— Пожалуйста … не убивай меня, — одними губами промолвил мальчик, готовый разреветься от страха.
— Да ну? Тогда какого черта я сюда явился? Хотя… Хотя конечно можно оставить тебя в живых, но при одном условии. Ты будешь должен мне Выкуп, понял? Ты выкупишь свою жизнь смертью!
— Смертью?
— Смертью, Дружок-Пирожок, смертью. Ну почему ты такой тупой? Давненько я уже не устраивал своих забав, правда? И я чувствую, что завтра будет замечательный день, просто отличный денек, чтобы укокошить кого-нибудь из вашей семейки!
— Нет! — яростно выкрикнул Марк и попытался сбросить с себя Спрятанного. Но тот, извернувшись, больно дернул мальчика за волосы, и, с раздраженным шипением, угрожающе замахнулся на него ножницами. Марк замолчал, скривив лицо от боли. Монстр нагнулся к уху мальчика — воздух с присвистом вырывался сквозь сжатые зубы, раздувались темные провалы ноздрей.
Этой ночью в Олдбридже разразилась сильная гроза. В чернильно-черном небе раскатисто грохотал гром, ослепительные вспышки молний мелькали сквозь стеклянную завесу ливня. В своей комнате на втором этаже, Марк, лежа на кровати, натянул ватное одеяло до подбородка и зачарованно смотрел в щель между неплотно задернутыми занавесками. Ливень бешено хлестал в окно, и яростно сверкала молния. При каждом новом всплеске света, комната на долю мига озарялась бледной вспышкой, и все предметы в ней, казалось, вырастили, отбрасывая длинные черные тени. В эту долю мига все казалось Марку каким-то чужим, незнакомым, хотя мальчик отлично знал обстановку своей комнаты с раннего детства. У стены, около двери, стоял невысокий комод, сколоченный отцом. К противоположной стене в несколько рядов были прибиты полки, заставленные рядами потрепанных книг и бравыми оловянными солдатиками, между ними вперемешку лежали цветные мелки, пуговицы, картонные модели самолетов, журнальные вырезки с фотографиями автомобилей, пара игральных костей и маленькие фарфоровые Весы, подарок бабушки Кинни на семилетие Марка. Марк по знаку Зодиака Весы, одно уравновешивает другое. Здесь же стоял стул, Марк обычно вставал на него, чтобы достать до верхних полок.
Еще один стул, с мягкой обивкой и высокой спинкой, стоял возле кровати Марка. Когда-то давно, каждый вечер на него садилась мама Марка, зажигала ночник, в форме улыбающейся кошачьей мордочки, и своим особым, мягким голосом читала сыну сказки. После смерти матери, Марк никогда не садился на этот стул.
Но сейчас, когда он сжимался под одеялом при каждом новом раскате грома и жмурил глаза при вспышках молний, ему как никогда захотелось прикоснуться к стулу, хотя бы посмотреть на него, чтобы почувствовать так не хватающие ему тепло, любовь, ласку. Всего лишь призрачные эмоции из прошлого, но все же лучше, чем ничего.
Марк повернулся и попытался примерно прикинуть, где стоит стул, без толку вглядываясь в темноту. «Молния, пожалуйста, сверкни сейчас!» — бросал мальчик во тьму нежные призывы, где-то в глубине души ожидая, что при свете молнии он убедится, что мама так и сидит на стуле с книжкой в руке, будто никуда и не уходила. Но когда очередная молния на мгновение разорвала ночь, Марк не выдержал и закричал. Да и любой на его месте закричал бы, не сомневаюсь, ведь на стуле сидел не кто иной, как Спрятанный! Секундный мазок света очертил контуры его маленькой скрюченной фигуры и безумную ухмылку, сверкающую двумя рядами оскаленных клыков.
Удар грома заглушил тонкий детский вскрик и Спрятанный, злобно зашипев, по-лягушачьи прыгнул на Марка. В руке у него что-то блеснуло. Монстр вспрыгнул на грудь мальчика, придавив ее костлявыми коленками, его длинные пальцы грубо сгребли волосы на затылке Марка, запрокидывая назад его голову. Горла мальчика коснулся холодный острый металл. Марк сообразил, что было в руке у Спрятанного — большие острые бабушкины ножницы. Он наверняка стащил их из ее комода.
— Так-так-так, вот вы и попались, Марк Энтони Кинни! — торжественным замогильным голосом заявил Спрятанный, причем имя Марка он как бы с отвращением выплюнул. — Какое будет последнее желание перед смертью?
В темноте плотоядно поблескивала акулья ухмылка Спрятанного. Когда сверкнула молния, Марк увидел — совсем близко! — его лицо, нет, не лицо, а уродливую рожу, злую, хитрую. Серая, землистая кожа обтягивала непропорционально большой по сравнению с телом череп, злобные глаза с узкими щелками зрачков, были прищурены, левое веко чуть подрагивало в нервном тике. Марк зажмурил глаза, чтобы не видеть этот кошмар, и почувствовал, как на штанишках пижамы расплывается влажное пятно.
— Ай-яй-яй, какая неприятность, Марк, похоже, пустил струю! Ведь он знает, что одному глупому мальчишке, который вечно лезет не в свои дела и писается в постель, сейчас придется у-ме-реть! — продолжал глумиться над Марком Спрятанный.
— Пожалуйста … не убивай меня, — одними губами промолвил мальчик, готовый разреветься от страха.
— Да ну? Тогда какого черта я сюда явился? Хотя… Хотя конечно можно оставить тебя в живых, но при одном условии. Ты будешь должен мне Выкуп, понял? Ты выкупишь свою жизнь смертью!
— Смертью?
— Смертью, Дружок-Пирожок, смертью. Ну почему ты такой тупой? Давненько я уже не устраивал своих забав, правда? И я чувствую, что завтра будет замечательный день, просто отличный денек, чтобы укокошить кого-нибудь из вашей семейки!
— Нет! — яростно выкрикнул Марк и попытался сбросить с себя Спрятанного. Но тот, извернувшись, больно дернул мальчика за волосы, и, с раздраженным шипением, угрожающе замахнулся на него ножницами. Марк замолчал, скривив лицо от боли. Монстр нагнулся к уху мальчика — воздух с присвистом вырывался сквозь сжатые зубы, раздувались темные провалы ноздрей.
Страница
3 из 12
3 из 12
