Спрятанный

— Это ведь всего лишь игра, это наша с тобой игра, — хрипло шептал Спрятанный в ухо Марка, отчаянно пытавшегося не слушать эти жестокие, не оставляющие выбора слова. — Одно подменяет другое. Ты выживаешь, а кто-то умирает, это Выкуп, Марк, цена за твою жизнь. Все правильно — кто-то должен умереть, только назови имя!

— Нет!

— Скажи имя, гаденыш!

— Нет, нет, нет, нет…

Марк вдруг вспомнил, что была одна сказка, которая почему-то не нравилась маме, и та не любила ее читать. Напротив, Марк любил эту сказку больше других, и он часто просил маму прочитать ее. Это была сказка про злых маленьких гномов, которые воровали у людей золото и хранили его в своих подземных логовах. В книжке было много цветных, красочных картинок, изображающих гномов, и Спрятанный был очень похож на этих безобразных созданий. Маленький, серый, остроухий, с большой головой на хилом теле, как у ребенка, больного рахитом, и с искаженной злобой гримасой — вылитый гном!

— Прочь, гном! — дрожащим голосом выкрикнул Марк, вспомнив, как прогоняли гномов герои сказок. — Ступай в земляные пещеры и жри свое золото!

Спрятанный затрясся в приступе болезненного лающего смеха, и заговорил — голова мелко трясется, зубы щелкают, роняя на одеяло капли вязкой слюны.

— Я никуда не уйду по твоему желанию, идиот, мы с тобой неразрывно связаны. Думаешь, почему только ты видишь меня, а? Пошевели-ка мозгами. Чтоб тебя! Какого черта ты отпираешься?! Жалеешь свою распроклятую семейку? Да им наплевать на тебя! Они тебя в упор не видят, в грош не ставят! Отомсти им! Они все сволочи, гнусные, противные сволочи! — глаза Спрятанного затуманились, пальцы отпустили волосы Марка и сжали воздух в цепком кулаке, судорожно стискивая его, будто давя чье-то горло. Голос Спрятанного изменился, он стал тонким и высоким, как у маленького ребенка. — Гадкие, гадкие, гадкие, плохие! Верните мне, верните! Как я вас всех ненавижу-у-у!

— Ты псих! — крикнул мальчик в физиономию монстра, грязно оскорбившего его родных, которых он так любил, и гнев вскипел в нем, выталкивая слова наружу. — Псих! Проклятый, свихнувшийся выродок! Не трогай их!

Марк собрался с силами и столкнул с себя Спрятанного. Карлик упал на спину, выронив ножницы, грязно выругался и принялся шарить руками по одеялу, пытаясь отыскать их. Но сзади на него уже набросился Марк, сжав руками его худую, тонкую шею. Чудовище зашипело, начало плеваться и извиваться, как змея. У ног мальчика клацнули, словно зубья капкана, челюсти Спрятанного. Острый локоть ударил Марка в грудь, отбрасывая его, и мальчик ударился затылком о стену с такой силой, что из глаз брызнули слезы. Из темноты донесся радостный визг — Спрятанный нашел-таки ножницы.

И в тот момент, когда смерть уже распахнула свои холодные объятия для Марка Кинни, в коридоре раздалась спасительная, тяжелая и такая знакомая поступь отцовских шагов. Спрятанный взвыл от ярости и спрыгнул на пол.

— Ты еще пожалеешь, гаденыш, завтра я все равно прикончу кого-нибудь, за мной не заржавеет! — успел он бросить через плечо, прежде чем скрипнула, открываясь дверь, и ровное оранжевое пламя свечи разогнало тьму. В дверном проеме появилась фигура отца Марка с подсвечником в руке, его обеспокоенное, заспанное лицо, освещенное свечой, медным пятном выделялось в темноте. Марк успел увидеть, как Спрятанный черной тенью мелькнул у его ног и исчез, растворившись во мраке коридора.

— Все в порядке, Марк? — спросил Артур Кинни, войдя в комнату. — Я слышал, ты кричал. Приснился кошмар?

Где-то в дальнем конце коридора зашлепали тряпичные тапочки тетушки Сары, с лестницы послышались взволнованные голоса — с третьего этажа спускались дядя Ричард и тетушка Сью. «Если я сейчас скажу им правду, что Спрятанный приставил к моему горлу ножницы, то они точно не поверят мне» — лихорадочно думал Марк. — «А завтра снова позовут доктора Кернби или доктора Одойла. Они все решат, что я спятил!»

— Да, папа, — с трудом вымолвил Марк, проглотив комок в горле, — я видел очень плохой сон… но теперь все в порядке! Не беспокойтесь из-за меня, пожалуйста.

— Точно все хорошо?

— Да, да, все нормально. Только … оставь здесь свечу.

Артур аккуратно поставил медный подсвечник на комод и, немного помявшись у порога, пожелал сыну спокойной ночи и закрыл дверь. Марк услышал за дверью многоголосый шепот, и устало закрыл глаза, чувствуя в безопасности. Маленький янтарный огонек горел ровно, не колеблясь, давая мальчику полную уверенность, что никакие дожди за окном, никакие твари из черных теней не смогут погасить этот крохотный кусочек света.

А завтра… Завтра Марк должен помешать Спрятанному, этому злобному гному, осуществить его гнусный план. Завтра будет трудный день.

С самого утра в воздухе стоял устойчивый запах мокрых, гниющих листьев. Они толстым буро-желтым ковром скопились на земле у дома Кинни и на крышах его пристроек.