Добавить в моё избранное
42 мин, 37 сек 7795
Но вероятность ровно пятьдесят процентов. Ну, либо увидим, либо не увидим, — он усмехнулся. — Пойми, я не смеюсь над твоими фобиями, но будь уверена — пока ты сама не захочешь иного — твоя психика в безопасности.
На этих словах он вонзил ключ в замок железной двери с неаккуратной красной надписью «Служебное помещение». Ниже замазкой кто-то добавил «Посторонним вход воспрещён».
— Мы не посторонние, как понимаю? — Лика сдавленно улыбнулась.
— Только мы.
Помещение состояло из двух частей — вначале находился тесный предбанник и большая комната, в которой за дверным проёмом виднелось несколько шкафов. Пол и стены покрывала плитка синего и голубого цветов.
— Присаживайся, — откуда-то Марс выдвинул доселе скрывавшийся стул и запер дверь изнутри. Лика рухнула на него и откинулась на шаткую спинку, пока мальчик запирал дверь изнутри. — Устала?
— Если только морально, — одним глазом она посмотрела на Марса и увидела, как тот стянул повязку, скинул куртку и встал у стены напротив. Свой пуховик она повесила на спинку стула. — Так что ты хотел мне рассказать?
— Ты точно готова?
Она заметила, как он, обняв себя, нервно теребит пальцами рукава рубашки.
— Да.
— Что ж. Думаю, тебе и так давно понятно, что я — не самый обычный человек и в некоторых мелочах отличаюсь от тебя и кого бы то ни было.
— Ты — вампир?
— Неее, ты что, — Марс нервно засмеялся. — «Сумерки» — не наш формат, солнце.
Солнце. Он назвал её солнцем! Внутри, в области сердца, резко потеплело — так к ней ещё никто не обращался.
С минуту слова ворочались на языке, но не хотели выходить наружу, подкатывали воздухом к горлу и пропадали, как только она хотела озвучить их.
Поэтому Лика предпочла молчать, ожидая продолжения: пусть разговор станет монологом. Так проще не сказать лишнего.
И он продолжил.
— Честно говоря, даже не знаю, с чего начать. Такой момент, что все слова путаются, — он отвёл взгляд в сторону большей комнаты. — Да ты меня понимаешь, думаю — я стесняюсь откровенничать, словно влюблённая девчонка.
И снова его слова будто ужалили Лику, но она решила не подать виду и продолжила слушать с напускным равнодушием.
— И всё же продолжу в хронологическом порядке. Если говорить с самого начала — я понятия не имею, кто мои родители, откуда я, и так далее. Всю осознанную жизнь я жил с людьми, не имеющими со мной никаких кровных связей. Что можно сказать точно — я сменил около пятнадцати семей, чем мог бы довести до ручки любую организацию по попечительству. Но по официальным документам меня вообще не существует, отчего мне приходилось жить в семьях знакомых прошлых «опекунов».
— Как-то непонятно звучит…
— Объясняю. Каждая семья, взявшая меня к себе, рано или поздно умирала. Затем у них находились сердобольные друзья или родственники, по доброте душевной решали меня приютить, а после история повторялась…
— И что со всеми ними случилось?
В голове уже активно строился план побега, несмотря на полное доверие к Марсу: а вдруг он всё же маньяк, которому только это доверие и необходимо?
— Болезнь неизвестного генезиса, как говорили врачи. Если проще — усыхали безо всякой на то причины, медленно и болезненно.
— И ты всё это видел?! Бедная твоя психика, — теперь его стало невыносимо жалко.
— Ну почему же бедная? Богатая. Психическими расстройствами, — усмехнулся он. — А вообще… Именно я и был косвенной причиной происходившего.
— Но как…?
— Слушай дальше. Лет в семь, может, чуть позже, когда я жил в семье Соколовых, у которых уже был мальчишка примерно моего возраста, я даже называл его братом, во мне открылся так называемый дар. Может, слышала о таком — лечение наложением рук. Впервые я опробовал его именно на том парнишке, когда тот потянул связки на руке после неудачной игры в футбол. Сделал всё инстинктивно, не понимая, чем вообще занимаюсь, но, по его словам, боль ушла резко и не возвращалась целые сутки.
— Вау… — только и смогла выдохнуть Лика. Она не сомневалась, что Марс говорит правду, ибо уже приходилось испытывать на себе его силу не раз. Благодаря этому она уже месяц как забыла о мигренях и вечном головокружении, а мир стал ярче без постоянной боли и горстей лекарств.
— Но его семья умерла даже быстрее, чем остальные, и ничем помочь я так и не смог. Бесполезный дар! Я был похож на таблетку какого-то дешёвого анальгина, лишь снимающего симптомы, но не лечившую ни-че-го. Близкие мне люди продолжали дохнуть, как мухи от дихлофоса, а я не понимал, в чём дело. И лишь к одиннадцати до меня дошло…
— Так в чём же дело?
— Тогда я уже активно практиковался и во время одной из таких практик обнаружил, что когда боль уходит из человека, его энергия переходит ко мне. Будто увидел невидимые ниточки, протянутые к рукам.
На этих словах он вонзил ключ в замок железной двери с неаккуратной красной надписью «Служебное помещение». Ниже замазкой кто-то добавил «Посторонним вход воспрещён».
— Мы не посторонние, как понимаю? — Лика сдавленно улыбнулась.
— Только мы.
Помещение состояло из двух частей — вначале находился тесный предбанник и большая комната, в которой за дверным проёмом виднелось несколько шкафов. Пол и стены покрывала плитка синего и голубого цветов.
— Присаживайся, — откуда-то Марс выдвинул доселе скрывавшийся стул и запер дверь изнутри. Лика рухнула на него и откинулась на шаткую спинку, пока мальчик запирал дверь изнутри. — Устала?
— Если только морально, — одним глазом она посмотрела на Марса и увидела, как тот стянул повязку, скинул куртку и встал у стены напротив. Свой пуховик она повесила на спинку стула. — Так что ты хотел мне рассказать?
— Ты точно готова?
Она заметила, как он, обняв себя, нервно теребит пальцами рукава рубашки.
— Да.
— Что ж. Думаю, тебе и так давно понятно, что я — не самый обычный человек и в некоторых мелочах отличаюсь от тебя и кого бы то ни было.
— Ты — вампир?
— Неее, ты что, — Марс нервно засмеялся. — «Сумерки» — не наш формат, солнце.
Солнце. Он назвал её солнцем! Внутри, в области сердца, резко потеплело — так к ней ещё никто не обращался.
С минуту слова ворочались на языке, но не хотели выходить наружу, подкатывали воздухом к горлу и пропадали, как только она хотела озвучить их.
Поэтому Лика предпочла молчать, ожидая продолжения: пусть разговор станет монологом. Так проще не сказать лишнего.
И он продолжил.
— Честно говоря, даже не знаю, с чего начать. Такой момент, что все слова путаются, — он отвёл взгляд в сторону большей комнаты. — Да ты меня понимаешь, думаю — я стесняюсь откровенничать, словно влюблённая девчонка.
И снова его слова будто ужалили Лику, но она решила не подать виду и продолжила слушать с напускным равнодушием.
— И всё же продолжу в хронологическом порядке. Если говорить с самого начала — я понятия не имею, кто мои родители, откуда я, и так далее. Всю осознанную жизнь я жил с людьми, не имеющими со мной никаких кровных связей. Что можно сказать точно — я сменил около пятнадцати семей, чем мог бы довести до ручки любую организацию по попечительству. Но по официальным документам меня вообще не существует, отчего мне приходилось жить в семьях знакомых прошлых «опекунов».
— Как-то непонятно звучит…
— Объясняю. Каждая семья, взявшая меня к себе, рано или поздно умирала. Затем у них находились сердобольные друзья или родственники, по доброте душевной решали меня приютить, а после история повторялась…
— И что со всеми ними случилось?
В голове уже активно строился план побега, несмотря на полное доверие к Марсу: а вдруг он всё же маньяк, которому только это доверие и необходимо?
— Болезнь неизвестного генезиса, как говорили врачи. Если проще — усыхали безо всякой на то причины, медленно и болезненно.
— И ты всё это видел?! Бедная твоя психика, — теперь его стало невыносимо жалко.
— Ну почему же бедная? Богатая. Психическими расстройствами, — усмехнулся он. — А вообще… Именно я и был косвенной причиной происходившего.
— Но как…?
— Слушай дальше. Лет в семь, может, чуть позже, когда я жил в семье Соколовых, у которых уже был мальчишка примерно моего возраста, я даже называл его братом, во мне открылся так называемый дар. Может, слышала о таком — лечение наложением рук. Впервые я опробовал его именно на том парнишке, когда тот потянул связки на руке после неудачной игры в футбол. Сделал всё инстинктивно, не понимая, чем вообще занимаюсь, но, по его словам, боль ушла резко и не возвращалась целые сутки.
— Вау… — только и смогла выдохнуть Лика. Она не сомневалась, что Марс говорит правду, ибо уже приходилось испытывать на себе его силу не раз. Благодаря этому она уже месяц как забыла о мигренях и вечном головокружении, а мир стал ярче без постоянной боли и горстей лекарств.
— Но его семья умерла даже быстрее, чем остальные, и ничем помочь я так и не смог. Бесполезный дар! Я был похож на таблетку какого-то дешёвого анальгина, лишь снимающего симптомы, но не лечившую ни-че-го. Близкие мне люди продолжали дохнуть, как мухи от дихлофоса, а я не понимал, в чём дело. И лишь к одиннадцати до меня дошло…
— Так в чём же дело?
— Тогда я уже активно практиковался и во время одной из таких практик обнаружил, что когда боль уходит из человека, его энергия переходит ко мне. Будто увидел невидимые ниточки, протянутые к рукам.
Страница
10 из 13
10 из 13
